Союз обворованных
Шрифт:
У Аси приоткрылся рот, шевельнулись губы:
— Валентина… — выдохнула она.
— Как вы сказали? — заинтересовался майор.
— Ася, это мы с тобой дома за чаем можем строить догадки, а здесь ты говоришь с сотрудником угрозыска. Ляпнешь по обычной женской злопамятности, а человека, может, совсем невинного, будут на допросы таскать, розыск время потеряет, идя по ложному следу…
В Аськиных глазах читалось без ошибок и пропусков все, что она думает о «совсем невинном человеке», но все-таки она сообразила и промолчала. Вот уж действительно неподходящий был момент вспоминать, как мы с ней раскрыли
Майор прервал затянувшуюся паузу:
— Да не берите в голову, у нас тут разговор неофициальный, без протокола…
— Но при свидетеле, — я мотнул головой в сторону шофера.
— Ну-у, Вадим Андреич, вы же юрист! От такого свидетеля вас любой адвокат в момент отмажет, он, мол, лицо мне подчиненное, что прикажу, то и засвидетельствует… Кстати, а что анонимщик, правду писал? Вы действительно копали Арсланова по заказу Слона?
Я кашлянул. Очень прилично этот майор подготовился к разговору с нами. Ответил, аккуратно выбирая слова:
— Мы действительно выполнили несколько заказов фирмы «Элефант» — вы ведь её имеете в виду?
Майор ухмыльнулся:
— И что ж за заказы были?
— Ну-у, Илья Трофимович, вы ведь должны понимать, что такое коммерческая тайна. Обратитесь в фирму «Элефант», если сочтут возможным расскажут.
— А вы?
— А мы расскажем, если будет возбуждено, — я сделал ударение на «у», как почему-то сейчас принято говорить у работников правопорядка: «возб(ждено» и «ос(жденный», — уголовное дело и нас пригласят дать свидетельские показания. Но в общем могу сказать, ни во что противозаконное мы не ввязываемся и честных людей не копаем.
Майор вздохнул:
— А когда надо помочь милиции раскопать нечестных, так вас нету…
— Увы, с милицией тоже приходится держать ухо востро, как показывают самые недавние события, — невинным тоном отозвался я.
Майор пробурчал что-то невнятное, мне почему-то вспомнилась старинная народная песня про Микеланджело Буонаротти, где было сказано, что «тут римский папа помянул свою римскую мать».
Минуты на три в машине повисло молчание, которое прервал водитель:
— Илья Трофимыч, хочу дать свидетельские показания.
— Ну-ка!
— По-моему, за нами следят. Уже минут пятнадцать «то(та» сидит на хвосте как приклеенная. Гляньте в зеркало, сейчас держится за «пирожком».
— Вот чего ты то сбрасывал газ, то прибавлял!
— Ну да.
Майор поглядел в окно, после на часы.
— Максимка, а что, Глинищи — это ведь уже Красноказачий район?
— Ага, у меня там кум служит.
— Какой кум, у тебя ж детей нету!
— А мы с ним за одной девкой бегали…
Майор покрутил головой, но в подробности не стал вдаваться. Вместо того снял трубку рации, дозвонился до какого-то управления и попросил вызвать ему пост ГАИ в Глинищах. Дальше разговор пошел на тарабарском языке, сплошь цифры и аббревиатуры, я только и разобрал слово «тоёта».
Село Глинищи, как я понял из надписи на табличке, мы проехали минут через десять. Довольно скоро в рации затрещало, майор
снова взял трубку, что-то выслушал, снова вызвал управление и сказал:— «Тоёта Королла» госномер А-Эс-Эн… чего? Ну пусть А-Цэ-Аш… тридцать два двадцать три… Ладно, подожду… Давайте потихоньку, я запишу… Шульга Сергей Карлович… чего?… А-а, Карпович… А где работает?.. Ладно, ещё подожду… АО «Мак», младший менеджер. Ну спасибо, дочка…
Положил трубку, повернулся к нам:
— Ребята, а что оно за птица такая — «младший менеджер»?
— А что угодно, хоть дворник, — сказал я.
— Или киллер, — добавила Ася.
— Вот оно как, — глубокомысленно сказал майор. Надолго задумался, потом вдруг повернулся ко мне: — Слушайте, ну объясните мне, чего вы работаете на Слона? Знаете ведь, что это преступник! Колыма по нем плачет!
— Колыма теперь за границей, — буркнул я.
— Ну не Колыма, так Желтые Воды. Нет, правда, вы же люди порядочные!
— Дубов два раза спас нам жизнь, — ответил я, может быть, излишне резко. — И пока он от нас ничего преступного не требует, мы его заказы выполняем. Порядочные люди добра не забывают.
— А на третий раз потребует — и напомнит, что порядочные люди добра не забывают.
Я промолчал.
А Илья Трофимович продолжал:
— Есть такая старая байка: летел зимой воробышек по небу, прихватило его морозом, упал на дорогу, лежит, помирает. Шла мимо корова, шлепнула на него лепешку. Отогрелся воробышек в навозе, повеселел, нос на волю высунул, зачирикал. А тут кошка, лапкой его выудила — и сожрала. И мораль в этой байке такая, что не всякий, кто на тебя нагадил, тебе враг, и не всякий, кто тебя из дерьма вытащил, тебе друг…
Он замолчал, а я машинально закончил:
— И если уж сидишь в дерьме по уши, так не чирикай…
Все было сказано, и снова в машине стало тихо, теперь надолго. Минут через десять Ася вздохнула:
— Курить хочется… Угостили б арестантов, гражданин майор…
— Я не курю. А вам если уж невтерпеж, так в пакете ваше курево лежит, травитесь на здоровье. Кури уж и ты, Максимка, ради такого случая, а то уши попухнут… И как там наш приятель Шульга, едет?
— А куда ж он денется, дорога-то одна.
Младший менеджер АО «Мак» Сергей Шульга по кличке Шульц честно проводил «Волгу» до самого УВД, посмотрел, как она скрылась за серыми железными воротами, подождал с полчаса, пока на него не начал коситься караульный милиционер в застекленной будке у ворот, и поехал обратно в Дальний Кут. Конечно, он не мог увидеть, как с другой стороны квартала, от ведомственной милицейской больницы, отъехал невзрачный «Москвич» с красным крестом на лобовом стекле — на таких ездят по вызовам врачи.
Нас довезли до дому, до самого подъезда. Мы поднялись к себе на второй этаж, вошли в квартиру, Димка аккуратно закрыл дверь на оба замка, положил бумажный мешок на тумбочку и сказал:
— Х-ху…
Я остервенело сдирала с себя шубку и сапоги, мечтая добраться до ванны.
— Непростой мужичок этот Казьмин… — пробормотал Димка. Вынул из кармана визитную карточку, прочитал: — «Казьмин Илья Трофимович, капитан милиции». Видно, майора недавно дали, а карточки остались старые.