Совсем иное дело

Спустя три часа Василий шёл по знакомым улицам. Царила полночь, но город не спал. В субботний летний вечер народ развлекался.

– Бум-бум-бум, трам-рам-рам, ду-ду-ду, – зазывали посетителей яркие кафешки.

На открытых террасах лисицы, волки, кабаны, зайцы, косули кружились в вальсе, отплясывали гопака, исполняли ча-ча-ча. А в перерывах между танцами пили сладкий лимонад и закусывали хрустящими круассанами и блинчиками.

Василий остановился у кафе с пустой террасой. За круглым столиком спал толстый кабан. Огромные клыки подрагивали в тарелке с желудями. Маленький оркестр выводил тоскливые мелодии. За роялем сидел Северный Олень, в блестящий саксофон время от времени выдувал лёгкие Медведь, Россомаха дремала в обнимку с контрабасом возле барабанов, а за барабанами – вращался пустой стул.

Через час пустая терраса напоминала бурлящую кипятком кастрюльку с прыгающей крышкой. Барабанные палочки летали в воздухе, клавиши рояля проваливались в тёмную пучину, саксофон ревел, контрабас визжал, а джаз плыл, плыл и плыл по улицам. Лишь под утро разошлись посетители. А толстый кабан протянул барабанщику договор с печатью в виде жёлудя, выше которого жирными буквами значилось: «Заяц Василий принят на работу в джазовый оркестр на должность барабанщика».

Конец ознакомительного фрагмента.