"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– И еще одно, – вспомнил Локстрём.

– Что?

– Письма, которые приходили в газету… Ты их действительно выбрасывал? – Казалось, Локстрём стеснялся своего вопроса, и в то же время его взгляд светился надеждой.

– Но ведь это действительно полный бред, – рассмеялся я.

– Кто знает, – пожал плечами Локстрём и отвернулся.

В машине я еще раз проверил электронную почту – ничего.

Около часа я двигался в южном направлении под проливным дождем. Небо озаряли вспышки молний, и раскаты грома сотрясали окрестности. Из-за плохой видимости я затратил на дорогу больше времени, чем рассчитывал.

Когда же ливень прекратился, я остановился возле закусочной, где на вращающемся гриле подогревались колбаски с причудливыми названиями. По правде говоря, они больше походили на какашки и вкус имели соответствующий. Не то чтобы я когда-нибудь пробовал какашки, но именно это сравнение напрашивалось в первую очередь.

Я позвонил Арне Йонссону и рассказал, как продвигается дело. Старик тоже не сидел сложа руки и тут же продиктовал мне несколько нужных телефонов, адресов и имен.

Весь следующий день я был занят.

Глава 25

Сканёр, июнь

После ночной грозы наступило ясное и свежее утро.

Вдоль мощеных улиц катились автомобили с открытым верхом. Семьи с детьми двигались к пляжу. Увидев на тротуаре мальчика с удочкой, он удивился: неужели в Швеции до сих пор удят рыбу по выходным? Он-то думал, что время подобных развлечений давно миновало.

Он уже не помнил, когда сам стоял с удочкой на берегу.

Лизен Карлберг уже вернулась из Нью-Йорка и сейчас сидела в кафе отеля. Похоже, ела салат. С ней было двое мужчин. Один, средних лет, в соломенной шляпе, светлом льняном жакете и со щетиной на подбородке, походил на художника. Четвертой за столиком была женщина, которая разговаривала с ним в галерее «Гусь», когда он в прошлый раз приезжал в Сканёр.

Он устроился в углу зала и спрятал лицо за газетой. Хотя в этом не было необходимости, Лизен все равно его не знала. К тому же, чтобы его заметить, ей нужно было встать и пересечь зал. А в этом у нее не было никакой необходимости.

Удивительно, но на него, крупного мужчину, часто не обращали внимания, особенно женщины.

Он оказался в этом заведении совершенно случайно. Правда, приехал в Сканёр ради Лизен, но ведь сама Лизен об этом не знала. Во всяком случае, в кафе он зашел из-за официантки с белыми волосами, собранными на затылке в хвост. Перниллы, кажется. Она так приветливо улыбалась ему в прошлый раз и предложила ломтик лимона, когда он пил воду.

Но сегодня другой официант подал ему рыбный суп – высокий молодой человек с серьгой в правом ухе. Он сказал, что у Перниллы выходной. И тут подошла Лизен. На ней была короткая голубая юбка и просторная белая футболка с изображением подобия Бруклинского моста. Прикид без претензий, но он не сомневался, что каждая ее шмотка стоит кучу денег.

Компания пила белое вино.

Только художник, похоже, заказал розовое.

Лизен была без лифчика.

Он должен наказать ее.

Он уже срезал березовые прутья вечером накануне. Теплым летним вечером в березовой роще было на удивление мало комаров.

Разумеется, он предпочел бы, чтобы она сделала это сама. В свое время мать по десять раз посылала его в рощу, прежде чем оставалась довольна прутьями. А потом заставляла убирать их с пола, перед тем как, застегнув штаны, он поднимался к себе, чтобы приложить к ягодицам смоченное в холодной воде полотенце.

Лизен не обязательно все это знать.

Но он должен согнать с ее лица эту беспечную улыбку.

Вот она подозвала молодого человека с серьгой в правом ухе и протянула ему кредитку.

Она умрет.

Компания удалилась, а он просидел еще некоторое время, прежде чем тоже попросил счет.

Рассчитался наличными.

У самого выхода Лизен поцеловала художника в щеку.

В этот момент ему почему-то расхотелось убивать ее. Лучше пусть живет и помнит его урок.

Этой порки она не забудет до конца своих дней.

Глава 26

Сольвикен, июль

Я вернулся в Сольвикен в полночь и проспал дольше, чем рассчитывал, несмотря на то что мобильник заливался вовсю. Мне казалось, он лает где-то снаружи. В результате я вскочил в машину, не позавтракав и не поговорив с Симоном Пендером.

Но, летя как на крыльях в южном направлении, я в первую очередь проклинал себя за то, что не успел выбрать в дорогу диски. Оставалось довольствоваться тем, что вещало местное радио. Женский голос говорил так, словно во рту его обладательницы оставалось непрожеванное картофельное пюре. Из всех музыкальных викторин, которые я когда-либо слышал, эта была примитивнейшей, однако ведущая ставила вопросы с такой серьезностью, словно речь шла о смысле жизни. Я так и не понял, кто глупей: она или участник, который впервые слышал имя Барака Обамы.

Пока я прохлаждался в Стокгольме, Арне Йонссон позвонил кое-кому из старых знакомых и вышел на Бодиль Нильссон – девушку, которую непримиримый враг автостопа много лет тому назад подобрал после праздника в Фальстербу. Ее по-прежнему звали Бодиль Нильссон. Она жила в Хелльвикене, но, как и большинство односельчан, работала в Мальмё, в рекламном бюро.

Я позвонил ей в четверг вечером, Бодиль долго сомневалась, стоит ли нам встречаться. Наконец согласилась пообедать со мной при условии, что я не напишу об этом ни строчки.

Она предложила посидеть в «Замковом парке» в Мальмё. В кафе, якобы принадлежащем известному ведущему кулинарной программы на телевидении. Когда Бодиль назвала его имя, мне показалось, я понял, кого она имеет в виду. Во всяком случае, так я ей сказал.

Место действительно было популярное. На открытом воздухе все столики оказались заняты. К стойке, где заказывали, расплачивались и забирали блюда, тянулась очередь. Я встал под деревом неподалеку от входа и стал высматривать в толпе женщину, хотя бы отдаленно напоминающую Бодиль Нильссон с фотографии Арне Йонссона.

То, что я увидел, не имело ничего общего с моими ожиданиями.

Она явилась в ярко-красном берете, под цвет помады и сумочки, висевшей на ремне у бедра. В белой блузке, босоножках и плотно облегающих фигуру штанах чуть ниже колен.

Женщина огляделась, тряхнула русыми волосами до плеч и направилась ко мне:

– Вот где вы прячетесь!

– Простите? – смутился я.

– Вас зовут Харри?

– Да.

– Бодиль, – представилась она. – Бодиль Нильссон.

Я покраснел, быть может впервые за последние тридцать лет. Отчасти потому, что вспомнил причину нашей встречи, отчасти от охватившего меня непонятного смущения.