Современный патерик.Чтение для впавших в уныние

— В деревне нашей возле храма в ограде посадил я елочки.

— Зачем же?

— Да там провели у нас в соседнем доме канализацию, ее прорвало, полгода никто не чинит, все это на дорогу выливается, стекает в яму, двести метров от храма... И магазин рядом, пьянчужки местные всегда там толкутся, кричат, место дурное, голое; в общем, посадил я вокруг храма елочки. И есть у нас там один сильно пьющий, не из денежных, так, за десяточку купит себе пузырек какой-то дряни — и доволен. Сашей зовут. Часто заходит в храм, покачается-покачается и выйдет. «Ты, — говорит, — батюшка хороший. Но в Бога я все-таки не очень верю».

И вот посадил я елочки. На следующий день только меня этот Саша увидел, как начал ругаться:

— Ты, батюшка, зачем елочек насадил?

— А что ж такого? — удивляюсь я. — Пусть растут.

— Да ведь это плохая примета! Вырви. Хочешь, я сам завтра к тебе приду, выкопаю?

— Ты не хватил ли сегодня лишку? От елочек радость.

— Примета плохая, елки-то, — твердит Саша. — Плохая примета.

— Да что же плохого в них, ты погляди! Стоят рядком, глаз радуют, — пытаюсь вразумлять его я.

— Не радуют, — говорит Саша и в землю смотрит. — Примета нехорошая. Со смертью связано.

— Эх ты, в приметы веришь, а в Бога не очень.

«Так и прогнал его», — заключил свой рассказ отец Валерий.

Ждет хозяйка продолжения, а его и нет. Да и хозяин удивлен — ни назидания какого, ни чуда. Канализация, елочки...

— И все? — спрашивает.

— Все, милые, — вздыхает батюшка. — Хорошо, если в воскресенье придет десять бабушек. И все- таки... слава Богу, что мы вернулись!

Отец Артемий

Батюшка Артемий окончил филологический факультет Московского государственного университета имени великого русского ученого и просветителя Михайлы Васильевича Ломоносова. Едва батюшка открывал уста — шелковистые травы ложились на землю, благоухающие цветы приклоняли головки, клейкие листочки в немом восхищении жались к веткам, птицы небесные складывали крылышки и примолкали, не смея продолжать свои сладкие, чудные песни, звери лесные, косматые и хвостатые, останавливали поспешный бег, принюхивались и шевелили в благоговейном недоумении ушами, рыбы морские замирали и только изредка всплескивали хвостом и пускали пузырик. Люди записывали батюшкины проповеди на диктофоны, видеокассеты, издавали его книжки тысячными тиражами. Некоторые же соблазнялись и терли виски.

— А просто, — говорил один любящий отца Артемия раб Божий, — батюшка от большого напряжения и великой своей занятости забыл все русские слова и употребляет древнерусские, потому что по старославянскому и древнерусскому у него в университете были одни пятерки. И если поставить при батюшке переводчика, все сразу станет хорошо. Скажет батюшка: «Памятовать должно, что надлежит нам отряхнуть от стоп своих прах безбожия, а наипаче гордости и пагубнейшего самомнения». А значит это, что нужно перестать грешить. Видите, как все просто! И соблазняться тут не о чем.

Неожиданная встреча

Отец Яков Поттер не верил в чудеса. Как услышит, что где-то замироточила икона или кому-то было видение, тонкий сон, голос, страшно морщится и воздыхает:

— Ребята, надо же иметь совесть!

А уж если при нем произносили слово «старец», да еще «прозорливый», просто молча вставал и уходил из комнаты.

Незадолго до смерти ему явилась женщина в белом с очень бледным лицом в длинном холщовом платье. Женщина стояла у изголовья его кровати; отец Яков был тогда уже сильно болен и почти не вставал. Женщина явилась внезапно, отделясь от стены, потом рука ее прошла сквозь деревянную спинку кровати, и отец Яков понял, что она бесплотна. Батюшка двинул на гостью стул, но женщина даже не шелохнулась. Тогда отец Яков с неизвестно откуда взявшейся силой громко спросил ее:

— Что, хочешь, чтобы я поверил, что ты — не галлюцинация? Хочешь, чтобы я поверил, что ты и есть чудо?

— Нет, — спокойно отвечала женщина. — Я не чудо. Я твоя смерть.

Отец Александр и стихотворцы

Отца Александра Меня спрашивали:

— Почему вы хвалите любые стихи, которые вам приносят, даже и вовсе графоманские?

— Лучше уж пусть пишут стихи и верят в свое предназначение, чем пьют горькую, — отвечал отец Александр.

Свет миру

Отец Александр говорил: «Нам дано только светить».

Самый красивый

Отец Митрофан говорил: «Отец Александр был красивее всех, кого я видел».

Об идиотах

Одна беременная женщина много болела. То одним, то другим, то третьим, просто не было уже никаких сил. Врачи говорили ей: «Немедленно делайте аборт. Родится ведь идиот!» Родственники тоже очень переживали и добавляли: «Мало того что идиот. Где он будет жить? У нас и так повернуться негде». Жили они и правда большой семьей в двухкомнатной квартире. Но женщина упрямилась, все-таки она была верующая и аборта делать не хотела. Тогда хитрые родственники посоветовали ей поговорить с отцом Александром, потому что знали — человек он широкий, свободный, не то что какой-нибудь поп-мракобес, знает языки, читает книжки, чужое мнение уважает, глядишь, благословит и аборт.

Женщина отправилась к отцу Александру и все ему рассказала. Отец Александр ответил: «Родится идиот — будете любить идиота».

Родился вообще не идиот. Сейчас он уже вырос и учится в университете.

Не старец

Отец Александр никогда не хотел быть пастырем наподобие древних, руководить душами, говорить «можно» и «нельзя», давать судьбоносные советы, назначать епитимьи и применять педагогические приемы. У него был совсем другой склад. Он все больше просто утешал своих чад и говорил с ними о Владимире Соловьеве и Павле Флоренском. Но те, кто посещал его, иного и не желали.

Когда он умер, ему так и не нашлось замены, потому что больше никто из батюшек Флоренского и Соловьева не читал.

Идеже несть болезни

Когда отцу Иоанну Крестьянкину исполнилось 90 лет, он перестал принимать чад. Чада же, много лет кормившиеся из его рук, роптали: «Столько лет окормлял нас, ведя ко спасению, а теперь? Это не он, а злые люди вокруг него. Почему нас к нему не допускают?»

Келейник же отца Иоанна, в очередной раз отказав страждущим от встречи с батюшкой, сказал другому брату с улыбкою: «Отец Иоанн так широко распахнул пред людьми двери рая, что они забыли, что существует старость и болезнь».

Отец Мисаил

Отец Мисаил встречался с Анной Ахматовой, был чудесным рассказчиком, говоруном и записывал разные истории про батюшек — документальные, очень смешные. Потом эти истории вышли книжкой, потом стали выходить и переиздания. Читатели присылали отцу Мисаилу благодарственные отклики, телевидение приглашало его поразмышлять о судьбах церкви, газеты брали у него интервью. И все были довольны.

Но однажды отцу Мисаилу приснился странный сон. Будто сидит он за столом, листает свою книжку про батюшек, а в книжке вместо текстов фотографии всех, о ком он писал, и все его герои — в чем мать родила. «Что это такое?» — в ужасе вскрикнул отец Мисаил и захлопнул книжку. Но и с обложки ему погрозил пальчиком один его знакомый священник, при этом опять-таки совершенно голый, проговорив грозно: «Не обнажай наготу отца своего».