Спасатель

Я спустился по лестнице, открыл багажник «бонвиля» и забросил сумки. Потом оглянулся, посмотрел в последний раз на дом, где прожил три последних года, попрощался молча… И тут вдруг вспыхнул свет.

Я обернулся. Сердце упало в пятки. Солли стоял у двери в домашнем халате и тапочках, со стаканом молока в руке.

— Господи, Сол, ну и напугали ж вы меня.

Он посмотрел на открытый багажник, на сумки, понял, что к чему, и на лице его отразилось огорчение.

— Я так понимаю, пропустить на прощание стаканчик ты уже не успеваешь?

— У меня там, в комнате, записка, — смущенно ответил я. Стыдно, конечно, уходить, не объяснившись, тем более что утром ему предстояло узнать много всякого. — Послушайте, Сол, сегодня случилось кое-что ужасное. Вы, может быть, уже слышали… Я только хочу сказать, чтобы вы знали, — они не правы. Я не сделал ничего плохого. Ничего.

Он пожевал губами.

— Должно быть, дело и впрямь плохо. Ну-ка, парень, заходи. Может быть, я чем-то помогу. Мужчина не сбегает посреди ночи.

— Нет. — Я покачал головой. — Вы уже ничем мне не поможете. Мне теперь никто не поможет. — Хотелось подбежать, обнять его на прощание, но все так перемешалось и меня подгонял страх. Я знал, что должен как можно скорее убираться из города. — Спасибо, Сол. — Я прыгнул на сиденье и повернул ключ зажигания. — Спасибо, что доверяли. За все.

— Недди! — окликнул он. — Что бы ты ни сделал, нет ничего такого, что нельзя поправить. Нет неразрешимых проблем. Не дело убегать, когда тебе нужны друзья…

Он кричал еще что-то, но я уже не слышал. Выворачивая на подъездную дорожку, я бросил взгляд в зеркало заднего вида — Солли мелькнул и пропал.

Проезжая по мосту, я уже чуть не плакал. Оставить все. Потерять друзей. Микки… Тесс…

Бедняжка Тесс. Подумать только, ведь еще несколько часов назад мы были вместе, и мне уже казалось, что черная полоса наконец кончилась. Все складывалось как нельзя лучше: у меня девушка, о которой можно только мечтать, и в руки мне шел миллион баксов.

«Думаю, у тебя начинается белая полоса, Недди».

Я невольно рассмеялся. Полоса. Чернее черной.

Приближаясь к Флаглер-бридж, я заметил сияющие на фоне неба башни «Брейкерс». В запасе у меня, по моим прикидкам, было не больше одного дня. Рано или поздно мое имя появится в новостях. И куда же ехать? Я понятия об этом не имел.

Кто-то убил моих друзей. Доктор Гаше. Не знаю, что ты за доктор, но не сомневайся — я заставлю тебя заплатить.

— Верное дело, — мрачно прошептал я, пересекая мост. Яркие огни Палм-Бич растворялись в темноте. Идеальный расклад. Вот уж да.

Часть II Элли

Глава 18

Элли Шертлефф стояла на коленях перед панелью охранной системы в подвале Каса-дель-Осеано, рассматривая при свете фонарика перерезанный коаксиальный кабель.

Что-то не складывалось на месте этого преступления. Числясь специальным агентом нового отдела ФБР по подделкам и хищениям предметов искусства в Южной Флориде, Элли уже давно ждала чего-то в этом роде. Прошлым вечером ей сообщили о краже этих самых предметов искусства на сумму в шестьдесят миллионов долларов. И произошла кража буквально у нее под носом. Стоит сказать, что Элли и была тем самым отделом, весь штат которого состоял из нее одной.

Оставив восемь месяцев назад Нью-Йорк — и должность помощника куратора в аукционном доме «Сотби», — Элли большую часть времени занималась тем, что сидела в своем офисе в Майами, просматривая сообщения об аукционных торгах и изучая сводки Интерпола, тогда как другие агенты боролись с наркотрафиком и отмыванием денег. И в голове у нее, как и у прочих членов ее семьи, все чаще и чаще возникал вопрос, был ли перевод из Нью-Йорка в Майами шагом вверх по служебной лестнице или карьерным падением. Там, на Севере, специализироваться на кражах картин спешили не многие. Большинство предпочитали получить какую-нибудь степень в области права, чем диплом магистра искусств.

Разумеется, были и свои плюсы, о чем Элли непрестанно себе напоминала. Маленькое уютное бунгало на берегу в Дель-рей-Бич. Бери каяк и плавай в океане хоть круглый год. И конечно, на вечере встречи по случаю десятилетия выпуска Колумбийского университета в 1996 году, она была единственной, кто с полным правом носил «глок».

Элли наконец поднялась. При росте в пять футов два дюйма, весе в сто пять фунтов, с короткими каштановыми волосами и в очках в толстой оправе она мало походила на агента. По крайней мере таких лаборатория выпускала в ограниченном количестве. В офисе шутили, что ей и фирменную фэбээровскую штормовку покупали в детском отделе. Но все же в своем классе в Квонтико Элли была второй. Она лучше многих умела исследовать место преступления и на «отлично» сдала уголовную психологию. В конце концов ей выдали «глок», и она умела обезоружить человека на фут выше ростом.

Просто так случилось, что Элли, помимо прочего, разбиралась еще и в стилистических предшественниках кубизма.

И знала кое-что об электропроводке. Она еще раз посмотрела на перерезанный провод.

Ладно, Элли, так что?

Домоправительница показала, что слышала, как воры вводили код, чтобы отключить сигнализацию.

Но провод в подвале уже был перерезан.

Обе системы, внешняя и внутренняя, бездействовали. Если они знали код, то зачем резать провод? Дом был отключен. Полиция Палм-Бич для себя, похоже, уже выводы сделала — в таких делах они мастера. Проверили все на отпечатки. Преступники находились в здании несколько минут; они точно знали, что надо взять. Полиция объявила кражу делом рук профессиональных воров, переодевшихся в краденую полицейскую форму.

Но что бы ни думали местные копы и как бы ни бушевал наверху тот придурок, Деннис Стрэттон, по поводу своей невосполнимой утраты, перед внутренним взором Элли Шертлефф уже мерцали два слова:

«Работали свои».

Глава 19

Деннис Стрэттон сидел, скрестив ноги, в мягком плетеном кресле в своей роскошной комнате с видом на океан. На панели телефона безостановочно мигал глазок вызова, другой телефон, сотовый, Стрэттон прижимал к уху. Поблизости расхаживал Верн Лоусон, глава детективного отдела Палм-Бич. Рядом суетилась жена хозяина Океанского дома, Лиз — высокая привлекательная блондинка в кремовых слаксах и накинутом на плечи бледно-голубом кашемировом свитере. Смуглолицая служанка сновала туда-сюда с подносом, разнося чай со льдом.

В комнату Элли сопроводил дворецкий. Стрэттон демонстративно игнорировал обоих. Элли всегда интересовало, как живут богачи. Чем больше у них заводилось денег, тем больше прокладок выстилали они между собой и остальными. Толще стенная изоляция, толще бастионные стены, длиннее дорожка до передней двери.

— Шестьдесят миллионов, — орал в трубку Деннис Стрэттон, — и я желаю, чтобы вы сегодня же прислали сюда кого-нибудь! Специалиста, а не размазню из местных со степенью магистра искусств.

Разговор закончился. Стрэттон был невысокого роста, хорошо сложен, слегка лысоват и смотрел на мир цепкими стальными глазами. Торс плотно облегала желтовато-зеленая футболка, наползавшая на белые льняные брюки. Обведя присутствующих взглядом, он наконец хмуро уставился на Элли, как будто перед ним возник назойливый младший бухгалтер с вопросом по налогам.

— Нашли, что искали, детектив?

— Специальный агент, — поправила Элли.

— Специальный агент. — Стрэттон кивнул и повернул голову в сторону Лоусона: — Верн, узнай, может быть, специальный агент желает осмотреть и другую часть дома?