Союзники?

Это Пит Мелларк.

Так вот почему…

– Ты из-за этого вместе с профи?! – повышенным и раздражительным тоном спрашиваю я.

Пит поднимает глаза вверх. Разглядывает небо, которого нет.

– Зачем? – Спрашиваю я в пустоту.

– Они бы тебя убили сразу… - Пит опускает взгляд на меня. Затем он смотрит на мои руки. Делает шаг ближе.

Мне кажется, что он не дышит. Растерянно берёт мою руку.

– Раны нужно промыть, - заботливо сообщает он.

Я почти открываю рот. Нетвёрдо делаю шаг назад, но не выдёргиваю своё запястье из руки Пита.

Я не отвечаю. Почти не моргая, смотрю в его глаза.

Он говорил правду Цезарю? Или нет?

Что его держит? Почему он решил помочь?

Тысяча вопросов проносится в моей голове. И я не могу их задать. Боюсь услышать не тот ответ. Мы не союзники…

Мы союзники?

Кто мы друг другу?

Решительный взгляд Пита пугает меня. Я не успеваю ничего ему сказать, ответить, оттолкнуть…

Неловкое прикосновение его сухих губ. Меня бьёт озноб. Все мысли уходят далеко. Остаются только ощущения. Его нежные объятия.

Хрупкий поцелуй Пита бьёт в самое сердце. Деликатность этого «профи» заставляет меня расслабиться. Эти губы ласкают мои.

Пит заставляет выгибаться моё тело, прислоняясь ближе к торсу искусителя.

Помутнение.

Я сама открываюсь ему. Сама впускаю его.

Поцелуй не заканчивается. Он становится похожим на укус. Мы дразним друг друга. Цепляемся языками, не желаем отпускать.

Я чувствую сладкую зависть. Зависть самой себе.

Я становлюсь смелее. Провожу руками по его пояснице. Желаю изучить этого парня.

Боль.

Резкая, пронзающая боль.

– Ай, - я быстро отстраняюсь от Пита.

Руки. Я кусаю свои губы. Чёрт!

Пит сначала пугается, а потом обхватывает меня за талию и тянет дальше в лес.

– Куда… - я не успеваю ничего сказать.

– Нужно найти озеро, реку. Хоть что-нибудь, где можно будет промыть эти ссадины. – Пит украдкой смотрит на меня.

Я иду, как в тумане. Что сейчас было? Я ему ответила. Это взаимно. Я хотела. Я сделала.

Я влипла.

Пит спокойно идёт рядом и ощущение, что он уверен в том, что вода именно где-то здесь.

А моё сердце всё бьётся и бьётся.

И теперь это уже не остановить».

Я так часто вспоминаю этот момент с поцелуем. Может, потому что этот поцелуй изменил мою жизнь? Он спас жизнь мне, спас жизнь Питу. Сноу и Капитолий поверили в нашу любовь. Даже Гейл поверил. Поверили почти все… Только вот я, Пит отнеслись к этому, как к чему-то обычному. Как к ещё одному испытанию от Сноу и от игр.

После четырёх дней укрытия в пещерах, после убийства всех этих профи, после нашей с Питом победы… всё стало безразличным… Стало понятно, что всё произошедшее на арене было притворством. Мы хотели выжить. Мы выжили! Мы – победители!

Мы с Питом обязаны быть союзниками. К этому привыкаешь. Мы всегда вместе. Вместе в наш Тур победителей, вместе на публике, вместе ходим в гости к семьям (указ Капитолия – поддерживать боевой дух дистрикта 12; вся эта чушь про правильность Голодных игр и тому прочее), к мэру, вместе отбираем у Хеймитча последнюю бутылку виски. Всё вместе.

Но мы не вместе. Мы не друзья. Союзники? Возможно, но с большой натяжкой.

И ещё одно НО: это привело к определённым последствиям.

Я его не люблю. Также как и Пит меня не любит.

Мы про это не говорим. Мы вообще с ним мало общаемся. Парадоксально!

Пит стал моим первым.

Так получилось. Я сама от себя не ожидала такого! Что было, то было.

После этого я ощущала лишь пустоту.

И вновь мы с ним не говорили об этом. Даже не вспоминаем.

Был ещё один раз. После распитой бутылки текилы, которую мы забрали у пьяного ментора. Утром головная боль, капля смущения, молчание.

Я не знаю, как относиться к этому. Может, так и должно быть.

Эти сложные отношения…

Мы не вместе. Это понимаю я, понимает Пит.

Наше увлечение на пару раз – слабость. Мы так часто видим друг друга, что времени на других нет.

Ну и что?

Мне всё равно.

========== II ==========

Сегодня я сплю до обеда. Мне так хочется.

Я бы спала ещё больше, если бы не услышала недовольное восклицание мамы. Оно адресовано не мне, а Хеймитчу (иногда мне кажется, что в этом доме все стены из картона). Моя комната на втором этаже. Мама говорит в гостиной на первом. Именно на нижнем этаже спит Хеймич, точнее, где упадёт, там и спит.

После всей этой истории с влюблёнными Сноу нам посоветовал жить с Питом в одном доме Деревни победителей, что было воспринято и мной, и Питом в штыки. Приглашать его в наш дом к маме и Прим я не собиралась. Он тоже не хотел звать меня к себе. Хеймитч решил за нас двоих. Теперь мы с Питом живём в его доме. У ментора есть своя комната на втором этаже, но там, наверное, уже всё пылью покрылось. Ни разу не видела его в ней. Я выбрала комнату в западном крыле. Есть ванна и балкон. Я часто выхожу по ночам на него и любуюсь звёздами. Почему у меня нет крыльев? Пит живёт в комнате в восточном крыле. Его комната – зеркальная комната моей, хотя они и расположены очень далеко.

Мы иногда встречаемся на этаже, но обычно сидим по своим углам.

Мама и Прим поселились в доме, расположенном дальше по улице. Они часто заходят ко мне, а я к ним ещё чаще. Семья Пита осталась на прежнем месте. Мои бы тоже остались на прежнем, не будь оно таким безысходным.

Я неохотно встаю с кровати. Потягиваю шею.

Прохожу в свою ванну. Медленно умываюсь. Стягиваю майку и надеваю чистое платье (оно сшито Цинной, у меня таких много). Слышу ещё одно недовольство от мамы.

– Сколько можно пить? – очень громко спрашивает она.

Я улыбаюсь. Маме не нравится, что я живу в этом доме. Если с присутствием рядом со мной Пита она не видит ничего плохого, то вот присутствие пьяного ментора её настораживает.

Спускаюсь по широкой лестнице и всё ещё медленно прохожу в гостиную, а затем сажусь на диван.

– Здравствуй, солнышко! – качается Хеймитч. – Как дела в твоём сонном царстве?

Мама фыркает ему в ответ, чтобы он замолчал.

– Привет, мам, - спокойно здороваюсь я.