Создатель ангелов
Шрифт:
Лотар Вебер позвонил доктору Хоппе, не сказав ни слова своей жене. Впрочем, она не видела в этом необходимости.
— Зачем? Я ведь ничем не больна, — ответила она, когда он предложил пойти к доктору.
Но она была больна. Больна от горя. Лотар замечал это каждый день. Ее болезнь проявлялась в мелочах. В том, как она вставала и ходила по дому, в медлительности, с которой она ела, в накапливающейся стирке и глажке, в его туфлях, которые больше никто не чистил, в частом молчании.
Лотар и сам страдал, как никогда прежде, но он мог хотя бы во время рабочего дня
Он надеялся, что боль в какой-то момент прекратится, но казалось, ее горе росло с каждой неделей. Когда однажды утром она не встала с постели, он позвонил доктору. Близилось Рождество, и он предчувствовал, что в праздничные дни ее печаль лишь усилится. Он слышал от кого-то на работе, что есть таблетки, от которых жизнь кажется проще, и хотел попросить доктора достать такие таблетки и для его жены. Ему показалось неудобным упоминать об этом в разговоре по телефону. Он спросил только, не мог ли доктор как-нибудь к ним зайти.
— Это касается Веры, — сказал он, — она больна.
Доктор обещал зайти в тот же день. Это прибавило Лотару мужества, ведь доктор Хоппе редко приходил к больным на дом.
Если я когда-нибудь смогу вам чем-то помочь, обращайтесь без колебаний.
Он хорошо запомнил эти слова, а значит, доктор держал свое слово.
Он пришел в половине четвертого. Вера все еще лежала в постели. Она весь день ничего не ела. И не проронила почти ни слова. Когда в спальню вошел доктор Хоппе, она тут же приподнялась на кровати, поправила ночную рубашку и бросила недовольный взгляд на мужа. Он сделал беспомощный жест, но в то же время почувствовал облегчение от ее реакции — значит, апатия еще не полностью овладела ею.
— У вас что-то болит? — спросил доктор.
Вера покачала головой. Лотар видел, что она готова вот-вот расплакаться. У него самого ком стоял в горле.
— Быть может, вам грустно? — прозвучал тогда вопрос.
Вера вдруг начала всхлипывать, так сильно, что ее плечи затряслись.
— Мне так его не хватает! — выдохнула она. — И это не проходит! Это никак не проходит! Гюнтер, бедный мой, бедный Гюнтер!
Она склонила голову и спрятала лицо в ладонях.
Лотар незаметно подошел ближе. Он посмотрел на доктора Хоппе, на чьем лице не отражалось никаких эмоций. Ему это понравилось. Поэтому он его и позвал. Потому что доктор мог трезво оценить ситуацию со стороны.
— Вы очень любили его, — сказал доктор Хоппе, и по его голосу нельзя было понять, вопрос это или утверждение.
Лотар нахмурился, но его жена как будто не удивилась словам доктора.
— Он был моим единственным сыном, герр доктор, — всхлипнула она. — Он был всем, что у меня было. А теперь его нет.
Лотар посмотрел на жену, которая снова закрыла лицо руками. Он присел на край кровати и стал неловко тереть ладонями колени. Иногда он чувствовал себя виноватым, потому что его жена, казалось, горевала больше, чем он. К тому же ее связь с Гюнтером всегда была прочнее, и ей было проще смириться с его врожденной глухотой. Она с ангельским терпением учила его говорить. Она даже ходила
на курсы языка глухонемых. Для него же болезнь Гюнтера была скорее досадной помехой. Из-за этого их беседы всегда были недолгими и исключительно по делу. Теперь он сожалел об этом.— Почему бы вам не завести еще одного ребенка? — спросил доктор Хоппе.
Лотар вздохнул. Он увидел, что жена снова отняла руки от лица. Она слегка усмехнулась:
— Герр доктор, в следующем месяце мне исполнится сорок.
Ее муж тоже об этом подумал. Кроме того, он уже несколько лет не был с ней близок. Собственно, с того самого момента, как они узнали, что у Гюнтера проблемы со слухом, хотя врач говорил, что второй ребенок совсем не обязательно родится глухим. А теперь она была уже слишком стара, чтобы иметь детей. Очевидно, доктору Хоппе она показалась моложе.
— Ваш возраст не проблема, — покачал головой доктор, — на сегодняшний день это больше не проблема. Это всего лишь вопрос техники.
Он сказал это с уверенностью, которая не подлежала сомнению.
Вера покачала головой.
— Не знаю, герр доктор. Я никогда об этом не думала. Ведь…
— Если хотите, у вас может снова родиться сын.
— Сын? — всхлипнула Вера.
— Сын, который будет похож на Гюнтера, как две капли воды. Такое возможно. Нет ничего невозможного.
— Но герр доктор, — неуверенно начал Лотар, — будет ли он… будет ли он…
Он посмотрел на жену, но та сидела с приоткрытым ртом и смотрела прямо перед собой.
— Будет ли он… — повторил он и быстрым движением указал на свое правое ухо.
— Нет, он не будет глухим, — решительно ответил доктор Хоппе, и Вера снова расплакалась.
Лотар вздохнул и задумался.
— Мы ведь не должны принимать решение прямо сейчас, — сказал он в легкой панике. — Мы ведь не должны делать это прямо сейчас.
— Нет, я просто говорю вам о такой возможности, — спокойно ответил доктор. — Подумайте об этом хорошенько. И вы тоже, госпожа Вебер, вы тоже. В самом деле, вам не стоит полагаться на волю Божью.
После этих слов он повернулся к двери. Лотар встал было, но доктор остановил его жестом.
— Останьтесь с женой, герр Вебер, я сам найду выход.
Лотар кивнул и снова сел на кровать. Он смотрел вслед доктору, который вышел из комнаты с прямой спиной и расправленными плечами. В его движениях сквозила самоуверенность, которая вызывала зависть, но в то же время и уважение. Лотар слушал, как всхлипывает его жена, и вдруг вспомнил, что не спросил доктора про таблетки, делающие жизнь проще. Он вздохнул и повернулся к жене.
— Вера… — начал он.
Она подняла голову. Ее глаза были влажными и красными от слез. Вера протянула было к нему руку, но снова уронила ее на колени.
— Мы даже не спросили, как его дети, — всхлипнула она.
Рождественские праздники насыпали немало соли на раны Лотара и Веры Веберов, и в первый день нового года, после святого причастия, они обратились к пастору Кайзергруберу в поисках поддержки.
— Должны ли мы уповать на волю Божью? — спросила его Вера.