Союз Правых Сил. Краткая история партии

С программной речью на съезде выступил Леонид Гозман. «Год назад мы надеялись на победу, – напомнил он присутствовавшим. – Год назад многие из здесь сидящих надеялись стать депутатами Государственной Думы... Но выяснилось, что СПС – партия шпионов и врагов Отечества».

Пожаловавшись на то, что власть руками «товарища Чурова» «нарисовала» СПС 0,96 процента на парламентских выборах, Гозман тем не менее подчеркнул, что попытки «пойти на лобовое столкновение с властью» были ошибочными. «Не следует забывать, что СПС возник не как партия диссидентов, а как партия парламентская и победил на выборах 1999 года с лозунгом „Путина в президенты, Кириенко в Думу!“». Гозман повторил соображения Никиты Белых о трех вариантах выбора: ждать гибели и гордо уйти на дно, объединиться с «Солидарностью» и принять условия власти. По мнению Гозмана, героического самоубийства «никто не заметит, даже Интернет», от звука труб, «возвещающих об объединении Каспарова, Илларионова и Ильи Яшина», стены Кремля не рухнут, таким образом, единственным реальным шансом остается участие в кремлевском проекте. Между тем сильная либеральная партия сейчас особенно необходима России, потому что в условиях кризиса существует опасность «социалистического или даже национал-социалистического» переворота. Гарантий, по мнению Гозмана, либералам никто дать не может даже в случае вступления в кремлевский проект, но шанс все-таки есть, «и лучше жалеть о неудаче, чем о собственной трусости».

Если речь Гозмана показалась многим похожей на некролог, то выступление приглашенного на съезд телеведущего Николая Сванидзе было выдержано совсем в другом ключе. Возражая Гозману, Сванидзе заявил, что в действительности никакого выбора у СПС нет: никакой независимой праволиберальной партии, пользующейся влиянием на российском политическом пространстве, быть не может по определению. Такой партии не удастся «даже помереть красиво и в живописной позе: будет постыдное беззубое бомжевание на помойке в компании таких же опустившихся неудачников, значительно более дурно пахнущих, чем нынешняя власть», как образно заметил Сванидзе. Телеведущий неожиданно согласился с тем, что главную опасность сейчас представляют «пассионарные оголтелые национал-социалистические ребята», которые могут прийти к власти, если нынешний режим рухнет из-за кризиса. Поэтому системная либеральная оппозиция стране нужна, но возможна она лишь при условии подписания контракта с Кремлем.

О возможности «националистического бунта» или «левого реванша» говорили многие выступавшие на съезде. Едва ли не единственным серьезным политиком, считающим «левый поворот» маловероятным, стал Анатолий Чубайс. Глава «Роснанотеха», напротив, считает, что в условиях кризиса появится запрос на правых, которые могут зарабатывать деньги для государства, корпорации, семьи и т. д. Сам Чубайс поддержал создание новой партии («Правого дела»), хотя заявил, что входить в нее не собирается (возможно, он вступит в высший совет партии, который предполагается сформировать из беспартийных, но авторитетных деятелей политики, культуры, бизнеса и т. д.).

Позицию противников самороспуска на съезде озвучила Мария Гайдар. Она заявила, что ликвидация СПС является предательством по отношению к избирателям СПС, которых в стране, по официальным данным, 600 тысяч. Самороспуск СПС, по мнению Гайдар, будет означать уничтожение последней независимой партии в стране; согласиться на самороспуск означает одобрить арест Ходорковского, отмену выборности губернаторов и т. д. Как член Мандатной комиссии, Мария Гайдар изучала протоколы региональных конференций и сомневается в подлинности многих из них. С ее точки зрения, съезд в техническом отношении является не съездом, а собранием и решения принимать неправомочен.

После съезда Мария Гайдар подала в Таганский районный суд Москвы иск об отмене решения съезда СПС о самороспуске партии. Оснований для иска три: нарушения в ходе региональных конференций, нарушения во время самого съезда (двойное голосование), вмешательство чиновников администрации президента в вопрос о ликвидации СПС. Аналогичный иск в тот же суд подало московское отделение СПС.

Косвенно поддержал Марию Гайдар и Борис Немцов, забравший обратно заявление о приостановке своего членства в СПС. Немцов сравнил взаимоотношения партий с Кремлем с отношениями животных в биоценозе. «Это союз волка и овцы, точнее волка и барана, – заявил он. – Союз может существовать, пока волк сытый». Но как только волк оголодает, например когда цены на нефть упадут, «волк этого барана, конечно, съест. Барщевский и Богданов, может быть, и блеяли, когда их ели...». [33] Чтобы избежать подобного исхода, Немцов заверил делегатов, что если они примут решение не распускать партию, то он готов взять на себя ответственность за ее судьбу, в том числе и за ее финансирование.

33

«СПС не захотел умирать голодной смертью. И умер сытой». http://scilla.ru/content/view/3013/2/

Однако инициатива Немцова не спасла партию. После споров о том, каким должно быть голосование – открытым или тайным – была объявлена перерегистрация делегатов съезда. В конечном итоге при поименном голосовании за самороспуск СПС проголосовали 97 делегатов. Против было подано 9 голосов, включая Марию Гайдар и Бориса Немцова. Воздержались двое – депутат от Воронежской области Юрий Бездетко и член ФПС Алексей Кара-Мурза.

Надгробным словом самоликвидировавшегося СПС стало заявление съезда, принятое уже после формального роспуска партии. В заявлении говорилось:

«России необходима эффективная правая партия, способная побеждать на выборах.

Такая партия нужна, поскольку антидемократические тенденции в России сохраняются и даже усиливаются. Слова о приверженности демократическим ценностям и принципам рыночной экономики не подтверждаются конкретными делами. В условиях кризиса обостряется опасность социалистического или даже национал-социалистического поворота.

Такая партия возможна, поскольку десятки миллионов граждан России разделяют ценности свободы, демократии, либеральной экономики, правового государства.

Партия «Союз Правых Сил» в ее нынешнем виде не может выполнять главные задачи политической партии – проводить своих кандидатов в органы государственной власти, оказывать влияние на внутреннюю и внешнюю политику России.

Можно спорить, в чем причина – в наших ли собственных ошибках, либо в давлении власти на «Союз Правых Сил», но возможности сохранения партии в нынешнем виде исчерпаны.

Именно поэтому мы приняли решение прекратить деятельность «Союза Правых Сил» в нынешнем виде и создать общественное движение «Союз Правых Сил».

Именно поэтому мы решили участвовать в создании новой правой партии, партии «Правое Дело».

Мы не уходим, мы продолжаем борьбу. Наше дело правое!»

«Правое дело» и «Солидарность»: игры либералов

Название новой партии еще при жизни СПС было предметом ожесточенных дискуссий: СПС выступал ярым противником того, чтобы в названии присутствовало слово «демократия», опасаясь аналогии с Демпартией, а «Гражданская сила» и ДПР, в свою очередь, были против слова «правые». В конечном итоге представители СПС победили, хотя новую партию вряд ли можно считать реинкарнацией одноименной коалиции 1999 года. Впрочем, как отмечали журналисты, согласовать название партии оказалось проще, чем руководящие посты. Леонид Гозман выступил категорическим противником попыток председателя Демпартии Андрея Богданова занять пост руководителя московского отделения новой партии, пригрозив отказом от объединения. Богданов заявил, что готов пожертвовать своей кандидатурой ради объединения, но назвал при этом противников своего назначения «непонятными политиками», грязными и беспринципными.

Гозман сразу же занял жесткую позицию по отношению к «партиям-сателлитам», отказав их лидерам в участии в проекте и подчеркнув принципиальную разницу между СПС и другими участниками нового «Правого дела». «Вы знаете, вот это нам более-менее все равно, как Кремль поступит с этими своими образованиями, если не сказать жестче, – заявил Гозман в эфире «Радио Свобода». – Их не существует. Понимаете, не может быть партии инопланетян, потому что нет инопланетян. Нет «Гражданской силы», нет Демократической партии, просто не существует таких структур. Они существуют в Минюсте, они существуют, возможно, в каких-нибудь ведомствах, где им деньги платят, это возможно. Но в реальной жизни их не существует. В реальной жизни есть Барщевский, который назвал себя «Гражданской силой», и есть Богданов, который назвал себя Демократической партией. Я могу с полной уверенностью сказать, что ни Барщевского, ни Богданова не будет в этом проекте. Это было наше первое и необходимое условие. И оно выполнено».

В том же интервью Гозман объяснил свое согласие участвовать в «кремлевском проекте» следующим образом: «Бели мы хотим, чтобы в легальном политическом поле была представлена либеральная идеология, если мы хотим, чтобы люди, избранные и избиравшиеся по спискам „Союза Правых Сил“ или под брендом „Союза Правых Сил“ в региональные парламенты, могли продолжать свою политическую деятельность, то, к сожалению, в современной России другого пути нет. В современной России не может существовать оппозиционная политическая партия, если она не согласовала факт своего существования с Кремлем». [34]

34

Интервью Леонида Гозмана. «Радио Свобода», 30 сентября 2008 года.