Созданная огнем

– Ага. К несчастью для тебя, – сказал Майкл, пропуская свои пальцы сквозь нее, на случай, если она вспылит. – В этих отношениях я определенно в выигрыше. Тебе достался сексуально озабоченный, так и не повзрослевший парень, а мне самая горячая, самая послушная женщина на земле.

Кэрри извивалась и материлась, в то время как тело Майкла крепко прижимало ее к простыням.

– Почему в нашу брачную ночь ты мучаешь меня оскорблениями?

– О, ты это так называешь? – насмешливо сказал Майкл, медленно гладя ее изнутри. Его сердце от возбуждения забилось сильней, когда он услышал, как Кэрри признала важность этого соединения. – Так ты на самом деле думаешь, что это наша брачная ночь. Я не был уверен в том, как ты к этому относилась. Хочешь, чтобы она была романтичной и гладкой? Полагаю, я могу это сделать. Все что тебе нужно, просто попросить.

Кэрри сердито на него посмотрела, потеряв от злости дар речи.

Майкл поцеловал ее глаза, затем спустился вниз, целуя ее лицо и шею.

– Ты пахнешь как ванильное мороженое, и на вкус как десерт. Я хочу остаться внутри тебя и никогда не выходить наружу. Хочу вместе с тобой испортить простыни и заставить тебя снова и снова звать меня по имени. Всю ночь.

– Майкл, – начала Кэрри, но оргазм библейских размеров украл ее способность слышать, что он говорит. – Майкл… пожалуйста.

– Да, вот так. Ты произносишь мое имя, и для меня это звучит так правильно. Мне нравится, что у меня есть законное право заниматься с тобой любовью. Так что, ответь мне взаимностью, Кэрри Ларсон, – упрашивал ее Майкл, его тело напряглось, чтобы дать ее телу все, что оно искало.

– Дурак, я уже тебя люблю, – резко сказала Кэрри, когда по ее телу волна за волной прокатился оргазм. Остатки ядовитого сарказма, который она собиралась излить на Майкла, покинули ее, когда его рот снова ее очаровал.

– Скажи, что ты моя жена. Скажи мне, что ты моя, – приказал Майкл, так сильно сдвинув Кэрри своим толчком, что ее тело поклонилось в ответ.

– Да. Я твоя. Я твоя, – повторила она, и ее тело выгнулось дугой.

– Кэрри… я так сильно тебя люблю, – сказал Майкл, практически всхлипывая, его тело, наконец, нашло благословенное освобождение в раю ее тела.

Успокоившись, Майкл опустился на нее, прекрасно понимая, что он сексом вымогал обязательство, которое отчаянно желал услышать от нее в день их свадьбы. Часть него понимала, что она, вероятно, не имела в виду то, что сказала. Но его сердце немного успокоилось, а тело насытилось. Лежа под ним, его жена тихо вздыхала.

Сегодня, он возьмет то, что сможет получить и помолится, чтобы позже, сделать это реальностью.

Майкл почувствовал, как дрожавшие руки Кэрри собрали его длинные волосы и улыбнулся, когда она потянула их вбок и распределила по плечу, любовно поглаживая. После того как накал страсти спадал, это было ее маленьким ритуалом. Понимая, что ей нужно его поласкать, он поцеловал ее в щеку, думая о том, что никогда не пострижет волосы без ее разрешения.

– Майкл Ларсон, я полюбила тебя с того момента, как в первый раз была с тобой близка, – тихо сказала Кэрри, ее сердце открылось для правды, не смотря на то, что она была такой болезненной. Однако терапевт убедила ее в том, что признание этого было разумным шагом к ослаблению боли, которая в ней жила. Независимо от того, что приготовит им будущее, вероятно, уже никогда не будет более важного момента, когда нужно сказать правду.

Она погладила его длинные волосы, удовлетворенная тем, что сейчас у нее было право это делать, независимо от того, сколько женщин сделало это до нее.

– Я даже любила тебя два месяца назад, когда мы сделали ребенка, хотя тогда я не могла с этим смириться. Фактически, не было ни одного раза, когда мы были вместе сексуально, чтобы я тебя не любила. Хотела я этого или нет.

Майкл почувствовал слезы, но не пытался их остановить. Он слышал в голосе Кэрри отчаяние.

– Знаю, что я этого не заслуживаю, но по-прежнему хочу, чтобы ты меня любила. И я схожу с ума от необходимости знать, что ты любишь. Мне страшно от мысли, что на этот раз мы не сможем со всем разобраться.

– Ну, я с ужасом думаю, что застряла в плохой ситуации, которую не в силах изменить. И вся моя жизнь такая, – сказала Кэрри, сама шмыгая носом. – Ненавижу плакать из-за всего, что происходит!

– Если я пообещаю вместо тебя плакать до конца твоей жизни, ты останешься со мной, когда ребенок родится? – спросил Майкл, целуя ее шею.

– Майкл, я могу думать лишь о том, как мне прожить следующую неделю, – тихо сказала Кэрри. – Моя жизнь полностью вышла из-под контроля. И я больше не знаю, кто я такая и еще меньше на ком ты сегодня женился.

– Тогда позволь мне помочь тебе в этом разобраться, хорошо? – попросил Майкл, целуя ее глаза пока они не закрылись. Он не мог вынести того, как она страдала.

– А разве есть какой-то выбор? – печально ответила она, засыпая после того как Майкл отодвинулся от нее, а затем обнял.

Майкл держал Кэрри в своих объятиях, пока она спала, и изучал ее лицо в свете ночника.

Она любила его. Кэрри Аддисон сказала в брачную ночь, что всегда его любила.

Инстинктивно он это знал, но, черт побери, было облегчением услышать от женщины, которую он любил, что она тоже его любила.

Однако любовь к нему явно не сделала ее счастливой. Потому, что как бы то ни было, любовь должна делать вас счастливым.

Когда Майкл действительно об этом подумал, он вдруг понял, что Кэрри ни на минуту не была с ним счастлива. Даже сейчас, вместо того, чтобы быть удовлетворенной и спокойной в его руках, она была печальна и спала очень беспокойно. Потому, что для нее их отношения были еще одним эмоциональным бременем. Бременем, признал Майкл, было и то, что в отчаянии он заставил ее выйти за себя замуж.

Без желания или нет, но Кэрри дала ему все, что он попросил.

И теперь, у Майкла была жена, ее признание в любви и легальные права на ребенка. У него была прекрасная невеста, которая сдержала слово и брачная ночь, которая превзошла его ожидания.

А что было у Кэрри? Ничего из того, что она хотела. Она не хотела ребенка. Все, чем она обладала – это нежеланная любовь к мужчине, который опозорил ее на свадебном банкете, потому что она задела его гордость.

Майкл признал, что не был подарком, но это могло быть явным преуменьшением.

С какой бы стороны он не обдумывал это, прокручивая в своей голове, вся ситуация была совершенно несправедлива по отношению к Кэрри.

Размышляя о сходстве его принуждения с тем, что делала ее семья всю ее жизнь, Майкл не мог заснуть всю ночь.

К сожалению, ответ к которому он пришел в три часа утра о том, как исправить ситуацию, будет самой большой иронией в его жизни.

Независимо от того, как сильно он хотел, чтобы Кэрри была его женой, Майклу придется с ней развестись.