Создатели

Тени сблизились со строителем ловушек, но не напали. Они просто скользнули мимо стоящего человека. Сквозь него. И было видно, как каждая тень, пронизывающая плоть врага, отбирает у него что-то. Силу, волю, желание драться?.. Это было видно в его взгляде, в безвольно опускающихся руках, в плечах, которые поднялись, словно он хотел закрыться от новых проникновений, но уже не знал как.

Павел помнил это чувство. Помнил, как едва выжил после него сам. Вот только никто не стоял в тот момент рядом с ножом, готовый его прикончить. Иначе — точно не выжил бы.

Валерия все равно не успела. Врага добил Солон, успев вскочить, пробежать, как молния, весь путь обратно до обидчика и снова вонзить в него нож. И еще. И еще несколько раз, пока не убедился, что тот больше не пытается обернуться, воспротивиться, попробовать снова отбросить его. Валерия смогла лишь пнуть падающий труп. Павел даже не стал к нему подходить. Как только ситуация изменилась, он сразу успокоился, и от его ярости, вызванной страхом, не осталось и следа. Как не осталось и теней — они исчезли вместе с незнакомой доселе Павлу эмоцией.

На этот раз его команде было что делить. Всего на троих, и куш был такой, что на каждого пришлось действительно много. Призовая игра!

И пусть Павел потерял сразу две пешки из своей пока еще слабой и не полностью оформившейся команды, но зато они завалили серьезную дичь.

— Ты был великолепен, Солон! — Имя этого последователя теперь стоило запомнить. У лидера должен быть нюх на людей, на тех, кто способен идти дальше, идти вперед. Павел чувствовал, что у Солона есть все необходимые задатки… чтобы быть ведомым. — Жаль, что нас было слишком мало, чтобы обойтись без жертв.

Солон улыбнулся и кивнул.

— Скоро нас станет много. Твои приказы, босс?

— Возвращаемся. Сначала ко мне. Как считаешь, Солон, если убрать это дурацкое выделение цветом со сторожевых плит, здесь можно устроить неплохой мир для экзекуций?

Парень покачал головой. Но ответил уже в мире Павла, стоя под деревом, рядом со скамейкой, на которую тут же сел его лидер.

— Это было бы неплохо. Но какой смысл в экзекуции, если наказанный может в любой момент сбежать к себе?

— Мы что-нибудь придумаем. — Павел ухмыльнулся. — Теперь можно и по домам. Скоро мы соберем настоящую команду и изменим все эти миры. Тут есть что менять.

Солон кивнул, улыбнулся в ответ и исчез первым.

Валерия не была столь тороплива. Но Павел все-таки приказал ей вслух:

— Валерия, а ты, пожалуйста, останься.

Пора исполнить ту фантазию, что возникла у него недавно.

Надо сделать ей настолько больно, чтобы повторить то состояние. Сделать так, чтобы ей стало настолько страшно, чтобы вновь увидеть этот страх в ее напряженной спине, в приподнятых плечах. Сейчас его даже не волновало, что он не сумеет насладиться страхом в ее глазах. Может быть, в следующий раз.

Глава 4

Субаху

Они не шли к нему.

Мало того, что нирвана не становилась ближе, не становилась понятней, так к нему не шли даже враги.

Он стал достаточно силен, чтобы чувствовать присутствие других вокруг себя. Не физическое окружение, Субаху понимал, что расстояния здесь измеряются как-то иначе. Но именно эти — они были где-то рядом. Потому что, возможно, были похожи на него? Вероятно, их души попадали в этот мир рядом с его именно поэтому — потому что они думали так же, как и он? Или верили в то же, что и он?

Но они не шли к нему. Не шли, чтобы объяснить дорогу. Не шли, чтобы показать путь к истине. Не приходили, чтобы напасть на него и сожрать его душу, подвергающуюся испытанию.

А он хотел, чтобы они напали. Каждое мгновение, проведенное здесь в одиночестве, давалось ему все с большим трудом. Монахи неслучайно говорили, что нельзя обрести нирвану в столь юном возрасте.

Субаху им не верил. Не верил тогда, не верил и сейчас. Может, ему будет немного тяжелее, чем могло бы, вот и все. Но целеустремленность — это главное качество, которое потребуется в поиске. Надо знать, что ты ищешь, надо знать, где искать, и надо никогда не сходить с пути.

Он был убежден, что действует правильно. Вот только не уверен, что знает, где искать. Не так уверен, как вначале.

Знаков все не было и не было. Полученная мощь бурлила в нем, требуя выхода, и не находила. А нирвана пряталась, пряталась где-то в глубине, в отдаленных уголках сияния, далеко за горизонтом его мира.

Прятались и соседи. Субаху мог чувствовать их страх и знал, чего они боятся. Каждый прознал о его существовании. Они поняли, что к ним пришел истинный просветленный, с которым не пройдут все их уловки. Все их никому не нужные слова, призванные лишь затенить путь. Путь, по которому он собирался пройти.

Ракшас, монах, тени — все они помогли Субаху понять это. Их сила, влившаяся в него, позволила ему найти себя в этом странном и непонятном мире. Он знал больше, он понимал, даже чувствовал страхи своих ближайших соседей. И не сомневался, что сейчас большинство из них готовится к обороне. Против него. Строит редуты, кипятит масло, собирает на стенах крепостей камни. Или ракетные установки.

Глупцы!

Никто из них, похоже, не понимал то, что Субаху понял с самого начала: внешние атрибуты здесь ничего не значат. Абсолютно. Мечи, пулеметы — это все глупости. Они слабы, ничтожны против простого сияния истинного верующего.

Так же, как их попытки спрятаться от этого сияния. Глупо.

Но он стал заложником собственных обетов. Невозможно оставаться на месте, ожидая просветления, и в то же время двигаться по избранному пути. Как бы ни метафорично все это звучало, на деле Субаху все чаще приходил к мысли, что если хочет найти нирвану, то должен хотя бы к ней прийти.

Находясь в своем мире, окруженный сиянием, он мог пропустить нужный момент. Нирвана может никогда сама к нему не приблизиться. Возможно, надо двигаться вперед, уничтожая всех, кто встанет у него на пути, набираясь новых сил, чтобы когда-нибудь стать настолько мощным, что путь к нирване прояснится, станет кристально ясным.

Субаху сидел, размышляя над этой дилеммой, а его соседи тем временем копили силы.

Это раздражало, хотя он получше многих умел разбираться в собственных чувствах и эмоциях. И понимал, что раздражение возникает по одной-единственной причине: из-за неуверенности в том, что он сумеет победить. Что все эти попытки выстроить против него оборону действительно бесполезны. А раз где-то глубоко внутри него пряталась эта неуверенность, показываясь на поверхности души всего лишь в виде легкой ряби раздражения, то значит — путь к нирване не так уж и легок.