Совсем не джентльмен

— Хочется верить. — Сара подавила зевок. — Кухарка очень рада тому, что в доме поселился новый граф, и горит желанием продемонстрировать вам все свои умения.

— Я распоряжусь, чтобы Гектор подал к ужину какое-нибудь хорошее вино. Если в Келлингтоне и осталось что-либо первоклассное, так это винный погреб, — сухо заметил Роб.

Он вышел из конторы управляющего, зажав под мышкой несгораемый ящик, а вслед ему летел звонкий смех Сары. Итак, новые обстоятельства выглядели уже не столь гнетущими, как прежде. Теперь он не только располагал небольшим состоянием, но еще и с нетерпением ожидал трапезы с Сарой при свечах.

Если ему действительно повезет, бабушка предпочтет отужинать в собственных покоях.

Джонас был на конюшне, и новости об отъезде Бакли привели его в восторг. Он пообещал, что задержится допоздна, дабы помочь семейству собраться и отбыть ранним утром. Поскольку Джонас знал их всех, то никаких сложностей не предвиделось.

Много лет назад отец Роба распорядился установить сейф в уродливом маленьком кабинете. Поскольку Роб всегда отличался наблюдательностью, он знал, где находится сейф и как его открыть, так что ему не понадобилось много времени, чтобы поместить спасенные деньги в безопасное место.

Вернувшись в контору управляющего, он застал Сару дремлющей за столом, с головой, опущенной на скрещенные руки. Выпрямившись, она приветствовала его сонной улыбкой, а ее карие глаза показались ему теплыми и ласковыми, как горячий шоколад.

Интересно, каково было бы видеть эту улыбку каждое утро на подушке рядом с собой? Отогнав подобные мысли, он сказал:

— Все в порядке, и теперь мы можем расслабиться за хорошим ужином. Миледи? — Роб предложил девушке руку.

— Благодарю вас, милорд. — Она возложила маленькую, легкую ручку на сгиб его локтя, и они вдвоем вышли из конторы управляющего.

Наступила ночь, но горизонт на западе все еще полыхал оранжевым. Казалось невозможным, что всего день назад они сражались за свою жизнь во время морского перехода из Ирландии. И Кармайкл был довольным собой и жизнью сыщиком уголовного полицейского суда, а не графом поневоле.

Когда они поднимались по ступенькам к главному входу, Сара спросила:

— Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем моя семья узнает о том, что я в безопасности? Наверняка не больше одного-двух дней.

— Быть может, вести дойдут уже завтра вечером. Если нет, то на следующий день — уж точно. Уилтшир не настолько далеко от Сомерсета. — И Роб с веселым изумлением добавил: — Не удивлюсь, если ваши родители и Эштон примчатся сюда, чтобы своими глазами убедиться в том, что с вами действительно все в порядке.

— Надеюсь, вы не будете слишком потрясены, если это случится, — со смешком ответила она. — Потому что, скорее всего, именно так и произойдет. Быть может, приедет даже Мэрайя.

— Конечно, моя сестрица только что родила ребенка, но она очень решительная особа.

— Прибытие вашего семейства в Келлингтон покажется мне небольшими хлопотами по сравнению со всем остальным. — Он распахнул перед нею дверь, и она вплыла вовнутрь, величественная, как принцесса, в своем взятом напрокат костюме для верховой езды.

Роб перешагнул порог вслед за нею. Закрыв за собою дверь, он обнаружил, что они оказались в самой гуще непонятных пока событий. У подножия лестницы стояла леди Келлингтон, на лице ее были написаны ужас и негодование, а дворецкий жалко размахивал руками, словно пытаясь разогнать неприятности.

Посреди холла стоял пожилой мужчина в грубой крестьянской одежде — лицо его показалось Робу смутно знакомым. Он крепко держал за руку смуглую девочку в потрепанном коротеньком платьице и гневно рычал говором простолюдина:

— Я останусь здесь до тех пор, пока его проклятая светлость не вернется! И пусть он забирает ее ко всем чертям, потому что она — его! Будь я проклят, если и дальше буду держать его отродье под своей крышей.

Девочка вырвала руку и сердито развернулась. На вид ей было лет одиннадцать или двенадцать, копна спутанных черных волос ниспадала ей до самого пояса. А на чумазом личике яростно сверкали яркие синие глаза — в точности как у Роба.

— Бриони! — выдохнул он.

Оказывается, у него есть дочь.

Глава двадцать первая

Девочка являла собой настолько точную, хотя и уменьшенную копию Бриони, что у Роба перехватило дыхание. Она была похожа на рассерженного котенка, красивого и невыразимо храброго даже в наводящем ужас новом месте, когда единственный родственник, которого она знала, грубо отталкивал ее от себя.

— Он лжет, — резко бросила леди Келлингтон. — Не будь дураком, мальчик, иначе ты повесишь себе на шею всех незаконнорожденных детей в Сомерсете!

— Она моя дочь. — Прищуренными глазами Роб рассматривал старика. — Я вас поначалу даже не узнал. Вы Оуэнс, пастух. Отец Бриони. Где она сама?

— Умерла, — выплюнул седой старик, — два года назад, оставив мне свое отродье. Она всегда утверждала, что ты — ее отец, но все считали тебя мертвым, поэтому мне некуда было девать маленькую дрянь. Но теперь, раз ты здесь и вдобавок жив и здоров, можешь забирать ее себе. Я умываю руки. — Он прошаркал к двери и вышел, с грохотом захлопнув ее за собой.

«Взъерошенный котенок» уставился на Роба.

— Вы — мой проклятый папаша?

Леди Келлингтон содрогнулась, заслышав такое богохульство, но Роб опустился на одно колено перед девочкой, напряженно глядя на нее, и заговорил мягким и нежным голосом, словно успокаивая нервную лошадь.

— Да, — сказал он. — Я ничего не знал о твоем существовании. Я любил твою маму, и мы собирались пожениться, но вмешалась моя семья.

— Если вы так сильно любили ее, то почему не убежали в Гретна-Грин [28] , когда ваша проклятая семья стала возражать? — с подозрением осведомилась девочка.

28

В 1753 г. английский парламент принял закон, согласно которому молодые люди не имели права заключать брак без согласия родителей до достижения ими двадцатиоднолетнего возраста. Однако закон распространялся только на территории Англии. Поэтому многие несовершеннолетние пары, которые не получили родительского благословения на брак, отправлялись и Шотландию. Первой шотландской деревушкой, которая попадалась беглецам на пути из Англии, была именно Гретна-Грин. Любопытно, что по шотландским законам, чтобы вступить в брак, достаточно было в присутствии двух свидетелей объявить себя мужем и женой.

Если кто-нибудь и заслуживал знать правду, так это его дочь.

— Мой отец дал твоей маме денег, чтобы она оставила меня. Я уже собирался отправиться на ее поиски, когда мой брат продал меня флотским вербовщикам, — без обиняков пояснил Роб. — Меня силой привезли на корабль, отправляющийся в Индию, и я не видел Англию долгих шесть лет.

Леди Келлингтон ахнула.

— Твой брат никогда не совершил бы ничего столь ужасного!

— Так все и было на самом деле, бабушка. Я — живой тому свидетель. — Роб выпрямился. Его дочь держалась настороженно и готова была броситься наутек при малейшей опасности, поэтому он не стал подходить к ней вплотную. — Нас не представили друг другу. Как тебя зовут?