Спартак
Шрифт:
Легат и помощник Л. Геллия Кв. Аррий всячески укреплял консула в надежде на победу. О человеке этом, сыгравшем столь важную роль в последующих событиях, следует рассказать. Квинт Аррий (112 — после 52 г. до н. э.), родом из Этрурии, имевший очень смешное провинциальное произношение и сам не замечавший того, принадлежал к числу полудрузей-полуврагов Цицерона. В своей переписке великий оратор не раз именуется его «неверным другом», памятуя о его губительных советах и действиях. Кв. Аррий был значительным военачальником своего времени и незаурядным оратором. Сначала он выступал как сторонник М. Красса, потом — Гн. Помпея, потом опять М. Красса. Соответственно менялись его оценки политического положения и советы. Цицерону они дорого обошлись, и он, вспоминая о нем, дает ему крайне враждебную характеристику: «То же самое (что и о Г. Косконии. — В. Л.) можно сказать и про Квинта Аррия, который был как бы подголоском при Марке Крассе. Этот человек должен быть для всех примером того, как далеко можно пойти в нашем городе, если уметь многим угождать и многим оказывать услуги в делах и помощь в беде. Именно таким вот образом Аррий, несмотря на низкое происхождение, достиг и почетных должностей, и богатства, и влияния и, не имея ни способностей, ни знаний, стяжал себе призвание как адвокат. Но, как недостаточно
Подготовка новой кампании завершилась в Риме. Сенат, сознавая опасность положения, энергично помогал своим авторитетом. Консулы не давали покоя ни себе, ни другим. Шпионы Геллия сообщали ему о каждом шаге повстанцев. Они сумели проникнуть даже в лагерь Крикса и доносили оттуда о вещах очень интересных. Последнее сообщение, породившее у консулов радостные надежды, было таково: в лагере рабов (наконец-то!) произошел полный раскол. Сообщались важные подробности. Общая картина представлялась такой. Спартак и Крикс, и прежде не очень согласные во мнениях по многим вопросам, окончательно разошлись между собой относительно планов дальнейших действий. Сам Спартак предлагал вполне разумный план действий: повести войско к Альпам, перевалить их и оттуда, со свободной территории, отправиться всем на родину: одним — во Фракию, другим — в Галлию, третьим — в Германию. «У нас, — говорил он, — нет лучшего плана действий. Мы слабее Рима. В нашем войске нет дисциплины, ее нарушают даже высшие командиры. Подготовка воинов, несмотря на все усилия, на низком уровне. О вооружении и вовсе нечего говорить. На что можно надеяться?.. Неужели кто-то полагает всерьез, что победы будут и дальше на нашей стороне?.. Пустые надежды!.. Римляне раздавили в Италии все народы, посмевшие с ними бороться, а у них имелись армии более многочисленные, чем наша, лучше подготовленные, отлично знавшие местные условия. Римляне победили прославленные победами войска галлов в долине реки По, одолели могущественных этрусков, сломили население Африки, Испании, Греции, Малой Азии. Они одолели Пирра и Ганнибала, величайшего полководца, какого знает история. Дважды римляне победили великого царя Понта Митридата и сейчас, в третьей войне, наносят ему новые сокрушительные удары. Как только с ним будет покончено — а это, судя по всему, быстро случится, — войска из Малой Азии вернутся в Италию. Нет! Ждать и медлить, составлять нелепые планы, питать иллюзии на успех — величайшее безумие! Нам не удастся сломить Рим! Это не удалось даже Ганнибалу, 16 лет воевавшему на почве Италии и одержавшему здесь множество славных побед!»
Спартаку яростно возражали Крикс и его единомышленники из галлов и германцев. Крикс проявлял особую заносчивость. Не стесняясь в выражениях, он поднимает на смех предложение верховного вождя. Смысл его многочисленных выступлений таков: «О великие боги, да где же подобное видано?! Где видано, чтобы победители оставляли поле битвы и убегали, словно побежденные?! Если поступить так, как предлагает Спартак, то все они станут предметом насмешек и вполне заслуженного позора. „Трусы!..“ — скажут о них, и такое мнение будет справедливо. Нет, не убегать надо из Италии!.. Никогда и никого еще бегство не спасало! Спасают лишь мужество и сила, спасает полная победа над врагом! Напрасно Спартак питает пустые надежды: не позволят римляне бежать своим рабам за Альпы! В распоряжении сената пока еще достаточно войск, они смогут преградить им к Альпам дорогу. Значит, все равно придется сражаться, проливать кровь. Но если бы даже задуманное Спартаком и удалось, на что он, собственно, надеется? Где его ждут?! Где та пресловутая родина, о которой он говорит?! Войной сейчас охвачен весь мир: война идет в Испании, в Трансальпийской Галлии, во Фракии, в Малой Азии, в сопредельных царствах. Война бушует на море и даже в провинциях. Ныне на земле нет спокойных и безопасных уголков! Бежать некуда, да, некуда!.. Но если бы даже было куда, какой народ захочет принимать к себе трусливых беглецов?! Они сами себя не смогли защитить оружием и теперь надеются на гостеприимство других народов, которые из-за них станут ссориться с римлянами, победителями народов, подвергать опасности свой дом, свою жизнь, свою свободу!.. Нет, пустая надежда! Трусливым беглецам нет спасения! Он, Крикс, предлагает другое: не убегать из Италии, а продолжать яростно сражаться. Надо собирать новые армии, укреплять дисциплину, вооружать воинов, обучать их, поднимать на восстание новые области Италии, зажать Рим в железное кольцо, уморить его голодом, как Марий поступил с сулланцами во время недавней войны. И как только наступит удобный момент, следует немедленно нанести удар по самому Риму! Всегда удается именно то, чего никто не ожидает! И они, несомненно, смогут победить, если ударят прямо по Риму! Не следует брать пример с Ганнибала: 16 лет воевал в Италии, а по Риму ударить не посмел и потому проиграл войну. Правильно сказал о нем карфагенянин Магон: „Ты умеешь выигрывать сражения, но ты не умеешь пользоваться плодами победы!..“ Спартак — человек доблестный, он, несомненно, похож на Ганнибала: тоже умеет побеждать и тоже не умеет пользоваться плодами побед. Итак, надо отклонить его ошибочный и вредный план постыдного бегства из Италии!.. Надо все силы своего ума и души сосредоточить на одном: подготовке условий для нанесения прямого удара по Риму».
Вот о чем в величайшем секрете вожди мятежных рабов недавно спорили между собой на своих советах. Крикс остался в меньшинстве и был этим чрезвычайно раздражен. Он всячески поносил своих противников, говоря: «Спартак заразился малодушием от своих фракийцев. Они ни во что не ставят наши войска, доблестных галлов и германцев, покрытых славой великих побед! Он говорит, будто они во всем уступают римским. Неправда: мы побеждали римлян уже не раз и много раз еще сумеем их победить!.. Мы возьмем Рим, проклятый город, и разрушим его до основания, не оставим от него камня на камне!.. Впрочем, если Спартак так боится за свою жизнь, почему бы не сложить ему своих полномочий?! Пусть убегает с маленькой кучкой малодушных за Альпы!.. Тот же, кто хочет чести, добычи, славы от потомства, кто хочет отомстить римлянам за бесчисленные унижения, за гибель близких и родных, за попранные земли своей родины, тот останется здесь! Мы разорим всю Италию, если она посмеет бороться против нас. Не забывайте: Италия полна рабов, они жаждут свободы, они наши союзники, они нам окажут помощь. С каждым днем восстание становится все сильнее, а наши враги — все слабее!.. Боги с нами, предзнаменования
сулят нам победу!.. И потому я не собираюсь служить Спартаку спутником в позорном бегстве!.. Я остаюсь в Италии и буду вести борьбу с Римом до конца!»Так говорил Крикс на последнем военном совете. И Спартак, не сдержавшись, в гневе сказал ему: «Ты погубишь понапрасну все войско! 30 тысяч доблестных мужей без всякой пользы падут — и ты один будешь виновен!» Крикс ему ответил: «Всякий человек смертен и рано или поздно умрет. А храброму воину вообще не суждена смерть в своей постели. Мы же, если нас и постигнет неудача, погибнем с великой славой, и потомки воспоют наши деяния! А какая слава выпадет на долю того, кто трусливо бежит за Альпы, кто кончит жизнь в жалкой дряхлости, в полной безвестности, в каком-нибудь удаленном уголке мира, забытом и богами и людьми?!»
Итак, вождям мятежников не удалось достичь соглашения. Вопрос: «Идти за Альпы или не идти?» — был вынесен на собрание всего войска. Две трети войска, фракийцы и галлы, высказались все-таки за предложение Спартака, одна треть — в пользу Крикса, а это все — германцы, часть галлов и местные италийские уроженцы. Видя, что делать нечего, Спартак позволил им от себя отделиться. Германцы и галлы отошли от него с чувством огорчения и печали. Они любят Спартака, уважают его, разговорам о его трусости не верят. Но германцы и галлы — опытные и неустрашимые воины, любящие битвы. Они не боятся проливать кровь, считают это высшей доблестью и хотят продолжать борьбу с Римом на почве Италии. В то же время их мучают всякие опасения. Но Крикс их успокаивает. Он ссылается на предзнаменования и волю богов, сулит им верную победу.
Вот что сообщили римскому консулу его шпионы. Тщательно обдумав обстановку и взвесив характер Крикса, Геллий приказал распустить повсюду слухи о предзнаменовании, в силу которого вся германо-галльская армия Крикса обречена в жертву Великой матери богов.
Об этом вдруг заговорили разом все: и местное свободное население окрестностей Сипонта (лесорубы, охотники, рыбаки, пахари и т. п.), и приходившие к Криксу рабы, об этом кричали повстанцам со стен осажденные в городе сулланцы.
Эти единодушные разговоры сильно смутили повстанцев. Воины, а за ними и командиры по германскому и талльскому обычаю стали гадать на палочках с наговорами, пытаясь таким образом узнать свою судьбу. У одних знамения получались благоприятные, у других — нет. Тогда жены видных германских командиров, известные предсказательницы (они не раз предсказывали повстанцам благоприятный исход в их рискованных предприятиях), вновь, как и прежде, стали бросать жребий. Трижды они делали это и всякий раз получали один ответ: «Вас ждет неподалеку ужасная опасность, затем — гибель». Тут уже замешательство стало всеобщим. Посовещавшись, смущенные командиры пришли к своему полководцу и честно сказали ему, что страх начал заползать в души солдат. Они напомнили ему, что неподалеку, у горы Гарган, вдающейся в Адриатическое море, находится зпаменитый на всю Италию памятник и оракул героя Калханта (Калхаса) из Линии, известнейшего прорицателя греков в Троянской войне. [32] Командиры просили Крикса прибегнуть к услугам этого оракула, чтобы узнать будущее, положить конец слухам и начавшему распространяться страху; они сказали также, что кельты жаждут совершить поход к своей национальной святыне — Гаргану («Небесной горе»), посвященной великому богу-великану Гаргану, сыну величайшего кельтского бога Бела, божеству их древней прародины, так как Гарган может открыть им их будущее.
32
Позже Калхант был побежден в прорицательском споре Мопсом в роще Аполлона в Мизии и умер от огорчения.
Крикс сильно колебался: такой поход не был согласован со Спартаком. Сам Крикс верил в богов (хотя Спартак старался всячески поколебать его веру) и со времен юности был мистом, о чем свидетельствовало само его имя (Крикс значит: «Тот, кто носит браслет»; древнегреческое krikos — браслет, кольцо [33] ). Он также верил в предчувствие и предзнаменование, считая справедливым римское изречение: «Предчувствия предваряют судьбу». Правда, он знал, что Спартак и к вере, и к предзнаменованиям относится отрицательно, хотя некоторыми «предзнаменованиями» разумно пользуется ради успокоения массы.
33
А вообще-то это был галльский обычай. Страбон говорил: галлы «носят золотые украшения-ожерелья вокруг шеи и браслеты на руках и запястьях».
Долго думал Крикс и наконец согласился. Оставив под Сипонтом 10 тысяч человек продолжать осаду города, остальную часть армии он повел к Гаргану. Устроив здесь лагерь, Крикс в сопровождении высших командиров отправился на холм, где находился оракул. По пути к оракулу он, чтобы принести отраду духу умершего, совершил возлияние [34] у памятника герою Подалирию, фессалийцу, называвшему себя сыном бога Асклепия, врачу греков под Троей. Поднявшись затем на холм к оракулу. Крикс переговорил со жрецами, по обычаю принес в жертву черного быка. Затем он улегся спать на шкуре черного барана, ожидая, что в сновидении Калхант откроет ему участь его и подчиненного ему войска.
34
Считалось, что выливаемое на землю вино и дым сжигаемого мяса кормят души, выходящие за этой поживой из-под земли.
Спал он плохо. Его мучили опасения всякого рода и сознание ответственности за жизнь 30 тысяч человек. Только под утро он забылся в недолгом сне, а когда проснулся, то вышел навстречу товарищам и с просветленным лицом объявил им, что герой Калхапт сулит им всем победу.
Командиры с облегчением вздохнули и, довольные, последовали за ним назад к войску, желая обрадовать воинов. Когда они вернулись, то были страшно изумлены: доносили, что со стороны Рима на них надвигается враг — преторская армия Кв. Аррия — не меньше 10 тысяч человек.
Все единогласно решили, что боги ведут Кв. Лррия на гибель. Крикс среди радостного возбуждения тотчас приказал вывести войско из лагеря и двинуться врагу навстречу, чтобы уничтожить его, используя свое преимущество в силах.
Завязалась ожесточенная битва. Крикс и его командиры считали себя уже победителями, как вдруг, неизвестно откуда, точно снег на голову свалился новый враг.
Это был Л. Геллий. Блестяще все рассчитав вместе с Кв. Аррием, он выдвинул его вперед как приманку, а сам (при нем находилось 30 тысяч войска) сумел совершить стремительный и скрытый маневр, в результате чего вышел повстанцам в тыл. Вот во что обошелся Криксу вояж к оракулу Калханта!..