Создатель Миров ?: Вечность

Чей?

Его собственный.

Патриарх Неистовых прерий посмотрел вниз, на руку, которая торчала у него из груди и сжимала его трепещущее и горячее сердце. Раздался хлопок, сердце лопнуло и разлетелось на ошмётки, и вместе с ним разлетелось его сознание.

Тело Патриарха, подрагивая, свалилось на крышу.

Гурен посмотрел на своего противника, а затем повернулся в сторону, где совсем недавно гремела битва. В красных глазах Бешеного грома не было ярости, не было безумие, они были спокойными, слишком спокойными, как две леденящие бездны…

В будущем этот день войдёт в историю орочьей расы.

Его будут праздновать. Его будут бояться. Ведь именно сегодня Бешеный гром превратился из простого Патриарха в могучего Императора, тирана, наследника самого Вуру. Когда армия коалиции завидела его ужасающую фигуру, она готова была исполнить любой его приказ… Почти любой. Ведь когда Гурен приказал им свернуть себе шеи за оскорбление, которое они нанесли ему своим вторжением, они засомневались.

Их сомнение было непродолжительным.

Ведь уже вскоре орк набросился на них, разрывая на куски…

Бойня продолжалось до самого вечера, и когда желтеющее солнце показалось на горизонте, его маслянистые лучи осветили красное озеро у подножия дворца, в котором плавали зубы, волосы, кости, глазные яблоки и лица, навсегда застывшие в гримасе безграничного ужаса.

В начале штурма в армии коалиции оставалось больше тридцати тысяч орков.

По завершению битвы в живых не осталось ни одного…

Закончив собирать свою кровавую жатву, Гурен вернулся во дворец. За собой он оставлял кровавые следы. Орк поднялся по ступенькам, прошёл главный зал, затем сад, затем коридор, и стал спускаться по лестнице, которая вела в темницу. Пройдя до самого конца последней, он почувствовал знакомый запах гнили… его глаза различили юного орка, который неподвижно сидел на коленях перед трупом девушки, прикованной железными цепями.

Некоторое время царила тишина.

Затем Гурен сказал:

— Я её не убивал.

Герон промолчал.

— Она сама прикусила себе язык и захлебнулась кровью. Я обещал, что убью тебя, если она это сделает… но видимо страх оказался сильнее. А может она догадалась, что я не сделаю этого. Ведь если она умрёт, я не стану держать своё слово. Может она была безумной и хотела умереть вместе с тобой.

— … Твоя… это… — прохрипел Герон.

— Моя вина, я знаю, мальчик, — спокойно ответил ему Гурен. — И что ты мне за это сделаешь?

— …

— Давай, скажи мне. Что ты мне сделаешь, мальчишка? — всё тем же спокойным голосом потребовал Гурен. — Говори.

— Я… Я тебя… — Герон опустил голову и стиснул зубы. — Я тебя…

Убью.

Гурен медленно кивнул, вытянул руку и обхватил голову своего сына большим и указательным пальцем. Ему нужно было совсем немного надавить, чтобы хрупкий череп юноши лопнул, как виноградинка… Вместо этого Гурен одним движением поставил Герона на ноги. Последний шатнулся, едва не свалился на колени, но удержался. Гурен повернул его:

— А теперь повтори.

— …

— Давай.

— Я… — прохрипел Герон.

— Что?

— Я убью тебя, — сказал Герон и посмотрел в леденящие глаза отца свои собственными, тоже красными и пылающими, как угольки.

— Посмотрим… — улыбнулся Гурон. — Пошли. Нечего здесь оставаться, — отпуская своего сына сказал Бешеный гром.

— Куда? — растерялся Герон.

— Наверх. У нас много дел. У тебя много дел. Ты всё ещё мой стратег, мальчик. С тобой мне будет намного проще захватить прочие племена, а затем и весь мир. И когда я это сделаю, когда ты потеряешь для меня свою ценность… Я тебя убью.

С этими словами Гурен улыбнулся:

— Посмотрим, кто из нас первый исполнит своё обещание.

После этого старый орк повернулся и направился на выход из подземелья.

Герон некоторое время стоял на месте.

Затем, похрамывая, он последовал за ним…

…

…

…

Глава 60 Врата

Александр не любил трагедии.

Он их не понимал.

Зачем писать книжку, историю, которая оставит горький привкус на сердце? Можно было вспомнить Аристотеля и его катарсис; можно было вспомнить, что великие трагедии представляли собой важную часть мировой культуры… но этого мира больше не было, и терпеть трагедии в своих собственных творениях, особенно такие несправедливые, Александр не собирался.

И в то же время вмешиваться тоже было неправильно. По той простой причине, что в этой истории не было правых и виноватых. Гурен был беспощадным, и в то же время достаточно умелым правителем. Он почти не отличался от прочих Патриархов, и свою силу он заполучил не потому что ему повезло, но потому что прошёл через тяжкие испытания; он заслужил её потом и кровью (в том числе своей), и отбирать её было несправедливо. В свою очередь Герон хотя и мог показаться героем, на самом деле был виноват в гибели десятков тысяч орков — включая своих соплеменников. Он решил сделаться беспощадным — он сделался беспощадным. В этом плане он был немногим лучше своего отца.

Характер у него был более приятным, и всё же будет несправедливо, если Александр просто станет помогать Герону.

Поэтому он решил поступить иначе.

Сперва Александр поймал душу Геры, на которую заранее поставил метку, а затем передвинул камеру в дальние дали и поместил её в случайного младенца (женского пола). При этом Гера должна была сохранить свои воспоминания и характер. Кроме этого Александр даровал её новому телу необыкновенный талант в качестве компенсации за те страдания, который она испытала в прошлой жизни.

Когда дело было сделано, он откинулся на спинку стула и стал проматывать время. Гурен был не первым созданием Третьего ранга. Первым был Достопочтенный Хранитель расы драконов. И тем не менее, в отличие от него, орк обладал неистовым характером и безграничными амбициями. Наблюдать за такими персонажами всегда интересно…

Сразу после своей грандиозной победы Гурен объявил себя «Императором Бешеного Грома» и потребовал все прочие племена подчиниться своей воле. Многие были настолько обескуражены происходящим, что просто не успели ответить на его приказ прежде, чем истёк установленный срок. За это они поплатились кровью.

На самом деле Гурен был вовсе не мясник. Убийства не приносили ему особенного удовольствия. И тем не менее, если он хотел сделать свою власть действительно непоколебимой, ему нужно было продемонстрировать свою силу. Наблюдая за тем, как их соседи обливаются кровью, орки сами бежали ему на поклон — лобызали его окровавленные ноги и слизывали с них ошмётки своих сородичей.

В прежние времена Гурен наверняка бы возгордился. Он всегда отличался честолюбием, несколько несвойственным представителям его народа. Он бы потребовал построить себе огромную статую, а затем новый дворец, стократ больше предыдущего.