Союз трех

Оптимизм отца был убийственным. Взрослые часто ведут себя так. Слишком оптимистично или, наоборот, чересчур пессимистично. Мэтт редко видел людей, остающихся невозмутимыми, спокойными. Это хорошо было видно и в кино: в момент катастрофы некоторые люди принимались кричать и нагонять страх на окружающих, а некоторые, наоборот, бездействовали и заканчивали не лучше, чем первые. Героями становились те, кто умел оставаться где-то посередине, воспринимая происходящее не эмоционально, а немного дистанцируясь от ситуации. А в жизни? Способны ли «герои» общества правильно вести себя в любых обстоятельствах?

– Ну, самое время почитать хороший роман ужасов, – произнес отец. – У тебя не припасен, случаем, Стивен Кинг? Если сейчас его почитаешь – никогда не забудешь! Где-то на моих полках точно должно быть что-то такое.

– У меня все есть. Спасибо, пап!

Мгновение отец смотрел на него молча – не произнеся ни одного слова из тех, которые так хотел бы услышать его сын. Потом, подмигнув Мэтту, он вышел, закрыв за собой дверь.

От горящей свечи веяло ароматным спокойствием. Действительно, самое время почитать, но Мэтту совершенно этого не хотелось. Он был слишком обеспокоен происходящим снаружи. И потому вернулся к окну.

Большие снежные хлопья теперь метались по ветру, крутились в воздухе с силой и скоростью истребителей. В течение нескольких минут улица исчезла за плотным трепыхавшимся занавесом. Мэтт больше ничего не видел, все кончено. Он пожалел всех, кто еще был снаружи и пытался вернуться домой в условиях нулевой видимости. Должно быть, они не могли разглядеть даже кончики собственных пальцев!

Часы тянулись медленно, Мэтт скучал. Он без интереса полистал комикс; после обеда попытался включить телевизор и радио, но сигнала не было, электричество так и не восстановили. Снежные хлопья продолжали стучаться в окно.

Вечером мать заглянула к соседям – удостовериться, что с ними все в порядке. И обитатели всех шести квартир на этаже собрались вместе поужинать: у некоторых соседей были только электрические плиты. «Вон оно что, значит, газ все-таки имеет свои преимущества», – то и дело весело повторяли в коридоре жильцы, оставляя двери квартир распахнутыми.

Немного позднее семья Картер ужинала в компании Маат и Гутьерресов, четы соседей-пенсионеров. Мэтт оказался единственным ребенком на этаже: его приятель по дому, подросток того же возраста, уехал на каникулы в Калифорнию.

Мэтт не стал засиживаться за столом и пожелал всем спокойной ночи. Маат с нежностью кивнула ему в ответ – в отличие от родителей, которые в тот самый момент спорили с Гутьерресами. Уходя, он захватил с собой пачку печенья и закрылся у себя в комнате. Запас еды на случай, если он проголодается ночью; фонарик – чтобы лучше видеть, если захочется сходить в туалет, и фантастическая снежная буря за окном – чтобы скрасить ночь. Послушав, как все подшучивают над ситуацией, Мэтт тоже решил воспринимать происходящее легко, в крайнем случае – эмоционально, но без грусти. Да, буря была невероятной; да, она началась раньше, чем ожидалось, но ведь это еще не конец света. Вот только эти странные знаки на протяжении нескольких последних дней… Старый хозяин лавочки со змеиным языком, глаза-шарики, вспышки, поглощающие людей, – не слишком ли много сразу? Но сейчас, потратив часы на эти воспоминания, Мэтт волновался уже не так сильно. Всему этому должно существовать рациональное объяснение. Взрослый наверняка нашел бы такое объяснение, а Мэтт и его друзья не смогли. Быть может, террористы что-то подсыпали в городской водопровод и это вещество вызвало галлюцинации? Почему бы и нет? Ведь о террористах говорят все и повсюду! Когда Мэтт был ребенком, он плакал, боясь террористической атаки, и тогда дедушка сказал ему: «Знаешь, до террористов здесь были коммунисты, до них – нацисты. До нацистов – англичане, а до англичан – индейцы. Короче, у жителей этой страны всегда были и будут какие-то враги. И я хочу тебе сказать: некоторые из них стали нашими друзьями, других уже просто не существует или они не опасны. Таков весь мир, парень, – если у тебя нет врагов, ты не развиваешься. Поэтому успокойся и относись к этому как к двигателю прогресса. Будь сильным!» Услышав это, мать сказала Мэтту, что его дедушка – «мужлан-республиканец». Тогда Мэтт не понял ее; впрочем, он не понимал и сегодня. Как бы то ни было, террористическая угроза была вполне подходящим объяснением увиденному.

Мэтт залез под одеяло с фонариком и целой пачкой комиксов, которые вытащил из шкафа. Положил рядом печенье и меч. Он сомневался: не будет же он спать так? Что сказали бы Конни и Патти, увидев его спящим в обнимку с мечом? Конечно, посмеялись бы. В его-то возрасте… «Да, но их здесь нет», – возразил Мэтт самому себе.

Ветер усиливался и колотил в окно, ставшее совершенно темным в ночные часы. На улице не было заметно ни малейшего источника света, даже отблеска свечей в окнах домов напротив. Лишь непроглядная ночь и вой бури.

Наконец Мэтт уснул. В первый раз его разбудили Гутьерресы, видимо уходившие к себе и благодарившие остальных слишком громко; во второй раз – какой-то хлопок.

Мэтт вздрогнул. Его веки дергались в том же быстром ритме, в каком колотилось сердце. Как будто где-то стреляли – может быть, даже здесь, в его квартире? И больше ни звука, ни лучика света в соседних комнатах. Мальчик понял только, что буря прекратилась. Мэтт рефлекторно взглянул на табло будильника – оно не горело, электричества все еще не было. Часы показывали 3:30.

В майке и трусах Мэтт подошел к окну. Улица все еще была погружена в темноту. На подоконниках лежал густой слой снега. Тишину прервал новый хлопок – далекий, но достаточно мощный. Инстинктивно Мэтт отступил назад.

– Что же это за шум? – прошептал он, теперь убежденный, что раздавшийся звук не был грохотом выстрела.

Он опять прилип лицом к стеклу и стал разглядывать темноту.

Большая синяя вспышка осветила горизонт и на секунду выхватила из сумрака силуэты зданий, отразившиеся в небе, словно тени.

– Вот это да! – воскликнул Мэтт, изумленно отступая от окна.

Ночную тьму одновременно разорвали три синие вспышки. И почти сразу же город вдалеке замерцал. Мэтт насчитал дюжину молний над зданиями, казалось, будто огромные руки трогают дома. Вспышки стали более частыми, и в течение минуты Мэтт тщетно пытался их сосчитать. Они были точь-в-точь как та, что заставила исчезнуть бродягу в тупике, только намного больше и мощнее. Свет с гигантской скоростью метался по стенам зданий, казалось, что он ощупывает их – так же, как щупают какой-нибудь фрукт, желая убедиться, что он созрел и его можно съесть. И самое ужасное было в том, что вспышки как будто подбирались к нему, к Мэтту, – двигались в его сторону.

– О нет, только не это, – прошептал он.

Нужно бежать. И наткнуться на эти разряды? Не лучшая идея. Надо где-нибудь спрятаться, и, быть может, вспышки пройдут мимо, не причинив ему вреда.

Мэтт окинул взглядом горизонт: молнии приближались очень быстро.

Вновь поднялся ветер, закружив снежные вихри. Порывы ветра дули уже в другую сторону. Что происходит? Еще одна буря, движущаяся навстречу первой?

Раскат грома сотряс улицу, гигантская вспышка вырвалась из-под земли и ударилась в стену здания напротив. Мэтт увидел огромную электрическую дугу, которая карабкалась от окна к окну и использовала свои потрескивающие щупальца, чтобы перемещаться как можно быстрее. Огромная рука! Точно! Это огромная рука! Едва успев подумать, что это самое ужасное, что он видел в своей жизни, Мэтт заметил, как карабкавшиеся по стене здания сгустки света врываются в окна, внутри тут же раздается взрыв и наружу вытекает белый дым.

Эта штука поглощает людей! Совсем как того бродягу сегодня утром!

Так вспышки действительно поглотят все живое. Секундное дело – исчезнуть. Мэтт поспешно натянул брюки, запрыгнул в ботинки, не успев надеть носки. Он не знал, куда бежать, но в комнате оставаться нельзя, возможно, в коридоре он сможет защититься от этих ужасных…

В этот момент раздался еще один громкий хлопок, который заставил его вздрогнуть – новая вспышка озарила фасад дома прямо напротив окна его комнаты.

Промедление означало гибель.