Союз стального кольца

Ева встречала гостей в белом приталенном платье с открытой спиной, на его поясе были пришиты две красные кисточки, которые, как искорки, воспламенялись при каждом ее движении, волосы были уложены в легкие локоны, длинные подкрашенные ресницы и немного блеска на губах делали ее неотразимой, парни не могли отвести глаз и смотрели на нее как завороженные.

Юра принес небольшой букет розовых гортензий с короткими ножками, перевязанными атласной лентой. Ева была в восторге и, ставя букет в шаровидную прозрачную вазу, невольно улыбнулась.

– Мои любимые цветы, да еще без упаковки, все, как я люблю, как ты догадался, это Лана тебя проконсультировала? – сказала Ева, но, посмотрев на Лану, осеклась, поняв, что говорить этого не стоило, она тут же начала расхваливать бежевого пушистого медведя, которого принес ей в подарок Игорь, но обстановка все еще оставалась напряженной. Лана с презрением смотрела на букет, который теперь стоял у нее перед глазами на низком журнальном столике с изогнутыми ножками. И Ева, чтобы исправить положение, решила незамедлительно позвать всех за стол, который уже давно был искусно накрыт, маня гостей своим великолепием. Натали любила повторять высказывание Гете «Бог в мелочах, а дьявол в крайностях», и, глядя на то, как накрыт стол, было понятно, что для Евы мелочей не существует. Белая льняная скатерть была накрахмалена и выглажена, по центру стояли три низкие хрустальные вазочки в один ряд с благоухающими синими гиацинтами, для каждой персоны стояли три белые фарфоровые тарелки с золотым узором по краю, снизу подстановочная, на ней закусочная и сверху салатная, а по числу приборов, которые располагались по обе стороны от тарелок, можно было понять, что смен блюд будет, как минимум, четыре, на тарелках лежали белоснежные салфетки, продетые в ажурные позолоченные кольца. Немного правее над тарелками стояли по три хрустальных бокала, в одном из которых был уже готов трехслойный коктейль с маленькой засахаренной вишенкой.

– Прошу всех за стол, – скомандовала Ева, и ребята начали медленно рассаживаться. Юра сразу заволновался, что не знает, как пользоваться таким количеством приборов, да что там приборы, он не знал, что делать с тарелками, куда класть салфетку, но потом взял себя в руки и решил смотреть за Ланой, он предполагал, что она много раз бывала на званых обедах в этой семье и уж точно выучила, какой вилкой что едят. Лана же его взгляды расценила как проявление к ней интереса и в смешанных чувствах стыда и восторга беспрестанно хихикала. Мама Игоря тоже любила красиво накрывать стол, но, конечно, они не пользовались таким обилием посуды, и поэтому он выбрал другую тактику, он все свои пробелы в знании этикета переводил в шутку, весело спрашивая: «А для чего это?» или «А чем это едят?» – в результате первые минуты общего напряжения миновали, обстановка стала вновь беззаботной и легкой, приправленная ноткой любовного нетерпения, как щепоткой кайенского перца приготовленный Евой хумус.

После ужина Ева повела своих друзей в малую гостиную, где она часто принимала подруг, здесь они устраивали разные игры, мерили всевозможные наряды, которые моделировала или привозила с показов Натали, строили коварные планы по прогулу занятий и организации грандиозных вечеринок. Отвечая своему предназначению, комната была создана в одном из самых уютных стилей – прованс. Два мягких белоснежных дивана с бледно-лиловыми подушками, стоящие друг напротив друга, так и приглашали устроиться в них поудобнее и посплетничать, за деревянной ширмой, казалось, притаились чьи-то секреты, а длинные кашпо с лавандой, стоящие ровными рядами у большого окна, наполняли комнату волшебным расслабляющим ароматом. Ева поставила на большой пуф, стоящий между диванами, поднос с зефиром и ягодным суфле, потом подошла к двум ажурным кованым клеткам, в которых вместо птиц располагались толстые свечи, зажгла их, затем разожгла биокамин и выключила основной свет, погружая комнату в приятный полумрак.

– Ну что, давайте играть в «крокодила», – предложила Ева и на всякий случай решила объяснить правила. – Загадывается слово и один из игроков должен показать загаданное без слов лишь только жестами, мимикой или позами. Время будет ограничено – две минуты, а так как нас мало, то слово будем брать из журнала. Первое существительное на загаданной странице.

– А если не успел за две минуты объяснить, что тогда? – усаживаясь поудобнее, с интересом спросил Игорь.

– Ну, если не успел, тогда… – задумчиво начала Ева.

– Если не успел, тогда выполняешь желание! – придумав интересное наказание, выпалила Лана. Ребятам понравились условия игры, и она началась.

Первым игроком был Игорь, он с помощью очень забавной пантомимы пытался объяснить несложное слово «радио». Он, комично пристраивая на голове руки, имитировал антенну, потом изображал певцов и чтецов, затем вращал у себя на теле невидимую ручку настройки, потом снова антенна, опять пел и надувал щеки, все смеялись, и только на последних секундах Лана догадалась, что это радио. Следующим вышел Юра, так как он был застенчивым человеком, ему гораздо сложнее было раскрепоститься, он боялся на виду у всех быть смешным. И объяснить нелегкое слово «глобализация» он так и не смог. По истечении времени компания начала придумывать желание, которое он должен был исполнить в наказание. Было много различных вариантов, но тут вдруг Игорь вскочил на ноги и заявил:

– Я придумал, ты должен поцеловать Лану, и не просто в лобик, а в губы и не на виду у всех, а вот за этой ширмой, – и Игорь показал на белую полупрозрачную ширму с изображением ботанических копий цветов, которая стояла в углу комнаты. Все замерли. Лана, заливаясь краской, внимательно смотрела прямо в глаза Юре, Ева страшно разозлилась на Игоря, как он мог такое предложить. «Юра не станет с ней целоваться, он же вчера написал, что ему нравлюсь я, а сегодня целовал мне руку», – эти мысли пролетели в Евиной голове с молниеносной скоростью, и она испытующе посмотрела на Юру.

Но Юра чувствовал, что накануне очень обидел Лану, когда отстранился на глазах у всех от ее порыва выразить свои чувства, и сейчас снова унизить ее не мог. Он встал, подошел к Лане и, посмотрев на ее некрасивое лицо, спокойно сказал:

– Пошли.

Лана, смущаясь, немного наклонившись вперед, проследовала за ним. За эти несколько шагов пути она испытала целый букет эмоций, сначала кровь отлила от головы и, сделавшись белой, как мел, девушка почувствовала головокружение, какое часто с ней случалась в минуты сильного волнения, но, оказавшись за ширмой, она ощутила, как теплая волна счастья разливается по ее телу, и, предвкушая предстоящее событие, закрыла глаза, подставляя свое лицо для поцелуя. Игорь весело наблюдал за силуэтами, которые вырисовывалась на фоне полупрозрачной ширмы, а Ева отвернулась и смотрела в окно, нервно перебирая кисточки своего пояса. Юра спокойно, без всяких чувств дотронулся своими сухими губами до слегка приоткрытого маленького ротика Ланы и, не говоря ни слова, быстро вернулся к остальным.

– Ева, теперь твоя очередь, – не дожидаясь появления Ланы, скомандовал Игорь.

Ева без настроения, с натянутой улыбкой начала показывать слово «театр».

Ребята выкрикивали свои предположения:

– Маска, клоун, артист, занавес, – но никто не смог за этот короткий промежуток времени произнести нужное слово, и Ева стояла и ждала приговора. Но не успел еще никто ничего произнести, как Юра настойчиво заявил:

– У меня есть желание, мне нужно с тобой поговорить, и не здесь, а наедине.

Ева была очень зла на него за то, что произошло несколько минут назад, она выпрямилась, надменно посмотрела в сторону Юры и сухо произнесла:

– Говори здесь, мне нечего скрывать от своих друзей.

– Нет, ты не понимаешь, это не связано ни с кем из присутствующих здесь, это не моя тайна, я просто должен тебя предупредить.

Юра говорил и в его голосе чувствовалось такое не свойственное ему волнение, что все начали уговаривать Еву выслушать его. Даже Лана, теперь уверенная, что Юра в нее влюблен, советовала Еве все выяснить. Ева скользнула совершенно холодным взглядом в сторону парня, который так неожиданно потерял самообладание, и, тяжело вздохнув, манерно вышла из комнаты, юноша последовал за ней.

Ева стояла молча, скрестив руки на груди, вся ее поза и выражение лица давали Юре понять, как она недовольна, как ей было неприятно то, что произошло сейчас в малой гостиной. Юра не стал оправдываться, он думал, что у него еще будет время поступками доказать свою любовь Еве, и что она успокоится и поймет, что он не мог еще раз обидеть безответно влюбленную в него сестру друга. Ева же в свою очередь считала, что оправдания его поступку нет, и что это их последняя встреча.

– Ева, я сегодня встретил твою маму у парадной, с мужчиной, – но не успел Юра закончить фразу, как Ева его резко оборвала.