Спартак

Итак, консульские армии какое-то время действуют порознь. Поневоле начинаешь думать о самом неприятном: а не подставил ли Спартак Крикса под римские мечи, дабы спокойно уйти самому? Подождал, пока половина римских сил вцепится в "галлов", повернется к спартаковской армии спиной…

Кто знает? Война — не маневры. Зато нам известно другое.

Аппиан:

"Спартак, принеся в жертву духу в память умершего Крикса 300 пленных римлян…"

Это случится позже, уже после разгрома консульских армий, но в страшном жертвоприношении есть глубокий смысл. Спартак не просто праздновал победу — сотни римлян, убитых в память Крикса, как по мне, — своеобразное признание вины, попытка замазать вражеской кровью мертвые глаза Носившего Браслет, успокоить его неприкаянную душу. Так и представляешь себе: огромное поле, гладиаторское войско, окружившее наскоро построенный алтарь, — и долгие шеренги белых от ужаса римлян. Льется кровь на камни, растет куча трупов, а вождь стоит возле самого алтаря, как всегда невозмутимый, лишь бледные губы что-то беззвучно шепчут…

Каким богам молился фракиец? Кого просил о заступничестве, чтобы душа Крикса простила его?

Но это будет потом, сейчас же война в самом разгаре. Консул Геллий пытается преследовать "галлов", а консул Лентул… Действительно, где он? Ведь на его долю выпало сразиться со Спартаком. И не просто сразиться — не выпустить гладиаторов из Южной Италии, не отдать на поток и разграбление еще уцелевшие области, не пустить врага на север. Его коллега Геллий, посланный против Крикса, своего противника нашел. А Лентул?

Ох, и немногословны же римляне, когда приходится писать о неприятном!

Тит Ливий:

"Консул Гней Лентул неудачно сразился со Спартаком".

Это мы уже знаем. "Неудачно"! А где, когда, как?

Плутарх:

"Когда Лентул окружил Спартака большим количеством войск, последний, ударив всеми силами в одно место, разбил легатов Лентул а и захватил весь обоз".

Ага! Выходит, не просто "неудачно", но еще и обоз потерял.

Аппиан:

"Один из консулов опередил его и закрыл путь к дальнейшему бегству, а другой догонял сзади. Тогда Спартак, повернув и напав на них, поодиночке разбил обоих. Консулы отступили с поля битвы в полном беспорядке…"

Уже яснее! Знакомый почерк — бить врага по частям. Кто еще что расскажет?

Флор:

"…Напав в Апеннинах на консула Лентула, разбил и его войско…"

Орозий:

"…А Лентул, побежденный Спартаком, бежал".

И, наконец, вновь вспомним поэта Клавдина:

"Огнем и мечом бушевал он вдоль всей Италии, битвой открытой не раз он сходился с консульским войском, у слабых владык отнимая их лагерь".

Не знаю, как вам, дорогой читатель, а мне вот показалось, что я присутствую на допросе какой-то мелкой шайки. Нашкодили, негодники, но признаваться не спешат, слова еле цедят. Мол, правда, было дело, сразились неудачно… Ну и обоз потеряли, есть такой грех… Да, в Апеннинах, именно там горы такие есть… И лагерь тоже профукали… Ну, бежали, так что было делать?

А еще вояки!

В этом дружном мычании можно выделить некоторые важные детали:

— Бой Спартака с Лентулом произошел после разгрома Крикса.

— Римские армии действовали раздельно, причем

Лентул пытался загородить Спартаку путь и окружить его войско, а Геллий догонял.

— Это случилось в Апеннинах.

— У восставших не было численного преимущества, иначе консул не смог бы окружить их "большим количеством войск".

— Спартак сначала разбил легатов Лентула, а потом и его самого.

— Разгром римлян был полный, они потеряли обоз и лагерь.

А что мы еще услышим?

Плутарх:

"В начале войны с рабами, или войны со Спартаком, армией командовал Геллий. Катон участвовал в походе добровольно, ради своего брата Цепиона, который был военным трибуном. Война была неудачной, поэтому Катон не мог проявить по мере сил своего усердия и храбрости. Тем не менее при страшной изнеженности и роскоши, царивших тогда в армии, он высказал свою любовь к порядку, мужество, присутствие духа и ум во всех случаях…"

Уже понятнее! Плутарх пишет о войске Геллия, но едва ли у Лентула порядки были строже. А теперь вновь смотрим на карту.

Где именно, в какой части Апеннин случилась битва, мы не знаем. Очевидно одно — римляне не сумели перехватить Спартака на юге Италии, ведь там гор нет. Очевидно, Лентул и его легаты стерегли спартаковцев на дорогах, ведущих на север, — на Помпилиевой и Аппиевой. Это разумно, ведь Лентул знал, что Спартак собирается прорываться — то ли в Галлию, то ли в родную Фракию. Более того, консул был уверен, что восставшие будут не воевать, а УБЕГАТЬ (Аппиан так и пишет: "бегство"). Значит, лови, окружай, хватай, тащи веревки!..

А Спартак? А Спартак сделал то же, что и осенью, сражаясь с Варинием, — ушел с Помпилиевой дороги, которая вела из Бруттия на север, и, не сворачивая на

Аппиеву, прорвался МЕЖДУ ними, где-нибудь возле города Компасы. Прорвался — и оказался в горах, в тех самых Апеннинах. Пока консул Лентул скликал своих легатов, что дороги сторожили, собирал войско в кулак, спартаковцы быстрым маршем ("убегали"!) двинулись дальше, оставив Беневент, где скорее всего и была ставка консула, по левую руку.

Спартак прорвался, точнее, проскользнул, без больших боев. Бруттий и Лукания остались позади, войско шло по Самниуму. Консул Лентул и его легаты вкупе с военными трибунами дружно моргали глазами, еще ничего не понимая, а Спартак уходил горными тропинками на север.

Идти горами нелегко, особенно с обозом и конницей, но Спартак, конечно же, заранее выяснил маршрут. Время было — и для этого, и для того, чтобы договориться с самнитами о проводниках и поставках провизии. Римских колонистов в горах не встретишь, а местные пастухи любили римлян трепетно, не меньше чем бруттий или галлы.

Что оставалось делать Лентулу? Бежать следом, плутать горными склонами?

Дорогие поклонники Рима и непобедимых римских легионов! Придется вас снова огорчить — римляне в горах воевать не любили и НЕ УМЕЛИ. Римский военный устав предусматривал бой сомкнутым строем манипулов, а какой строй среди паутины горных тропинок? Поэтому римская армия старалась в горах бой не вести, в крайнем случае строить в седловинах укрепления, дабы не пропустить врага. Как раз в это лето победоносное войско Луция Лициния Лукулла подобным образом пыталось добить Митридата в ущельях Команы. Не вышло! Митридат со своими горцами не только ускользнул из-под удара, но и сам загнал римлян в самую скалистую глушь, заставив занять круговую оборону. Ох, и несладко же пришлось Лукуллу! А ведь он, в отличие от консула Лентула, был и вправду талантливым полководцем.

А теперь вспомним, что Плутарх о честном Катоне рассказывал. "При страшной изнеженности и роскоши, царивших тогда в армии" поворачивать в горы, карабкаться по склонам, бросать обоз с серебряной посудой и шелковыми покрывалами? Да ни за что на свете!

Что мог сделать Лентул? Только две вещи. Первое — дать знать своему коллеге Геллию, дабы тот оставил в покое недобитых "галлов" и спешил на помощь. Тут не до амбиций, ведь с каждым днем Спартак все ближе к Риму! И второе — самому попытаться ОБОГНАТЬ Спартака, отрезав ему путь на север. По какой дороге? Аппиева слишком далеко, у моря, а вот Латинская, та, что параллельно ей идет, вполне подходит. Обогнать, свернуть куда-нибудь к Арпину, что на границе Лация и Самниума, а уже оттуда атаковать спартаковцев. Геллий же должен был наступать дорогой, по которой шел Крикс, — от Сипонта на север, вдоль Адриатического моря. В общем, снова Канны — один консул хватает Спартака за горло, второй за ноги…