Создатель Миров 4: Вторжение

Раздался его грубый, искривлённый железным эхом голос:

— Назовитесь...

Несколько секунд висела глубокая тишина. Затем жрица приподняла голову и ответила:

— Гармония, — её голос сливался с плесканием волн.

— Это ваше настоящее имя?

— Разве бывают ненастоящие имена?

— ...Согласно приказу его императорского величества, запрещается носить маски на публике. Наказание за неисполнение приказа... Тюрьма.

В толпе пронёсся ропот.

— Все мы носим маски. Особенно на публике. Мало кто способен быть истинно откровенным с чужими, — не поворачиваясь ответила жрица. — Впрочем... Если вас это волнует — пускай.

И, на глазах растерянной многотысячной толпы, крольчиха совершенно просто сняла маску и положила её рядом с собой на песок.

Повисла тишина. Все были растеряны. Тогда девушка повернулась — у неё была самая обыкновенная, но красивая мордочка — и сказала:

— Теперь ваша очередь.

Гвардеец некоторое время помялся, затем снял шлем и бросил его на землю.

У кролика была грубая серая шёрстка и красные глаза. Его правое ушко было подбито, как будто от него откусили кусочек.

Первыми его узнали мудрецы и меценаты.

Затем что-то припоминать стали простые кролики, но сперва они не могли поверить, что это действительно был ОН, и только когда офицер в чёрном крикнул: «Всем склониться перед его величеством!» они поняли, ужаснулись и поняли, что перед ними император.

И все склонились. Неуверенно, кролики один за другим стали опускаться на колени. Даже жрица почтительно, без намёка на издёвку, опустила голову.

— Это не всё, — раздался сухой голос императора. — Я чувствую внутри тебя Ци. Каждый мой поданный, который владеет боевыми искусствами, был обязан ещё десять лет назад сдать экзамен и получить разрешение. Нарушение этого закона карается смертью.

— Понимаю, — кивнула жрица, притянула небольшую сумочку, которая лежала подле неё, и достала нефритовую бирку.

Она кинула её на песок, прямо в сапоги императора.

Ву Шен посмотрел на значёк с удивлением.

— Моё разрешение, ваше величество. Я получила его десять лет назад.

И вновь, уже в который раз повисла мертвенная тишина...

Глава 73. Казнь

Кролики растеряно наблюдали за происходящей картиной, и постепенно странное чувство стало зарождаться в их сердцах.

Они смотрели на то, как император предъявляет всё новые и новые претензии культу Вечных Перемен и конкретно Великой Жрицы, смотрели на то, как она соглашается на все его требования, не проявляя при этом даже намёка на гнев или гордыню, словно смиренный раб, который слушает приказания своего господина и, таинственным образом, всё это им виделось наоборот. Кроликам казалось, что это не император обладает безграничной властью, но жрица. Все его приказы, сделанные горделивым, напыщенным тоном казались смешными. И сам он походил на ребёнка, который размахивает деревянным мечом и сражается против ветра.

Забавный образ, если бы он при этом не был таким странным.

— Я запрещаю культу заниматься пропагандой своего учения. В империи есть место только для одной правды.

— Пускай.

— Если вы или ваши ученики скажите хоть слово, я вырву ваши языки.

— Мы согласны, ваше Величество...

— Ты уже наговорила слишком много… Твой язык будет вырван в любом случае.

Среди собравшихся пронёсся ропот.

— Пускай, — ответила Гармония.

Император сделал глубокий вдох. Всё это время он старался звучать спокойно, невозмутимо, однако с каждой минутой внутри него нарастала фрустрация. А вместе с ней зарождалось другое, почти позабытое чувство. Что это было такое? Кажется, пронеслось в голове Ву Шена, это был страх.

...Ву Шен ненавидел страх. Кролик рродился в обычной крестьянской семье. Деревню, в которой он вырос, уничтожила армия на марше. Он помнил, как прятался от неё в деревянном бочонке, и как боялся, как дрожал от ужаса, всем своим телом, даже ушками, наблюдая за тем, как вырезают его друзей и родных.

Он боялся, когда его нашли, и когда один из офицеров сделал его своим рабом.

Он боялся, когда его впервые отправили на поле боя.

Он боялся, когда планировал убийство своего мучителя.

И он перестал бояться, когда его убил.

Тогда же Ву Шен загорелся своей идеей. Он мечтал создать мир без страха. Где никто не будет бояться, где не будет страданий, где всё будет чинно, правильно, логично. Он решил сотворить утопию, о которой много лет назад мечтал Бессмертный император. И он это сделал. Он думал, что поборол страх и создал если не совсем идеальный мир, то сделал первый шаг на пути к этому идеалу.

Но вот иллюзия треснула. Страх вернулся.

И как только он это понял, понял, что боится, боится эту старуху, которая сидит перед ним на коленях, боится несмотря на её раболепие, слабость и смирение... Он принял единственное возможное решение.

— За все твои прегрешения, за всё то, что ты сделала против империи и её народов, за смуту в сердцах, которую ты посеяла, ты, жрица Гармония, по моей воле приговариваешься к смертной казни… На колени.

В этот раз не было ропота. Все молчали. Тысячи глаз посмотрели сперва на императора, а затем на старую крольчиху. Они видели, что ни один волосок не дрогнул на её мордочке после объявления этого страшного приговора.

— Пусть, — сказала она тем же тоном, а затем опустила перед императором голову. Кролик обнажил длинный клинок с блестящим обсидиановым лезвием, острым, как бритва, и занёс его над головой смиренной жрицы.

Волны шумно настилались на песчаный берег.

В голубом небе неторопливо тянулись утренние облака.

На секунду у Ву Шена закружилась голова. Он закрыл глаза, поморщился, а затем услышал шёпот:

— Это не поможет, — сказала Гармония.

— О чём ты говоришь?

— Это не поможет тебе побороть твой страх. Если ты…

Он опустил лезвие.

Обсидиановый клинок треснул и разлетелся на тысячи осколков. Но перед этим он пронзил шерсть, пронзил кожу, пронзил кости и перерубил шею крольчихи. Её голова, с опущенными ушками, рухнула на усеянный ракушками песок. Затем упало её тельце, разливая кровь.

На секунду среди собравшихся кроликов повисла тишина.

— Всё… — прошептал Ву Шен. Он прикрыл веки, стараясь прочувствовать, как его страх улетучивается, и на смену ему приходит свобода, — та свобода, которой может обладать только единоличный владыка всего мира...

...Но, стоило этому чувству приподняться из его подсознания, как раздался крик.

Один из кроликов, аскетов, которые были наиболее рьяными приверженцами жрицы Гармонии, упал и заревел от горя. Ву Шену поморщился: