Современный кубинский детектив

— Чтобы собаки не взяли след? — Сьерра выжидающе посмотрел на Романа.

— Даю голову на отсечение, что именно для этого, — сказал лейтенант. — И пусть это не самый лучший способ, все же чувствуется почерк опытных преступников.

— Да, похоже на то, — уклончиво произнес Сьерра.

— Итак, пусть начинают осмотр места, — распорядился Роман. — Поблизости есть жилые дома? Может, жильцы что-то слышали. Поручи это Эгоскуэ. А водителей не отпускай — разумеется, пока не закончите осмотр. — Произнеся последнюю фразу, он улыбнулся, как бы извиняясь за то, что говорит столь очевидные вещи.

Они зашагали по мокрому асфальту к воротам.

— Дел у нас по горло, — продолжал Роман, глядя на сержанта. — Необходимо вычертить общий план автобазы, чтобы ясно представлять, что, где и на каком расстоянии друг от друга находится, и постоянно иметь его перед глазами. И, конечно, мы должны совершенно точно знать, украдено ли что-нибудь на складе. Это прежде всего, Сьерра. Что тебе сказал Лабрада?

— Посмотрел еще раз и сказал, что вроде бы все на месте, лейтенант. Как только появится завскладом, будет проведена инвентаризация.

Роман снял фуражку и пригладил черные волосы, в которых уже начала проглядывать седина.

— А что говорит врач? Смог он определить время смерти сторожа?

— Сказал, что смерть наступила приблизительно между двенадцатью и половиной второго ночи.

Они подошли к машине Романа. Лейтенант открыл дверцу, сел за руль и, включив мотор, начал медленно выезжать задним ходом.

— Скажи директору, — крикнул он Сьерре, высунувшись в окно, — что я буду у него ровно в десять. А с тобой мы увидимся в отделе часов в двенадцать или даже чуть раньше.

Сьерра поднес руку к козырьку, и это было не только уставное, но и дружеское приветствие.

Уже совсем рассвело, а небо было все таким же: грязно-серым, обещающим дождь.

6 часов 30 минут

Когда мать зажгла свет, он открыл глаза и улыбнулся. Но тут же улыбка исчезла с его лица, губы напряженно искривились. Он резко сел и взглянул на часы.

— Ты проспал, — прошептала мать.

Он заметался по комнате и тут только сообразил, что не может появиться на улице в такой мятой одежде. Мать вышла, а он достал из шкафа первое, что попалось под руку: синие брюки и какую-то рубашку. Дрожащими руками торопливо стянул с себя одежду, в которой спал; скомкав, швырнул ее на постель.

Все-таки проспал. Застегивая пуговицы на рубашке, он с тоской взглянул на часы.

Переодевшись, кое-как пригладил рукой взлохмаченные волосы и вышел в маленькую гостиную. Там пахло свежим хлебом; мать пила кофе с молоком. Он быстро прошел мимо нее в кухню, чтобы глотнуть кофе.

— Завтракать не будешь? — спросила мать, провожая его взглядом.

Он не ответил. Выпив залпом кофе, как метеор пронесся через гостиную. Когда захлопывал за собой дверь, до него донеслись слова матери:

— Как же ты пойдешь, ты ведь ничего не поел!

Он ответил ей секунды через две, когда, уже ничего не соображая, стремглав летел вниз по лестнице:

— Не могу, мама, опаздываю!

Он выскочил на улицу, и тревожное чувство вновь овладело им. Стало уже совсем светло, улица была заполнена пешеходами и автобусами, которые тяжело поднимались вверх по Инфанте или на полной скорости мчались вниз в облаках выхлопных газов. Он решил было ехать на такси, но, пока бежал к стоянке, передумал. Бледный, покрытый испариной, он дрожал от холода, промозглого, пронизывающего до костей.

Автобусом ехать около часа. Значит, он доберется до места только в девятом часу, то есть через час с лишним после начала рабочего дня. Сердце его сжалось от страха. Ведь его предупреждали, чтобы он ни в коем случае не опаздывал сегодня.

А он проспал единственный раз в жизни, и именно тогда, когда этого никак нельзя было делать.

Бессильная ярость овладела им; холодный пот выступил на лбу, его затрясло как в лихорадке.

Вдалеке показался автобус.

10 часов

Было без трех минут десять, когда лейтенант Роман вошел в кабинет директора автобазы. Николас Карбонель уже поджидал его, стоя у стола. Директор был очень молод, высокого роста, худощавый. Рядом с ним стояли начальник отдела кадров Лабрада, которому Роман, подойдя поближе, кивнул, и еще какой-то приземистый толстяк лет пятидесяти в серой спецовке: лейтенант уже видел его во дворе автобазы.

— Лейтенант Роман? — это было скорее утверждение, нежели вопрос.

— Так точно. — Роман протянул руку директору.

— С Лабрадой вы уже знакомы, — сказал Карбонель, — а это, — он указал на толстяка, — товарищ Карлос Катала, наш диспетчер. Да вы присядьте, лейтенант.

Было заметно, что Карбонель находится под впечатлением событий минувшей ночи: держится очень напряженно, то и дело облизывает сухие губы. Роман уселся в красное виниловое кресло, закинул ногу на ногу и закурил.

— Вам уже известно, похищено ли что-нибудь со склада? — без всякого вступления спросил Роман, как только все расселись.

— Завскладом проводит инвентаризацию, — начал директор, — но уже сейчас могу вас заверить, лейтенант, что ничего существенного не похищено. Конечно, порядок у нас на складе далеко не образцовый, но...

— Ничего не похищено? — повторил Роман, как бы размышляя вслух.

Директор умолк и выжидающе смотрел на следователя. Роман продолжал:

— Разве там нет ценных деталей, запчастей, которые можно было бы украсть, с тем чтобы потом продать?

— Разумеется, есть, лейтенант, — согласился Карбонель. — Более того, в помещении конторы, то есть совсем рядом со складом, лежало двадцать с лишним тысяч песо — зарплата всей автобазы за этот месяц. И эти деньги тоже на месте. Вся сумма полностью. — Директор помолчал. — А ведь уже три месяца, как наш сейф сломан, и мы вынуждены хранить деньги в обычном шкафу. Убийцам Суаснабара не составило бы никакого труда взломать дверь или разбить окно, открыть шкаф и унести все деньги. — Он недовольно поморщился. — Я тысячу раз говорил товарищам из управления, что хранить такие суммы в простом шкафу опасно, но вопрос до сих пор не решен.

Роман сделал запись в своем блокноте и спросил, не поднимая глаз:

— И об этом все знали?

Карбонель озадаченно почесал в затылке.

— Как вам сказать, лейтенант? — не сразу ответил он. — Мы, разумеется, специально никого не оповещали, но я не сомневаюсь, что многим было об этом известно. Любой мог легко удостовериться в день зарплаты: деньги выплачивают в конторе и, конечно, вынимают их из шкафа на глазах у всех. Но вы же видите, они остались целы.

— Понятно. — Роман поднял взгляд от страницы, которую почти целиком исписал своим мелким почерком, и посмотрел на начальника отдела кадров. — Как насчет тех, кто не вышел сегодня на работу?