Создана быть твоей

— Время вышло, — равнодушно сообщила Система. Бланк перед ней мигнул и перезагрузился, сохраняя данные для вторичной обработки.

— Благодарю за участие в тестировании.

Шерил облизнула пересохшие губы и встала с кресла, освобождая руки от браслетов контроля. Вся электроника тут глушилась, а за абитуриентом велась слежка. Один неверный поворот головы — и бланк потухнет, завершая тестирование.

Развернувшись, Шерил нажала на кнопку замка.

Первый глоток свежего воздуха застрял в лёгких — за порогом ее встречал Дарквуд.

— Как успехи?

Шерил трусливо попятились, но смазанным, совершенно нечеловеческим движением альфа перехватил ее запястье!

Взвизгнув от боли, она рванулась в сторону, но ее просто выволокли из кабинки. Запах альфы вонзился в лёгкие сотней жалящих игл. Не просто гнев — бешенство. Животная ярость хищника, чья добыча посмела сбежать с тарелки. Липкие пальцы паники скребли вдоль позвоночника, наматывая на костлявый кулак нервы.

Ноги путались и в горле пересохло, Алекса нигде не видно, и люди в разбегаются в стороны, поспешно отводя глаза.

Отбуксировав к стоянке, альфа буквально зашвырнул ее в машину. Бросил на переднее сиденье, освобождая от ледяных тисков руку. Когда-то горячая кожа теперь обжигала холодом. И страшно смотреть в потемневшее лицо с заострившимися чертами.

Весь в черном, ее личный палач очутился на водительском кресле.

— Мистер Дарквуд…

— Заткнись, — выцедил сквозь зубы. И она заткнулась. Сжалась в кресле, молясь всем кому возможно, чтобы альфа согнал злость только на ней.

Гулко взревев, машина рванула с места.

Они неслись по автобану под громкие сигналы машин и ее зубную дробь. Шерил косилась на альфу, но его лицо застыло рубленой маской, и только скрип руля и побелевшие костяшки кричали о том, что ей лучше бы совсем исчезнуть.

Дорога не заняла и десяти минут. Шерил даже не пыталась брыкаться, когда ее снова выволокли из машины.

В холле ждали близнецы. И Алекс. Кажется, целый и невредимый.

— Марк! — первым бросился к ним мальчишка, — Марк, это я виноват!

— Марк, остынь, — поддержали близнецы.

А Шерил в холодный пот бросило. Он их сейчас убьет. Бет — точно, и ничего его не остановит. От испуга вело голову, и голос стал тоненьким-тоненьким.

— Все в порядке, мы… разберемся.

— Не сомневаюсь, — прорычал альфы. — Вон! — рявкнул на близнецов.

Шерил умоляюще взглянула на одного из них — кажется Норда. Пожалуйста! Лучше, она одна, чем другие… Мужчина едва заметно нахмурился, но в следующее мгновение отступил на шаг.

Этого оказалось достаточно. Дарквуд просто протащил ее мимо, под причитания Алекса и шипение второго беты.

Никакого лифта, ее заволокли на третий этаж. Впихнули в какую-то комнату. Кабинет… Неважно. Все не важно, кроме прожигавшего насквозь взгляда.

Воздух из легких вышибло от резкого толчка к стене. Шерил не почувствовала боли, совсем, будто тело вдруг стало пластиковым. Перехватив ее за плечо, альфа черной глыбой навис сверху. Плотно сжатые губы дрогнули, обнажая белоснежный оскал хищника.

— Решила, что тебе все можно?!

Вкрадчивый голос обещал нечто хуже смерти. Оказывается, до этого момента она не боялась альфу по-настоящему.

Ноги не держали. Сердце колотилось где-то в районе желудка, разгоняя по телу волны ледяного озноба. Дарквуд порвет ее, оттрахает без всяких скупых прелюдий так, что внутри не останется ничего живого. Только кровавое месиво из обрывков плоти. А когда закончит с ней, сотрет в порошок других причастных. Алекса, бет, маму, Микки, Лиззи… Всех без разбора! Еще несколько мгновений — и будет поздно…

Не соображая от страха, что она творит, Шерил дернулась вперед, прижимаясь к оскаленному рту губами.

Глава 25

Мягкие губы прижались к его, и время замерло, вместе с беснующимся внутри зверем. Застыло на высокой звенящей ноте, разгоняя давящий гул в ушах. Он будто завис в невесомости. На несколько быстрых ударов сердца, а потом внутри тихо щелкнуло. Вспышка — и обжигающий гнев, как химера, сменился такой же похотью. Острым, как лезвие, желанием, когда не важно, что вокруг творится и почему — все внимание намертво приковано только к одной цели. Сладкой, манящей, не умеющей целоваться…

Набросился на нее, как голодный. Проник в открытый и податливый ему рот, торопливо целуя и прикусывая нежные губы. Чуть не кончил от накатившего возбуждения. Мать твою! Сам ведь не целовался хрен пойми сколько лет. Запретил себе, как запретил лживую мерзость под названием любовь, оставляя только секс. Купленный по договорной цене и честный, не смотря на грязь общественного порицания. Тело в обмен на блага: деньги, карьеру, защиту — что угодно, но только бартер. И все опять к чертям собачим… Течет сквозь пальцы мелким песком, ломается, как высушенные пустынным зноем ветки.

Кончик языка защипало от соленой горечи, и в сладость торопливого поцелуя вплелась неправильная и абсолютно лишняя нотка. Ударила по кипящим мозгам отрезвляющей пощечиной, и Марк отпрянул, насильно лишая себя необходимого.

Шерил плакала. В почему-то разодранной майке, взлохмаченная и бледная, смотрела на него широко распахнутыми глазами, из которых одна за одной катились крупные слезы.

Девочку мелко трясло, и у него озноб пошел гулять. И вроде не в первый раз сырость видит — девки перед ним такие концерты устраивали — но то было ложью, а это настоящее… Как и поцелуй, продиктованный не желанием, а испугом.

И ничего толкового в голову не лезет, кроме короткого:

— Хватит.

Шерил послушно заморгала, стараясь сдержать рыдания, но тут же громко всхлипнула.

— Н-не… не трогайте, Алекса, пожа-а-а-уйста. Я всё… всё… — опять губы закусила, а слезы пуще прежнего.

Как будто под дых ударила. Опять не за себя просит, вот глупая… Остатки гнева исчезли, рождая внутри совершенно иное чувство. Для всех чудовищем был и плевал на это, но с ней… С ней этого не хотелось.

Одной рукой, очень осторожно, Марк вытер с бледных щек дорожки влаги.