Спасение из ада

– Но ведь для этого надо стоять. И шест бы очень пригодился.

– Ничего, покажи свой класс на том, где лежишь. И пошевеливайся! А не то ошпарю кипятком, и мы перейдем к самой печальной для тебя процедуре с элементами садомазохизма. Ну!

В своей работе Александре приходилось заниматься вещами и более омерзительными, так что сейчас она не стала кочевряжиться, показывая свое недовольство. По своему богатому опыту знала, что лучше выполнить то, что требуется. Причем сделать это и не совсем плохо, но и не с максимальным шиком. Потому что и первое и второе опасно для себя самой. Лучше отработать средненько, что она и сделала. Вроде и старалась, вроде и соблазнительно извивалась на матрасе, но по большому счету Едвис остался разочарован.

– И это все, на что ты способна? Тьфу на тебя! Да на простыне телки с панели и то лучше умеют. Стоило тебя так расхваливать?

– А кто расхваливал? Может, они в своей жизни и бабу-то голую не видели, – продолжила Александра рассуждать с видом циничной и ко всему привыкшей проститутки. – Все зависит от внутренней страсти мужика, как он умеет сам завести женщину, как он сам умеет создать для себя атмосферу сказочного удовольствия.

Кажется, она несколько ошиблась в выборе своего тона и темы для рассуждений. Тюремщик напрягся, скривился, словно от лимона, и начал с угрозы:

– Будет тебе и атмосфера, будет тебе и чупа-чупс. – Нагнувшись, он поднял раструб пружинящего от давления шланга. – Откидывай и матрас, и все остальное к самой решетке. Сейчас будешь купаться, я ведь обещал…

Мелькнула мысль не выполнять приказ и в случае чего прикрыться от воды все тем же матрасом. Да и отвертка при этом останется поблизости. Пусть попробует войти для начала. Но потом благоразумие взяло верх: а вдруг и в самом деле начнет поливать кипятком? С такого козла станется: закроет холодный кран и повернет штуцер наконечника.

Но оттолкнуть матрас она постаралась недалеко, делая вид, что обессилена и ей неудобно из-за цепей. Он оказался как раз посредине между ней и калиткой, и больше она его рукой достать не могла.

Это вызвало очередную волну презрения со стороны почти голого тюремщика. Причем презрение вылилось в виде самых кощунственных матюков, которые только существуют в русском языке. И среди этого набора сквернословия промелькнула парочка сквернословий на латышском языке.

«Ага! Значит, он все-таки оттуда родом! – мелькнули мысли у девушки. – Или тоже там жил несколько лет. Как бы теперь этот момент правильно использовать?»

Едвис достал ключ, открыл калитку, отнес его обратно в ящик стола и только потом вошел в огражденное решеткой пространство камеры. Со злостью отшвырнул поролон и всю остальную постель в дальний угол и прорычал:

– Тебе что, нравится ублажать мужиков на мокрой постели?!

– Да нет, просто сил не хватило отбросить. Тебе хорошо, ты сильный, – залопотала с растерянным и смиренным видом девушка. – А у меня до сих пор все тело выкручивает болями. Ведь те идиоты меня чуть насмерть не растоптали.

– Да? – засомневался он. – И сколько же их было?

– Не помню… Сбилась уже после десятого.

Ед наморщил лоб, что-то прокручивая в своих мозгах оголтелого садиста. Но по крайней мере, сразу не показал своего неверия или презрения. Видимо, после того краткого разговора с Палычем он никаких больше контактов с работниками конторы не имел. И про двое суток лежания на бильярдном столе конкретных деталей не ведал. Что, с одной стороны, было неплохо: ему поручили охранять пленницу, вот он и охраняет. А где он до этого времени мотался, так, скорей всего, устраивал свои личные делишки. Ведь и у такой сволочи существуют вполне бытовые, повседневные заботы и такое понятие, как полноценный сон. Особенно если принять во внимание его круглосуточную слежку в предыдущие дни за Дмитрием Светозаровым и Шурой.

– Ха-ха! – Издевательский смех вырвал девушку из рассуждений. – Со мной одним тебе понравится гораздо больше. – Едвис поправил чуток камеру, фиксируя на лежащей прямо на полу жертве, взялся за наконечник шланга и подбодрил себя окриками: – Приступим! Да и ты не стесняйся! Постарайся перекатываться красиво и постанывать с чувством. Потом и тебе дам полюбоваться на лучшие кадры.

Вода ударила неожиданно тонкой и твердой струей. Она была теплой, но соприкосновение с ней вызывало жуткую боль. Так что сразу о каких-либо притворных постанываниях или грациозных перекатах Александра и думать забыла. Выворачивалась и дергалась с заполошными криками и отчаянным визгом, хотя и понимала, что следует максимально сдерживаться. Но только ничего не получалось. Как только струя замирала на одном месте, создавалось впечатление, словно туда со всей силы тыкают палкой с несколько закругленным концом.

– Идиот! У меня тело от такого купания все в сплошной синяк превратится! – наконец смогла она выдавить более связную речь. – Да и потом, за такое издевательство тебя Павел Павлович сам на куски порежет! Меня же еще надо на торгах выставлять, когда Торговец возвратится.

– А вот фигушки он уже возвратится! – со злорадным хохотом заорал Ед. – Башку на отрез даю!

Александра не стала паниковать на услышанных фразах и продолжила повизгивать со словами:

– Тогда меня в институте ждут в более или менее пристойном виде.

– Да мне плевать на твой любимый институт, – продолжал хохотать тюремщик. – Мне главное – твоя личная гигиена. Потная и вонючая, ты мне противна.

– Да? А как же твой фатализм по поводу СПИДа?

– Одно другому не помеха.

Продолжая посмеиваться, почти обнаженный и явно возбудившийся садист отключил воду, бросил шланг себе под ноги и швырнул постанывающей девушке две простыни:

– Вытирайся сама и вытирай плитку под собой! Не люблю сырость.

Пока она этим занималась, подхватил матрас за угол и подтащил ближе к прежнему месту. При этом ворочающаяся Александра больше всего боялась услышать звук выпавшей отвертки. Но предусмотрительность не подвела, и на этот раз инструмент остался в толще поролона.

Вытерлась сама, вытерла пол и стала подтаскивать матрас на прежнее место и в прежнее положение. Так, чтобы можно было в случае нужды добраться левой, свободной рукой до тайника с импровизированным оружием. При этом девушка краем глаза наблюдала за движениями худощавого юнца, не сомневаясь в том, что оружие ей очень скоро может понадобиться. Хотя и про свои умения усиленно вспоминала:

«Мне бы встать в стойку да сделать предварительную разминку. Присмотреться к его телу и найти самые действенные точки. А так, в момент сопротивления, да в неудобном положении… Хм! И еще: надо будет использовать натяжение цепей как упор и как отвлекающее действие от левой руки. Только бы выбрать нужный и самый удобный момент, второго раза может и не быть!»

Так и не принявший душ хиппи сбросил последний элемент одежды с себя и, явно красуясь своей возбужденной плотью, прошелся несколько раз вдоль решетки. А затем поступил весьма странно: демонстративно захлопнул дверь калитки. Ничего не оставалось делать, как жадностью прикрыть свою полную растерянность:

– Ед, а чего ты пакет с продуктами не захватил? Сам ведь обещал после ласк покормить.

– И покормлю. Но именно, что только после. Или ты думаешь, я здесь с тобой до самой старости заперся? Ха! Наивная дура!