Современный венгерский детектив

30

— Ты выполнил ее последнее желание?

— Нет.

— Поэтому она и покончила с собой?

— Не знаю.

После кофе Кёвеш встал из-за стола и предложил Гудуличу немного пройтись. Ведь после обеда это особенно полезно для здоровья. Прогулка окончилась у входа в районное отделение милиции. Буриан уже ждал их. Втроем они поднялись в кабинет Кёвеша.

— Пора заканчивать дело об убийстве Шайго, Буриан. Престольный праздник кончился, ссылаться не на что.

— Как и до сих пор,— откликнулся Буриан.

— Да, но правда, я был уверен, что преступник никуда не скроется.

Гудулич покраснел.

— А самоубийство?

— Самоубийство ли?

— В этом мы разберемся самым тщательным образом. Каково мнение врача?

— Он считает, что она повесилась.

Майор Кёвеш снял очки и помассировал переносицу. Он носил их только для работы и еще не успел к ним привыкнуть.

— Ты как думаешь, Геза?

— Вполне допустимо.

— Допустимо? — Буриан возвысил голос.— У вас, Гудулич, могли бы быть более точные наблюдения на этот счет!

— Почему? — Кёвеш опять оседлал нос очками.

— Потому что покойная провела свою последнюю ночь

у товарища Гудулича.

— Это правда, Геза? — спросил майор Кёвеш.

— Правда.

— Может, ты имеешь что-нибудь добавить?

— Добавить? На рассвете третьего дня после убийства одна из подозреваемых… кончает жизнь самоубийством. Разве этого мало?

— Одна из подозреваемых? Кто сказал, что Анна Тёре была одной из подозреваемых? Товарищ Буриан, вы?

— Нет, но…

— Для меня и это «но» неожиданность.

— Убийца приехал на хутор на мотоцикле, товарищ майор.

— Да, такова была моя версия. И сейчас еще не поздно взять образцы грунта из бороздок на шинах. Но зачем, если владелец этого мотоцикла и так не станет отрицать,

что позавчера ночью он ездил на хутор и сделал круг перед домом Давида Шайго. Не так ли, Геза Гудулич?

Гудулич ожидал этого вопроса. На его и без того красном лице выступили капельки пота.

— Разумеется. Ведь я успел поговорить с женой Халмади.

— Я тоже знаю от нее об этом,— подтвердил Буриан. Майор Кёвеш покачал головой.

— Мне она ничего не сказала. Муж запретил. Итак, твоя очередь, Геза.

— Я подтверждаю все, что сказал здесь старший лейтенант. А что еще вам сообщила Бёжи Халмади?

— Что на мотоцикле была пассажирка. Женщина в низко повязанном платке.

— Это ясно, — вздохнул Гудулич.— Особенно теперь, после самоубийства.

Оба офицера помолчали, думая каждый о своем.

— Тебе надо было сразу сказать обо всем, Геза. Теперь промолчал Гудулич.

— Именно тебе, ведь ты сам служил в органах милиции.

— Я думаю, самоубийство сказало об этом яснее всего.

— Не торопитесь,— прервал его Буриан.— Ведь была еще ночь.

— Почему она провела свою последнюю ночь у тебя, Геза?

— Почему? Какая цель может быть у женщины в таких случаях.

— И после того, как ты выполнил ее последнее желание, она покончила с собой?

— Я не выполнил ее желания.

— Значит, она покончила с собой поэтому?

— Нет. Не знаю.

— Или она просила тебя о чем-то, чего ты не выполнил? А если бы выполнил, она все равно покончила бы с собой?

— Я не знаю. Я вообще не предполагал, что она захочет умереть.

— Но ты только что сказал, что ее самоубийство говорит само за себя.

Гудулич кивнул.

— Итак, если я правильно понял: то, о чем просила тебя эта женщина, ты не выполнил.— Гудулич дернул плечом, и майор поправился: — Или не смог выполнить.

— Официальное расследование все равно уточнит все детали,— вставил Буриан.— Вы знаете, Гудулич, как это называется — напрасная оттяжка времени. И, кроме того…

Гудулич глубоко вздохнул.

— Руди, я хотел бы поговорить с тобой наедине. Буриан весьма неохотно вышел из кабинета.

И Гудулич рассказал все. Даже о своем ночном разговоре с Анной.

— Анна верила, что, жертвуя собой, спасет дочь. Она просила об этом и меня. Если бы я знал о ее намерении, я ее удержал бы. Эмма беременна. Шайго был мерзавец, это всем ясно. Если бы дело зависело от меня, я констатировал бы смерть Анны и поставил на этом точку.

Он долго рассказывал об Анне, о Шайго, об их дочери Эмилии. И особенно подробно о том, как Шайго принял за Анну собственную дочь. Пьяный, он видел перед собой только женщину.

— Да, я полностью с тобой согласен,— сказал майор Кёвеш и позвонил дежурному, чтобы пригласили Буриана.— Бедная женщина, мне ее очень жаль.— Кёвеш вздохнул.— И девушку тоже.

Буриан вошел, отдал честь и подождал, пока начальник предложит ему сесть.

— Гражданин Геза Гудулич,— громко начал Кёвеш.— Прошу тебя, расскажи историю Анны Тёре с самого начала. Считаю необходимый, чтобы при этом присутствовал и старший лейтенант Буриан.

Гудулич понял. Впрочем, он, конечно, знал, что от него потребуют официальных показаний.

— Начиная с нашей первой встречи, я правильно понял?

Майор Кёвеш кивнул в знак согласия. Гудулич, глядя в пол, принялся рассказывать:

— Более года назад на общем собрании по приему в наш кооператив новых членов стоял вопрос об Анне Тёре. Ее не хотели принимать. Что же получилось? Кооператив страдает от недостатка рабочей силы, а собрание отказывает в приеме Анне Тёре на том основании, что ее считают потаскухой. Я ее тогда не знал даже по имени. Но обратил внимание вот на что: Давид Шайго разорялся больше всех, угрожая, что выйдет из кооператива, если ее примут.

«Это не разговор,— возразил я.— Почему бы нам ее не принять?»