"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– Но я получил ваш номер только вчера вечером.

– Чем вы там только занимаетесь? Я звонил неделю назад, даже больше… Но подожди… это ведь был не ты…

– Я… – неуверенно возразил я.

– Нет, тот был другой.

– Кого ты имеешь в виду?

– Того, с кем я тогда говорил.

– Он перешел в другую газету и передал твой номер мне.

Повторное «закрой пасть» и на этот раз, похоже, не возымело действия. Псы буквально заливались лаем.

– Давай созвонимся через час? – неожиданно предложил мужчина. – Ты разбудил меня, и собаки разволновались.

– Через час?

– Через час.

– А как тебя зовут?

Но он уже положил трубку.

Я сварил себе кофе, сел за компьютер и снова набрал в «Гугле» фамилию Бьёркенстама. Таким образом я снова вышел на материалы о валютных махинациях на Востоке, но чем именно занимался там Бьёркенстам, по-прежнему оставалось неясным. Я кликнул на статью в «Нью-Йорк таймс» о том, как Соединенные Штаты чинят препятствия русскому бизнесу в Западной Европе. Якоб Бьёркенстам упоминался в ней как бы между прочим. Его имя стояло в списке, где, кроме него, было еще семь человек – все русские и украинцы, подозреваемые в коррупции и вывозе из страны денег, которые на самом деле принадлежат не то государству, не то русскому народу, – вот все, что я смог понять из английского текста.

Но какое это могло иметь отношение к девочке?

Связь, несомненно, была, но я будто держал в руках концы оборванных нитей. До сих пор мне не удалось обнаружить ничего, что бы хоть как-то проливало свет на то, почему девочка так испугалась Бьёркенстама.

Чем объяснялась столь странная реакция на его фотографию в газете?

Я не стал выжидать целый час и перезвонил уже через сорок пять минут.

– Теперь можешь говорить? – спросил я.

– Позже.

– Где ты? Думаю, нам лучше встретиться.

– Я живу в Хельсингборге.

– Как тебя зовут?

– Оскар.

– Оскар, а дальше?

– Хеландер. Оскар Хеландер.

– Ровно через сорок пять минут я буду в Хельсингборге, но прежде я хотел бы знать, о чем все-таки пойдет речь?

– О’кей, – отозвался он, проигнорировав мой вопрос. – Там есть скамейка. Мы можем посидеть, пока животные будут гулять.

Тут я услышал мягкий топот, а потом в трубку задышала собака.

– Так зачем ты звонил репортеру Тиму Янссону? – повторил я.

– Я узнал его.

– Кого?

– Того типа на фотографии.

– Бьёркенстама?

– Да.

– Вы знакомы?

– Ну… не то чтобы… Но мне есть что о нем рассказать. Честно говоря, я рассчитывал на вознаграждение.

– Только не в местной газете, – оборвал его я. – Мы даже не знаем, что с нами будет завтра. Даже в центральной газете тебе за это вряд ли заплатили бы. Но что ты хотел нам сообщить?

– Он убийца.

– Что?

– Да, он убил человека.

– Бьёркенстам?

– Да.

– Как так?

– Это случилось давно. В кабаке в Бостаде завязалась хорошая потасовка, человек пятнадцать-двадцать, не меньше. Это правда, можешь проверить. Погиб один мой приятель, его здорово пнули в голову. Полиция не нашла концов. Никто не проболтался, ни из нас, простых парней, ни из них… Высшее общество, они до такого не опустятся…

– Когда это случилось?

– В девяностом году.

– И ты говоришь, Бьёркенстам в этом участвовал?

– Это он пнул моего приятеля в голову так, что тот испустил дух.

– И ты до сих пор молчал?

– Я старался об этом забыть, понимаешь? Но когда я увидел этого типа в газете, подумал о том, что он миллионер, а я жалкий неудачник на пенсии… Тот тип из газеты так и не перезвонил мне.

– Он заболел.

Я уже не помнил, что плел ему о Щенке раньше.

– Сейчас я страшно занят, но, если хочешь, чуть позже мы могли бы вместе перекусить.

– О’кей. Но есть ли у тебя какие-нибудь доказательства?

– Только моя память… Да, еще вырезки из газет.

– Захвати их с собой, если не трудно.

– О’кей.

Он продиктовал мне адрес кафе неподалеку от его дома, и мы договорились встретиться в двенадцать.

– И еще одно, – вдруг вспомнил Оскар Хеландер. – Я ведь не так давно разговаривал с ним, сказал, что пришло время платить по счетам, «payback time», так у них это, кажется, называется?

– У кого это «у них»? – не понял я.

Но тут снова залаяли собаки.

– С кем ты разговаривал, с Бьёркенстамом?

Но Оскар Хеландер уже нажал кнопку.

Что же это такое было?

Я чувствовал легкое покалывание в теле, как бывало во времена журналистской молодости, когда, предчувствуя сенсационный материал, уже видишь перед глазами кричащие заголовки, вкладку с головокружительными снимками и анонс на первой полосе.

В общем, запахло жареным.

Что же он такое плел, этот Оскар Хеландер?

Что он шантажировал Якоба Бьёркенстама, «подпольнейшего» шведского миллионера?

* * *

Собственно, ее совсем не огорчало, что мужа часто не бывает дома. Таким образом у нее оставалось больше времени на размышления. Деньги. Такое чувство, будто свекор со свекровью наложили лапу на все, что могло приносить доход: на недвижимость в Стокгольме и Лондоне, промышленные предприятия, фермерские хозяйства, отели, продуктовые магазины и торговые центры.

Волей-неволей она стала частью могущественного императорского дома.

Сегодня многие крупные предприятия возглавляют женщины, и это давно уже никого не удивляет. Почему же ее новая семья упорно придерживалась убеждения, будто слабый пол ничего не понимает в бизнесе? И это притом, что свекровь, похоже, заправляла здесь всем!

Не менее странным казалось и то, что ни муж, ни его родители ни разу не заговаривали с ней о брачном контракте. Иногда ей казалось, что родственники мужа считают ее слишком недалекой для заключения договоров. Но и другая причина представлялась не менее вероятной: в «лучших семьях», к которым, несомненно, причисляли себя Бьёркенстамы, понятия «развод» просто не существовало.

Мальчишки – это мальчишки, их проделки принято терпеть, отводить глаза в сторону. Так оно было всегда, так останется и впредь.

В новой жизни подруг у нее было немного. Те, с которыми она познакомилась через мужа, носили забавные прозвища: Мюффан, Триллис, Пюссе или Пирран. Они были из другого мира и по-настоящему звались Модде, Филиппа и Виктория.

Там, где она выросла, детям не давали таких имен.

С детства ее называли не иначе как Нетта. Но новые подруги – жены и сестры приятелей мужа – тотчас окрестили ее Аггис. Что ж, благозвучнее, по крайней мере, чем Мюффан или Пирран, и не так похоже на бандитскую кличку.