Спасение клана Учиха
Шрифт:
Саннин глубоко задумался.
— Мы поймём, если вы попытаетесь юлить или не искренне захотите этого союза, — добавил Итачи. — Хорошенько подумайте, Орочимару-сан. И примите или не примите его всем сердцем. За время нашего общения я понял, что вы не плохой человек и действительно всё может измениться. Считайте это своим шансом. И дайте шанс нам.
— Ты веришь, что он согласится? — спросил брата Шисуи.
— Да. Есть такая вероятность. Думаю, процентов двадцать…
— Да, большая вероятность, — согласился Шисуи. — Я думал, что будет не больше десяти. Так, говоришь, что не такой уж он злодей?
— Не больший, чем я в твоих видениях, — хмыкнул Итачи.
— Н-да… —
Глава 5. Последние мысли
Сарутоби Хирузену снова снилась Бивако.
Жена, погибшая восемь с половиной лет назад при рождении Наруто, о чём-то недовольно ворчала и звала с собой. А он, как всегда, отмахивался тем, что у него много работы и быть Хокаге это большая ответственность. Никто его в этом не понимал, даже Бивако. Жена так радовалась, когда Хирузен оставил пост, а он сначала изнывал от скуки, потом пытался что-то объяснить Минато, которого выдвинул, как ученика своего верного воспитанника Джирайи. Но мальчишка был упрям и считал себя самым умным, не слушая советы старших.
Несмотря на постоянное ворчание, жену Хирузен любил. И ему было жаль, что та погибла вместе с командой АНБУ, которая охраняла рожавшую джинчуурики. Это был самый сложный выбор в его жизни и самая большая жертва, на которую он пошёл ради Конохи. Деревни, которую любил всем сердцем.
— Значит, Кохару чем-то отравилась? Или её отравили? — сложив пальцы домиком, переспросил Хирузен у Митокадо.
— Да. Но, думаю, она сама. В её саду растут различные растения, в том числе довольно опасные, для создания лекарств и ядов. По какой-то причине она съела корень цикуты, скорее всего, перепутав с чем-то другим. В последнее время Кохару жаловалась на память, а её можно перепутать с сельдереем или петрушкой, да и пахнет цикута приятно.
— Что сказали медики?
— Они разводят руками и говорят, что отравление слишком серьёзное, выжила она и пока держится только из-за того, что когда-то проходила инъекции, вырабатывая сопротивляемость к ядам. Помнишь, перед войной с Суной? Песчаники любили всё подряд смазывать разной дрянью…
— Чёрт, — прошептал Хирузен, прикрывая глаза. — Сначала Данзо, теперь Кохару…
— Может быть, ты позовёшь на помощь свою ученицу? Думаю, она смогла бы помочь ей, — предложил Митокадо.
— Цунаде? — хмыкнул Хирузен. — Боюсь, что мы с последней представительницей клана Сенджу расстались не самым лучшим образом. Да и вряд ли ради Кохару она вернётся в Коноху. Не забывай, кто тогда дал Наваки с его командой ту миссию…
— Н-да… — потёр седую бороду старый друг. — Медики сказали, что Кохару протянет неделю. А один из АНБУ Корня не так давно присылал мне сообщение, что Цунаде снова находится в Танзаку. Она вообще часто там бывает. Это рай для игромана. Может быть, всё-таки попытаться её уговорить?
— Может, ей ещё мой пост Хокаге предложить?
— Это могло бы быть поводом, чтобы она вернулась в Коноху, — воодушевился Митокадо.
— Второй раз она не купится, — фыркнул Хирузен, вспомнив о своей болезни четыре года назад.
Тогда он думал, что всё будет плохо, и почти выклянчил исцеление у своей ученицы, но после того, как выздоровел, популярно объяснил, что смена власти в данный момент нежелательна. В Стране Воды произошла гражданская война, и только они с Данзо знали все обстоятельства, а старый друг вряд ли бы стал делиться информацией с Сенджу.
Смена лидера могла ослабить позицию Страны Огня. А что
такое быть лидером? Это — постоянная ответственность. За всех. Но эта горькая пьянчужка Цунаде просто не могла потянуть столь ответственную должность! Хирузен был настоящим патриотом своего отечества и знал, что и когда надо делать, за какие ниточки дёрнуть, на какие кнопки нажать, как показать превосходство на редких собраниях Каге. Да и вообще, молодёжи только махать кулаками, а дело зачастую решала тонкая игра. Политика — это тебе не драка в подворотне, тут надо быть мудрым, хитрым и опытным стратегом, а не просто тупо «самым сильным».— Ну да… — кхекнул Митокадо, протирая очки. — Тогда как-то… Не очень вышло. Помню, как она вышла, раздолбав кулаком дверь, и сказала, что Хокаге становятся только идиоты. Но… Кохару…
— Да, знаю, — задумался Хирузен. — Знаешь, есть у меня одна мыслишка… Можно позвать её, если сказать, что у меня есть важная информация по поводу клана Сенджу.
— Ты это о чём? — удивился его друг, прищурившись, отчего по его щекам разбежалась сеточка морщинок.
— Н-да… Только боюсь, что она потом меня прибьёт, что я столько лет скрывал это от неё, — фыркнул Хирузен. — Хотел с собой в могилу забрать секреты Нидайме, да вот…
— Неужели я чего-то не знаю?! Секрет Нидайме?
— Да… В тот раз он поручил мне Коноху одновременно со своим поздним нагуляным сыном, потому что я один об этом знал…
— Что?! У Нидаймё есть или был сын? Он жив? Кто? — всполошился Митокадо, на миг даже показавшийся Хирузену тем девятнадцатилетним горячим юношей, которым некогда был. Сразу пришло то воспоминание о том, как Тобирама назначает его Третьим Хокаге.
— Мой ученик, Джирайя. Его мать умерла при родах, и мальчик попал в приют. Я знал о делах учителя, тот не мог привести мальчика в клан, и я присматривал за тем, с малолетства опекал и взял в ученики. Но поначалу Джи-тян казался очень бестолковым, пусть и не по годам сильным…
Митокадо сделал пару шагов назад и присел на диванчик.
— Так Джирайя, получается, наследник клана Сенджу? Ох, чёрт! Цунаде и правда может тебя прибить… А сам Джирайя знает?
— Нет, — Хирузен покачал головой. — Я вообще не видел смысла ему об этом рассказывать. От таких знаний появляется необоснованная гордость и странные желания. Типа «когда я вырасту, то стану Хокаге».
— Если бы Цунаде ответила на ухаживания Джирайи, то в Конохе мог бы возродиться клан основателей, — хмыкнул уже успокоившийся друг. — Н-да… Новость, конечно… А так ты воспитал верного пса… Кхе-кхе… Которого все считают кобелём… Впрочем, яблочко от яблоньки…
— Не забывайся, — нахмурил брови Хирузен. — Джирайя в этом качестве намного полезней для деревни.
— Ну, так мне послать за Цунаде-химе? — спросил Митокадо. — Думаю, намёк на такую информацию заставит её прийти в Коноху.
— Да, давай…
Сарутоби Хирузену снова снился сон.
В нём он проснулся от приятного запаха. Пахло его любимыми гёза, которые делала только жена. Даже послышалось тихое мычание с кухни апартаментов, которые он занимал в главном доме клана Сарутоби.
— Хирузе-е-н, — негромко позвали его, и он мог поклясться, что это был голос Бивако. — Я знаю, ты уже проснулся, иди завтракать, милый, а то я знаю тебя, наверное, уже весь с утра в думах о благе деревни.
Он поднялся с их широкой супружеской постели, на которой засыпал один почти девять лет, и осторожно двинулся на кухню, размышляя над очередным сном с его покойной женой в главной роли и о том, что будет на этот раз.
На кухне точно стояла его супруга и мыла посуду, напевая себе под нос.