Современный югославский детектив

— Какая жалость! — пробормотал я из чистой вежливости. — Где прикажете высадись?

Видимо, это прозвучало грубовато, потому что она резко ответила:

— Да хоть где. Лучше всего на первом перекрестке. Дальше я доберусь пешком. Не беспокойтесь, я Порторож знаю!

— Как вам будет угодно, — ответил я, останавливая машину.

Девушка отворила дверцу и выскочила, потянув свою сумку с заднего сиденья. И хоть была раздосадована, улыбнулась мне на прощанье.

— Спасибо, что подвезли. И извините, я вам не представилась. Меня зовут Весна Полич, учусь на фармацевта… Может, еще доведется встретиться в Портороже!..

Я пробормотал свое имя, смущенный тем, что она представилась первая. Это полагалось сделать мне, как только она села в машину. Она не обратила внимания на мое замешательство. Перекинув сумку через плечо, еще раз махнула мне рукой и пошла по улице в направлении, противоположном тому, каким двинулся я.

Спустя несколько минут я входил в вестибюль отеля «Палас». Протянув портье удостоверение личности, я спросил комнату, все еще занятый мыслями о Вернере Райхере. Разумеется, об этой встрече следовало бы сообщить Малину. Но как? Когда я уезжал из Загреба, мне было сказано, что кто–нибудь, Малин или его люди, отыщет меня, когда сочтет необходимым, после того, как я устроюсь в Портороже. У меня же не было никакой возможности его найти. Разве что отправиться в отделение милиции, где меня с ним свяжут. Я решил так и сделать, если в скором времени никто не появится. Встреча с Вернером Райхером казалась мне настолько важной, что я осмелился нарушить инструкцию.

— Вы желаете комнату с ванной?

Я хотел ответить, что мне это безразлично, поскольку я не задержусь в Портороже, но тут портье, прочитав мое имя в документах, пустился в извинения:

— Простите, ради бога! Вы господин Мирко Црнкович? Вы должны были напомнить. Комната для вас заказана!.. Пожалуйста, номер сто двенадцатый на первом этаже!

Я удивился. Подумал сначала, что тут какая–то ошибка, что комната, может быть, заказана для однофамильца, лишь в последний момент сообразил… Когда я уезжал из Загреба, мне сказали, что Малин уже в Портороже и сам найдет меня, когда будет нужно. Судя по всему, он и заказал комнату, чтобы точно знать, где меня можно найти. Ведь должен же он меня как–то отыскать, чтобы наладить контакт… А потом я подумал, что и у Вернера Райхера свои резоны позаботиться обо мне. В этом не было ничего странного — он и его люди точно так же хотели иметь полный контроль над моими действиями… Во всяком случае, как бы там ни было, сейчас умнее всего в эту комнату вселиться!..

Это была даже не комната, а номер–люкс во всей своей красе. Прихожая, маленький салон, спальня и ванная. И телефон, конечно… Давненько не пребывал я в таких роскошных хоромах!

Ну нет, конечно, не Малин заказал этот номер, ему такой фасон со мной разводить ни к чему! Это пришло мне на ум, когда я начал размещать бритвенный прибор и прочие туалетные принадлежности в ванной. Похоже больше на Райхера!.. На психику давит, подает намеки, что и я смогу также пылить деньгами, если для него расстараюсь!

Я опустился в кресло и, закурив сигарету, принялся размышлять… Малин наверняка уже извещен о моем прибытии в Порторож. Хотя я не заметил, чтобы кто–нибудь меня открыто сопровождал, разумеется, на всем протяжении пути я был под надзором. Может, Малин даст о себе знать. Посему лучше всего вечером не отлучаться. Ужин можно и в номер заказать.

Не успел я выкурить сигарету до половины, как зазвонил телефон. Ловко меня достали, нечего сказать, в номере я всего–то несколько минут. Может, Малин?.. Я протянул руку и, не вставая с кресла, взял трубку.

— Алло?

— Црнкович, включай свет, стало темно! — услышал я мужской голос, какой–то невнятный и явно деланный.

Значит, не Малин. Это они, Райхер со своими! Быстро подсуетились, следили, видать, за каждым моим шагом и по минутам рассчитали, когда я поднимусь в номер. Вполне вероятно, кто–то из них поселился в отеле и говорит со мной по внутреннему телефону, нетрудно ведь сообразить, что Малин взял под контроль связь с отелем. Вот только догадался ли он организовать прослушивание и на местной, гостиничной, станции?

Однако времени на размышления не было; мне ничего не оставалось, как ответить:

— Да, это я! Что вам угодно?

Незнакомец на другом конце провода гнусно захихикал. Смех звучал глуховато, словно он прикрывал рот носовым платком.

— А я никого другого и не ждал, — ехидно сообщил он. — Ладно, некогда дурака валять. Нам угодно с вами встретиться. Вы сейчас сделаете вот что…

Он на секунду запнулся. Я подумал, что он, вероятно, звонит из таксофона и в этот миг оглядывается по сторонам, проверяет, не следит ли за ним кто–нибудь из прохожих. Если он говорит из кабины, Малин наверняка прослушивает наш разговор…

— Дело ваше простое, — продолжал незнакомец, — спуститесь служебной лестницей в цокольный этаж, там пройдите через кухню, вроде случайно, мол, заблудились. Выйдите черным ходом, обогните отель и тропочкой через парк…

Незнакомец опять замолчал. Я подождал какое–то время и спросил:

— А дальше?

— А дальше видно будет! Отправляйтесь сразу!

Аппарат щелкнул и замолчал. Я попытался сделать еще одну затяжку, но сигарета погасла. Что делать? Приказано отправляться сразу. А вдруг Малин слышал разговор и сейчас позвонит, чтобы проинструктировать, как мне себя вести? На это понадобится всего несколько секунд. Я бросил погасшую сигарету и закурил новую. Телефон не звонил. Я медленно направился к дверям, открыл. Ни звука. Не спеша вышел из номера в коридор и возле открытых дверей задержался еще несколько секунд. Телефон молчал!..

Дальше медлить было нельзя. Если Малин прослушивал разговор, может, он уже снарядил кого–то подстраховать меня, как только я появлюсь у черного хода. А если нет, если они сумели установить со мной связь вне контроля, тогда…

Я и не заметил, как оказался на служебной лестнице. Кто–то из официантов пытался мне растолковать, что я заплутался, и даже показал, как пройти в ресторан. Поблагодарив, я двинул в обратную сторону, через кухню, к черному ходу, который заметил, спускаясь с лестницы.

Я очутился во дворе, с тыльной стороны отеля. В темноте смутно виднелись какие–то ящики, куча дров. Чей–то шепот в самое ухо:

— Сюда!..

Голос незнакомый. И лица в темноте не видно. Человек стоял у черного хода, поджидая меня. Просипев одно–единственное слово, он ухватил меня под локоть и потащил в противоположном направлении, чем то, в котором мне было велено идти. Не в парк, окружавший отель, а через задний двор, к стене, в которой я разглядел маленькую распахнутую дверцу… Если даже Малин прослушивал разговор, такого подвоха он предвидеть не мог!..

Я не пытался сопротивляться. Ребята, видать, отпетые и прут к своей цели напролом, двоих уже погубили… Голыми руками таких не возьмешь…

Через дверцу в стене мы вышли на боковую, слабо освещенную улочку. В нескольких шагах стоял черный «фольксваген». На улице ни живой души. Только кошка, перебежав дорогу, исчезла в ограде одной из вилл, расположенных по другую сторону улицы. Я почему–то засмотрелся на красный бантик, повязанный у кошки на шее. Засмотрелся и сам на себя подивился: тут, того гляди, на тот свет отправят, а я на кошкины бантики отвлекаюсь…