Создатели небес

– Так, значит, мы нравимся Чемам, – сказала Рут. – Им нравятся истории о нас.

– Вы – неисчерпаемый источник саморазвивающихся историй, – произнесла Инвик. – Вы сами без посторонней помощи можете выстраивать естественную цепь событий, поражая зрителей своим динамизмом и выразительностью. В то же время эти истории могут быть и источником срывов, почему необходимо очень осторожно обращаться с собранным материалом при подготовке сюжета для демонстрации. Искусство Фраффина состоит в отборе тех неуловимых нюансов, которые забавляют и завораживают нас.

– Вы гнусные твари, – прошипела Рут. – Вы не люди.

– Мы не бессмертны, – сказала Инвик. И подумала: «Интересно, а не беременна ли она? Что она станет делать, когда узнает, что носит в себе семя Чема?»

– Но вы скрываетесь от нас, – сказала Рут. Она показала на потолок. – Там.

– Когда это подходит нашим целям, – бросила Инвик. – Нам, конечно, необходимо теперь скрываться. Но так было не всегда. Я много веков жила открыто среди вас.

Рут поразила небрежность и отстраненность голоса Инвик. Она понимала, что не сможет задеть это существо, но упрямо продолжала свои попытки.

– Ты лжешь, – заявила Рут.

– Возможно. Но знай: когда-то я была богиней Иа, я вселяла ужас в пленных евреев… в Шумерии. Как забавно было устанавливать религиозные культы у вас! И никакого риска!

– Ты была богиней? – Рут вздрогнула. Она знала, что ее собеседница не обманывает ее – слишком уж легко и беззаботно произносила она их, как будто они мало что значили для нее.

– Потом мне еще приходилось выдавать себя за циркового уродца, – продолжала Инвик. – Я участвовала во многих эпических сериалах. Иногда мне нравится иллюзия античности.

Рут потрясла головой, не будучи в состоянии вымолвить и слова.

– Ты не понимаешь, – начала Инвик. – Да и как ты можешь понять. Видишь ли, это наша проблема. Когда у тебя бесконечное будущее, для тебя не существует понятия древности. Ты всегда пребываешь в Вечности-Настоящем. Когда начинаешь думать о своем прошлом, как о чем-то неважном, тогда и будущее тоже не имеет значения. Это может погубить нас. Корабли историй защищают нас от такого рокового конца.

– Вы… шпионите за нами в течение…

– …безгранично далекого прошлого, безграничного будущего и безграничного настоящего, – перебила ее Инвик. Потом наклонила голову, с удовольствием слушая свои слова. – Да, мы обладаем этим. Ваши жизни – лишь короткая вспышка, как и все ваше прошлое… но тем не менее мы, Чемы, благодаря вам приобретаем определенное ощущение старины… важности прошлого. Вы даете это нам, понимаешь?

И снова Рут отрицательно покачала головой. Казалось, в этих словах имелся какой-то глубокий смысл, однако она чувствовала, что улавливает только малую его часть.

– Есть нечто, что мы не можем получить от паутины Тиггивоф, – произнесла Инвик. – Наверное, это расплата за наше бессмертие. Паутина объединяет Чемов в единый организм – я могу ощущать жизнь каждого другого Чема, любого из многих миллиардов. Это… давнее чувство, но все же не древность.

Рут проглотила комок в горле. Это существо перескакивает с одной мысли на другую. Однако разговор дал ей время прийти в себя, и Рут почувствовала, что теперь готова сопротивляться, в ней есть уголок-бастион, куда она могла бы отступить и где она пребывала бы в безопасности от Чемов… что бы они не предприняли. Она понимала, что еще не может противостоять воле Келексела, что эта Инвик даже в этот момент делает что-то, воздействует на ее эмоции. Но бастион в ее сознании рос, укреплялся.

– Ну, ладно, – сказала Инвик. – Я пришла исследовать тебя. – Она подошла к краю постели.

Рут дрожа глубоко вздохнула.

– Вы следите за мной, – произнесла она, – благодаря этому устройству. Знает ли Келексел об этом?

Инвик вдруг замерла. «Откуда эта глупая аборигенка знает, что надо задавать именно такой острый вопрос?»

Рут, почувствовав брешь в обороне Инвик, продолжила:

– Вот ты говоришь мне о бесконечности, об эпических сериалах, но ведь вы использовали ваш… – она сделала широкий жест рукой, охватывающий весь корабль историй, – для записи… убийства…

– Действительно! – подтвердила Инвик. – Ну, а теперь ты расскажешь, почему Келексел расспрашивает обо мне по всему кораблю.

Кристаллы над постелью начали излучать голубой свет. Рут почувствовала, как слабнет ее воля. Она отрицательно покачала головой.

– Я… не знаю…

– Нет, ты скажешь мне! – Лицо женщины-Чема превратилось в круглую маску ярости, ее вспотевшая лысая голова отливала серебром.

– Я… не… знаю, – прошептала Рут.

– Он, видимо, совсем ненормален, если дал тебе репродьюсер с неограниченным выбором сюжета. И мы тоже хороши, когда не остановили его!

– воскликнула Инвик. Она провела рукой по своим толстым губам. – А что ты сама думаешь об этом?

Рут почувствовала, что напряженность в ее теле спадает, и глубоко вздохнула. Твердыня внутри нее еще существовала.

– Это вы убили мою мать, – пробормотала она.

– Неужели?

– Вы заставляете людей делать то, что вам нужно, – сказала Рут.

– Людей! – фыркнула Инвик. Ответы Рут выдавали ее ничтожную осведомленность о делах Чемов. Впрочем, в этом существе таилась опасность. Она могла еще увести течение мыслей Келексела в ненужное русло – и довольно скоро.

Инвик коснулась рукой живота Рут и посмотрела на индикатор над постелью. Голубое свечение слабо изменилось, что вызвало улыбку у Инвик. Да, это несчастное существо уже беременно. Что за странный способ вынашивать плод! Но какой же отличный способ, такой незаметный, завлечь в ловушку этого шпиона Первородных!

То, что Рут уже забеременела, вызвало странное чувство тревоги у Инвик. Она убрала руку, почувствовав характерный мускусный запах аборигенки. Как сильно развиты грудные железы у этого существа! И все же ее щеки выглядят впалыми, словно после длительного недоедания. На ней была свободная ночная рубашка, напоминавшая Инвик об одеяниях древних греков. Да, то была любопытная культура, хотя и просуществовавшая так недолго. Так недолго.

«Должна ли я обрадоваться этому открытию? – спросила себя Инвик. – Почему это тревожит меня? Может, я чего-то недоглядела?»

Непонятно по какой причине в голове Инвик возникли четыре строчки из застольной песни Чемов:

«В давным-давно минувшем прошлом, Когда любой из нас был юн и молод, Мы слушали музыку нашей плоти И пение солнца, горящего изнутри…»

Инвик резко мотнула головой. Эта песня была бессмысленной. Она хороша была только чередованием ритмов, забавлявшей ее.

Но что, если когда-то эти слова что-то значили?