"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

4. Исчезновение Стефани Мейлер Суббота, 2 августа – понедельник, 4 августа 2014 года

Джесси Розенберг

Суббота, 2 августа 2014 года

Спустя неделю после открытия фестиваля

Значит, пресловутым третьим был Островски?

Накануне мы потеряли его след. Знали только, что он вернулся в Нью-Йорк: камеры слежения нью-йоркской дорожной полиции зафиксировали его машину на Манхэттенском мосту. Но домой он не поехал. Его квартира была пуста. Телефон отключен, а значит, локализация невозможна. Из родни у него была только пожилая сестра; она тоже куда-то пропала, и связаться с ней не удалось. Так что мы с Дереком почти сутки сидели в засаде возле его дома. Пока мы больше ничего сделать не могли.

Все следы вели к нему. Он был любовником Меган Пейделин с января по июнь 1994 года. В отеле “Северная роза” нам подтвердили, что он в эти полгода регулярно появлялся у них. В тот год он приезжал в Хэмптоны не только по случаю театрального фестиваля в Орфеа. Он бывал там все последние месяцы. Безусловно, из-за Меган. И не смог перенести, что она его бросила. В вечер открытия фестиваля он убил ее, а заодно и семейство Гордонов, несчастных свидетелей преступления. У него было время дойти туда и обратно пешком и вернуться в зал к началу спектакля. А затем он высказал свое мнение о постановке в газетах, чтобы все знали: он в тот вечер был в Большом театре. Безупречное алиби.

В тот же день, чуть позже, Анна съездила к Миранде Берд и показала ей фото Островски в надежде, что она его опознает, но та не была ни в чем уверена:

– Вполне возможно, что и он. Сложно что-то утверждать спустя двадцать лет.

– Вы уверены, что у него была татуировка? – спросила Анна. – Потому что у Островски ее никогда не было.

– Честно говоря, не помню, – призналась Миранда. – Может, я путаю?

Пока мы караулили Островски в Нью-Йорке, в Орфеа Анна с Кирком Харви и Майклом Бердом, сидя в архиве “Орфеа кроникл”, заново пересматривали все факты нашего расследования. Они хотели убедиться, что от них ничего не ускользнуло. Они устали, им хотелось есть. Они весь день практически ничего не ели, кроме конфет и шоколада, которые Майкл регулярно притаскивал из своего кабинета: у него ими был набит целый ящик стола.

Кирк не сводил глаз со стены, покрытой заметками, фотографиями и вырезками из газет.

– А почему нигде нет имени женщины, которая могла бы опознать убийцу? – спросил он у Анны. – В списке свидетелей значится просто “женщина из мотеля на 16-м шоссе”. Остальные имена есть.

– Верно, – согласился Майкл. – Как ее зовут? Это может быть важно.

– Ею занимался Джесси, – ответила Анна. – Надо будет у него спросить. Но она в любом случае ничего не помнит. Не будем терять время.

Но Кирк вцепился в нее мертвой хваткой:

– Я смотрел досье полиции штата от 1994 года, там этого свидетеля нет. То есть это что-то новое?

– Давайте спросим Джесси, – повторила Анна.

Кирк все равно не отставал, и Анна любезно попросила Майкла принести еще шоколадок. Пока тот бегал наверх, Анна быстро изложила Кирку ситуацию в надежде, что он поймет, почему ни в коем случае нельзя упоминать эту свидетельницу при Майкле.

– О господи, – прошептал Кирк, – в голове не укладывается. Жена Майкла была проституткой при Джеремайе Фолде?

– Заткнитесь, Кирк! – приказала Анна. – Держите рот на замке! Если вы его откроете, честное слово, я вас пристрелю.

Анна уже жалела, что рассказала о ней Кирку. Она как чувствовала: он непременно что-нибудь ляпнет. Майкл вернулся в архив с пакетом конфет.

– Так что свидетель? – спросил он.

– Мы уже в следующем пункте, – улыбнулась Анна. – Мы говорили об Островски.

– Что-то мне не верится, что Островски мог расстрелять целую семью, – заметил Майкл.

– Ой, знаешь, внешность обманчива, – возразил Кирк. – Иногда думаешь, что все о людях знаешь, а у них вдруг обнаруживаются поразительные секреты.

– Не важно, – перебила Анна Кирка, испепелив его взглядом, – увидим, что и как, когда Джесси с Дереком задержат Островски.

– От них пока вестей нет? – спросил Майкл.

– Молчат.

* * *

Была половина девятого вечера.

Мы с Дереком по-прежнему сидели в Нью-Йорке перед домом Островски. И уже совсем готовы были отказаться от засады, когда на тротуаре показался критик, спокойным шагом направлявшийся к дому. Мы выскочили из машины с револьверами в руках и бросились на него.

– Да вы совсем с ума сошли, Джесси, – простонал Островски, когда я, прижав его к стене, застегивал на нем наручники.

– Нам все известно, Островски! – крикнул я. – Игра окончена!

– Что такое вам известно?

– Это вы убили Меган Пейделин и Гордона. Равно как Стефани Мейлер и Коди Иллинойса.

– Чего?! – завопил Островски. – Вы больные, что ли?

Вокруг начали собираться зеваки. Кто-то уже снимал происходящее на телефон.

– На помощь! – воззвал к ним Островски. – Эти двое никакие не полицейские! Это психи!

Нам пришлось продемонстрировать толпе полицейские жетоны, и мы втащили Островски в дом, чтобы никто нам не мешал.

– Можно поинтересоваться, какая муха вас укусила? С чего вы взяли, что я убил этих бедняг? – требовательно спросил Островски.

– Мы видели ваш номер в отеле, Островски. Там вся стена увешана вырезками из газет и фотографиями Меган.

– Но это как раз и доказывает, что я никого не убивал! Я уже двадцать лет пытаюсь понять, что тогда произошло.

– Или двадцать лет пытаетесь замести следы, – возразил Дерек. – Вы для того Стефани и наняли, да? Хотели посмотреть, можно ли до вас добраться, а когда у нее почти получилось, вы ее убили.

– Ну знаете! Я пытался проделать работу, которую вы не проделали в девяносто четвертом!

– Вы нам лапшу на уши не вешайте. Вы были шестеркой Джеремайи Фолда! Потому и попросили Гордона вас от него избавить.

– Я никогда не был ничьей шестеркой! – возмутился Островски.

– Хватит языком молоть, – сказал Дерек. – Почему вы вдруг срочно уехали из Орфеа, если вам не в чем себя упрекнуть?

– У сестры вчера случился инсульт. Ее срочно оперировали. Я хотел быть с ней. Я сидел у нее всю ночь и весь день. У меня никого не осталось, кроме нее.

– В какой она больнице?

– В Пресвитерианской больнице Нью-Йорка.

Дерек позвонил в больницу. Сведения Островски полностью подтвердились. Он нам не лгал. Я немедленно снял с него наручники и спросил:

– Почему вам не дает покоя это преступление?

– Да потому что я любил Меган, черт возьми! – воскликнул Островски. – Неужели так трудно понять? Я любил ее, а у меня ее отняли! Откуда вам знать, что значит потерять любовь своей жизни!

Я долго смотрел на него. В его глазах стояла беспросветная тоска.