Созидание

– Не смогу.

– Почему ты такой упрямый? Признайся честно. Тебе нравится себя жалеть. И ничего не делать, не пытаться изменить.

– Я пытался, Алена! Много раз пытался.

– Из космоса тоже пить пытался?

Эхран раздраженно фыркнул и прикрыл глаза. Видимо, прислушиваясь к ощущениям, а может быть, даже начиная впитывать магию?

Я затаила дыхание, чтобы не мешать. Тьфу, какое дыхание в космосе. В общем, затаилась.

Спустя какое-то время, не открывая глаз, Эхран заговорил:

– Магия, свободно разлитая в пространстве, даже такая концентрированная, как в центре Вселенной, не представляет интереса для Пожирателя, иначе я не был бы Пожирателем. Мне нужна живая божественная магия, причем гораздо привлекательнее не агрессивная у сумасшедшего, а нормальная, спокойная, подконтрольная – я бы назвал ее естественной божественной магией. В смертных женах божественная магия теряет часть своей агрессивности, я так полагаю. За счет преобразований физических. Но смертные тела, что человеческие, что уже нечеловеческие, неспособны сдерживать такую сильную магию – она вырывается в пространство. Уже в гораздо более слабом виде. Но вполне привлекательном для меня. Находясь в этой среде, я не поглощаю магию, но не испытываю голода.

– И все же я не понимаю, чем в таком случае среда академии отличается от космической?

– Тем, что магия в академии прошла через богов. – Эхран открыл глаза и посмотрел на меня.

– Ну ладно. Хотя бы попробовали. С космосом было бы проще. Нет – значит нет. Придется вернуть тебя в академию.

– Как ты намерена это сделать?

Смирился с моим произволом, не сопротивляется?

– Все просто. Комиссия по исследованию божественного сумасшествия имеет неограниченный доступ в академию жен.

– Туда так просто не попасть.

Хм… а ведь я могу не приглашать Эхрана в наше подразделение. Зачем? Если есть основное.

– Но ты же де Фарваль. Для тебя нет ничего невозможного. Давай поразмыслим. Ты столько раз повторял, что у нас предостаточно времени, чтобы я приняла тебя и прониклась искренними чувствами. А теперь вывалил на меня эту кошмарную историю с убийствами – и что? На что ты рассчитываешь? Как минимум, – я строго глянула на Эхрана, когда он попытался что-то сказать, – нам все-таки нужно время. А как можно выиграть время? Ты же не уверен, что однажды не набросишься на меня и не выпьешь до дна, как уже сделал это с богами в количестве пятидесяти шести штук? И я не смогу довериться тебе, зная, что ты в любой момент можешь убить меня. Но если ты будешь себя контролировать…

– Ты снова манипулируешь мной. – Без злости, устало сказал Эхран. – Ты никогда всерьез не рассматривала возможность остаться со мной.

– Ты уверял, что иной возможности у меня нет. Останусь – никуда не денусь.

– Знаешь… мне уже начинает казаться, что для тебя нет ничего невозможного, – он невесело усмехнулся. Снова подплыл ко мне. Хватать не стал – просто смотрел в глаза. – Ты пытаешься убедить меня, будто если я начну делать то, что хочешь ты, то у меня появится шанс. Тебе не кажется, что это слишком… цинично с твоей стороны?

Я смотрела на Эхрана и не знала, что сказать. Мне и правда становилось немного неловко из-за желания схитрить, но всю неловкость сметало понимание, что разговариваю с убийцей. И нет ничего плохого в том, чтобы защитить себя от него. Между прочим, не только себя. Если Эхран запишется в комиссию и будет наведываться в академию жен – все от этого только выиграют!

– Теперь ты знаешь мою страшную тайну. И можешь узнать меня настоящего. Без притворства. Может, хотя бы попробуем?

– А если ничего не получится? Тогда ты меня отпустишь? Сам. Добровольно.

– Может быть. В таком случае мы должны обсудить, как мы поймем, что ничего не получилось. Учитывая твое упрямство, порой переходящее в нежелание признавать очевидные вещи, я не могу быть уверен наверняка, что ты не соврешь.

Это на что он намекает? Что я влюблюсь, но из упрямства все равно буду проситься на волю?!

Конечно, буду. Потому что однажды хочу выйти замуж по своему желанию, а не из-за чьего-то обмана. Но развестись и снова выйти замуж за того же самого – это будет уже глупо.

– Хорошо. – Я прищурилась. – Давай договоримся. Если я почувствую, что влюбилась в тебя и хочу быть с тобой, я не стану этого скрывать. Но и ты отпустишь меня, дашь развод добровольно, если этого не произойдет в течение определенного времени. Скажем… месяц.

– Полгода.

Я чуть не поперхнулась.

– Ты настолько в себе неуверен?

– Твои провокации не сработают. Теперь – да. Я прекрасно осознаю огромнейший недостаток. И тебе этот недостаток известен. Нужно время, чтобы это сгладилось. Чтобы ты узнала другие стороны меня. И я узнал твои. Ты совсем не похожа на девушку, способную влюбиться за месяц. Кстати… тебя не утешает, что я не убивал людей? Только богов.

– Не особо. Боги ведь тоже... существа разумные… Два месяца.

– Пять.

– Два с половиной…

– Четыре – и это мое последнее слово.

– Тогда сиди с ним сам, – я пожала плечами.

– С кем?

– Со своим словом. Меня четыре месяца не устраивает.

– А сколько устраивает?

– Месяц. Я же сказала с самого начала.

– Три. И на этом мои уступки действительно заканчиваются.

– Договорились.

Пожалуй, три месяца – это не такой уж большой срок. Тем более в божественных масштабах. Переживу! Особенно, если по истечении трех месяцев Эхран выполнит обещание и отпустит меня без всяких скандалов. Это лучшее, на что я могу рассчитывать!

– Думаешь, победила? У тебя такое довольное лицо, – хмыкнул Эхран.

– Ну… не то чтобы уже победила. Но такие условия мне подходят.

– Я решил, что это будет справедливо. Если ты не сможешь смириться с моей сутью, я не стану привязывать тебя на долгую божественную жизнь. Это неправильно – заставлять жить с убийцей ту, которая никогда не сможет принять, что таково его прошлое. У тебя должен быть выбор. А у меня должен быть шанс.

Все эти, по сути, благородные слова настолько не вязались с выстроенным в моей голове образом жестокого и беспринципного бога, обманом похитившего чужую жену, что я всерьез задумалась: а какой же он на самом деле? А может, я просто обрадовалась, что нам наконец-то удалось договориться.

– Чтобы я не вздрагивала все эти три месяца, ты все же отправишься в академию жен?

Эхран поморщился.

– Не все так просто. В комиссию не принимают только за то, что ты де Фарваль или де Тарриот. Имя не имеет значения. В комиссию принимают тех, кто готов заниматься исследовательской деятельностью.

– А ты не хочешь?

– Нет. Других дел хватает.

– А притвориться?

– Они заметят. Но если ты договоришься, что меня примут в ваше подразделение…

Видимо, меня заметно перекосило. Эхран рассмеялся.