Современный Американский детектив

Когда Тиббс поднял глаза, в его взгляде чувствовался скрытый огонь. Заметив это, Эндикотт весьма удивился: для него было неожиданностью, что выдержанный, подтянутый негр способен на подобные вспышки.

— Как раз это я и пытаюсь сделать, — сказал Тиббс, — иначе я не стал бы беспокоить вас своими расспросами.

Эндикотт встал и подошел к окну. Наступило молчание, и никто не пытался его нарушить, пока Эндикотт не заговорил снова.

— А Гиллспи даст вам возможность доказать то, что вы хотите? — спросил он, глядя в окно.

— Сейчас моя служба в том и состоит, — ровно ответил Тиббс, — чтобы уберечь его от собственных ошибок. Арест Сэма Вуда — одна из них. Как только я смогу ее исправить, моей следующей задачей будет доставить к нему настоящего преступника и сделать это так, чтобы даже он понял истину. Ну а потом я отправлюсь домой, в Калифорнию, и буду со спокойной душой прогуливаться по городу.

Эндикотт повернулся к нему:

— С самого начала нашей злополучной поездки, мистер Тиббс, я не видел ни единой души, и маэстро Мантоли тоже вряд ли кого заметил. То есть я хочу сказать, до той минуты, пока я не подвез его к дверям отеля. Тут я пожелал ему доброй ночи и вернулся обратно. Насколько я понимаю, никто не может подтвердить истинность моих слов, но тем не менее так оно и было.

— Благодарю, — сказал Тиббс. — Мне осталось задать вам всего лишь несколько вопросов, но попрошу вас продумать свои ответы особенно тщательно. От этого очень многое зависит. Насколько я слышал, мистер Мантоли часто имел при себе крупные суммы денег. Может быть, вам известно, что так оно было и в… последний раз, когда вы его видели?

— Не имею представления. У Энрико обычно не бывало при себе крупных, как вы сказали, сумм. Иногда он прихватывал с собой несколько сотен долларов, только и всего, насколько мне известно.

— Можно ли назвать его, в каком-то отношении, человеком импульсивным?

— Я затрудняюсь ответить, — уклонился Эндикотт.

— А по-моему, вполне можно, — неожиданно сказала Дьюна. — Под влиянием минуты он иногда принимал очень неожиданные решения, но потом обычно выяснялось, что он прав. И это шло не от капризности характера, вовсе нет.

Со следующим вопросом Тиббс обратился уже прямо к ней:

— Мисс Мантоли, ваш отец быстро сходился с людьми?

— Да, все любили его, — ответила Дьюна.

В этот скорбный момент каждый из них как-то особенно остро понял, что все-таки нашелся один человек, к которому это не относилось. Но никто не сказал ни слова.

— И последний вопрос, — сказал Тиббс, по-прежнему обращаясь к девушке. — Если бы я имел честь встретиться с вашим отцом, как вы думаете, он отнесся бы ко мне без предубеждения?

Девушка вздернула подбородок и не колеблясь приняла вызов:

— Да, я совершенно в этом уверена. Я не знаю еще никого, настолько свободного от предрассудков.

Тиббс поднялся с места:

— Благодарю вас. Вы даже не можете представить, какую большую помощь мне оказали. И думаю, теперь уже недолго ждать, когда я смогу вам объяснить почему.

— Хотелось бы надеяться, — сказал Эндикотт.

Вслед за Тиббсом встала и девушка.

— Мне нужно в город, — объявила она. — Может быть, вы, мистер Тиббс, не откажетесь захватить меня с собой?

— Моя машина очень скромна, но вы в ней желанный пассажир, — галантно ответил Тиббс.

— Подождите минутку, — попросила она и удалилась без дальнейших объяснений.

Когда Дьюна вернулась и они с Тиббсом стояли в дверях, готовые идти, Джордж Эндикотт в размышлении потер подбородок.

— А как же ты поедешь обратно?

— Я позвоню, если не найдется попутной машины, — пообещала она.

— Ты уверена, что это совершенно безопасно?

— Если я вдруг почувствую, что мне нужна помощь, я обращусь к мистеру Тиббсу.

Усадив спутницу в свою машину, Тиббс сел за руль и включил зажигание. За то недолгое время, в которое она отсутствовала, Дьюна успела сменить платье и надеть какую-то особенно женственную шляпку. Тиббсу представлялось, что девушка совершенно сломлена обрушившимся на нее несчастьем, но оказалось, это не так, даже более того: судя по ее виду, перед ней была твердая, ясная цель, стоило только поглядеть на застывший подбородок и онемевшие губы, которые она не разжимала до самого города.

— Куда вас подвезти? — осведомился Тиббс.

— В полицию, — сказала она.

— А вы убеждены, что это хорошая идея?

— Совершенно.

Тиббс решил воздержаться от замечаний, молча подъехал к полицейской стоянке и затем помог своей спутнице подняться по ступенькам. Она направилась прямо к столу дежурного.

— Мне нужно повидать мистера Вуда, — сказала она.

Пит не знал, что ему делать.

— Как раз сейчас мистера Вуда нет на службе, — уклонился он.

— Я знаю, — сказала Дьюна, — он арестован. Но мне все же нужно его видеть.

Пит потянулся к селектору.

— Тут пришла леди повидаться с Сэмом, — доложил он. — И Вирджил только что вошел.

— Какая еще леди? — донесся голос Гиллспи.

— Дьюна Мантоли, — подсказала девушка. — Я попросила мистера Тиббса, и он был настолько любезен, что подвез меня на своей машине.

Пит доложил.

— Сожалею, но ей лучше отказаться от этой затеи, — пришел ответ Гиллспи.

— Кто это говорит? — осведомилась Дьюна.

— Начальник полиции Гиллспи.

Подбородок Дьюны вновь стал каменным.

— Пожалуйста, проводите меня к мистеру Гиллспи, — потребовала она. — А если он не захочет меня принять, я позвоню мэру.

В сопровождении Пита она направилась в кабинет Гиллспи.

Сэм Вуд дошел до той степени душевного изнеможения, когда уже не мог, хотя бы просто из-за усталости, пребывать в состоянии гнева, растерянности, безнадежности и горького разочарования, которые терзали его в долгом, томительном одиночестве. Сэма охватило полное безразличие. Ему, правда, и в голову не приходило, что он может быть признан виновным, но служебную карьеру так или иначе надо считать конченой. Ему уже никогда не вернуться к службе в полиции: днем, когда Гиллспи вышел из здания, Арнольд остановился у стальной решетчатой двери и ввел его в курс дела. Теперь Сэм знал, что, кроме подозрения в убийстве, над ним висит обвинение в совращении. Чаша его несчастий и душевных страданий была полна до краев.

Сэм сидел, согнувшись и уронив голову на руки. Нет, он не прятал лицо от стыда и не мучился сознанием поражения — попросту смертельно устал. Его разум был истощен размышлениями и попытками подчинить себе противоречивые чувства, сменявшие друг друга в беспрерывном стремлении захватить власть над душой и телом. К камере подошел Пит и встал возле решетки.

— К тебе посетитель, — объявил он.

— Мой адвокат? — спросил Сэм.

— Нет, он еще не вернулся в город, его ждут только к вечеру. Это совсем в другом роде.