Спасение клана Учиха

— Глядишь, такими темпами Тоби на арену раньше положенного вылезет, — потёр подбородок Канагава.

— Возможно, — кивнул Хироши. — Зецу Итачи видит крайне редко и пока не представляет, как того куда-то заманить, а также препятствовать побегу. Шисуи, благодаря Орочимару, выучил несколько новых фуин-барьеров и техник, стал сильнее, но тут одна ошибка может стоить жизни всему клану, так что пока они прощупывают почву.

— Ясно…

— О, совсем забыл сказать! — прищёлкнул пальцами Хироши. — Орочимару-сан сказал Шисуи, что, наконец, нашёл старого извращенца, Джирайю. И даже передал ему со змеёй свиток с предложением о встрече. Так что в начале лета, через два месяца, они могут встретиться в Танзаку.

— Вот это интересная новость, — хмыкнул профессор. — К подобной встрече надо хорошо подготовиться. Джирайя, мне кажется, только притворяется простачком, но на самом деле может быть и серьёзным. И его на мякине не проведёшь.

— Точно, — кивнул Хироши. — Между прочим, когда для своего эксперимента Орочимару проверял образцы ДНК Наруто, он выяснил интересную вещь. Оказалось, что Узумаки имеет родственную связь с Сенджу. У Змеиного саннина оказались образцы Первого, Второго и Четвёртого Хокаге, и подробная проверка выяснила, что Минато внук Второго Хокаге. А его отцом, как сказал Орочимару, является этот самый «друг-извращенец» Джирайя.

— Мне всегда казалось странным, та связь учитель-ученик, которую показывали между Минато и Джирайей, — задумчиво протянул Канагава. — Джирайя обучал ещё двоих шиноби вместе с Минато, но те редкие моменты, которые показывали их, он у них с Кушиной, можно сказать, практически жил. Это было больше похоже на семью, чем на учителя и ученика.

— Думаете, Минато знал, что Джирайя его отец?

— Возможно, история об этом умалчивает, — пожал он плечами.

— Но… Если верить некоторым энциклопедиям по миру «Наруто», Джирайя старше Минато всего на тринадцать лет! Он что его в тринадцать заделал?! — ужаснулся Хироши.

— Возможно этим объясняется то, что Минато оказался в приюте, — Канагава пожал плечами. — Ты же сам говорил, что в мире шиноби взрослеют очень рано… Кто знает, какие были там обстоятельства. А может быть, эти энциклопедии не точны. Кто знает…

— Очередная загадка, — улыбнулся Хироши, откидываясь на спинку кресла. — И, возможно, мы первые, кто сможет её разгадать и узнать всё у участников этих событий…

Глава 14. Идеи и их воплощение

— Орочимару-сама, к сожалению, я не смогу остаться в убежище на неделю, — покачал головой Кабуто. — У меня выходной заканчивается, и утром я уже должен быть в госпитале Конохи. Сами знаете, каким может быть неудовольствие Цунаде-сама, — поёжился парень. — Может быть, вы попросите помощи у Хакуджа Сэннина? Точнее, у кого-то из его потомков. Мне кажется, что Хису-чан была бы не против присмотреть за…

— За прошедшие четырнадцать месяцев экспериментов они первые стабильны больше десяти недель, — прикасаясь к тёплому стеклу, пробормотал Орочимару.

— И всё же именно в Рьючидо подсказали насчёт… — попытался вставить Кабуто.

— Да, наверное, ты прав, — устало вздохнул Орочимару. — Только не знаю, как на них подействует обратный призыв.

Он напряжённо раздумывал, разглядывая кладку из шести яиц размером чуть крупнее гусиных. Разве что голубовато-серебристая скорлупа больше походила на кожу, а на ощупь была тёплой и бархатистой. Сквозь оболочку просвечивали тёмные пятнышки зародышей.

Странная нежность пополам с горечью затопила сердце Орочимару. Эта кладка была шестой. И как ему сказал великий белый змей-мудрец, то, может быть и последней из-за неразумно затраченных сил. Хакуджа-сэннин пожурил, что кое-кто слишком увлёкся идеей, которую подкинул Шисуи. И хотел сразу всего и много. Предыдущие кладки насчитывали по тридцать-сорок яиц. Но когда они друг за другом погибли, Орочимару поразило отчаяние, которого он раньше не ведал. Теперь это был не просто эксперимент. Это были его дети. Его плоть и кровь.

Он прикрыл глаза, вспоминая тот разговор, случившийся больше года назад.

— Не спрашивайте, откуда я это знаю, — начал немного нервно старший Учиха. — Если честно, я больше надеюсь на ваш гений и просто перечислю некоторые идеи, а уж интересны ли они, решать вам, — занимая место на каменном диване рядом с Итачи, сказал Шисуи и продолжил:

— Так было очень и очень давно. Когда жизнь только зародилась, все организмы, живущие в мире, представляли собой только одну клетку. При эволюции у этой клетки было два выхода: если среда агрессивна, то клетка замыкалась сама в себе и для неё наступала фаза бессмертия. Либо, при благоприятном воздействии, клетка начинает активно размножаться, передавая все свои накопленные знания своим потомкам. Постепенно количество клеток в одном организме увеличивалось и ещё через очень-очень долгое время появились разные животные, а затем и люди, как самые сложные организмы.

— Интересная теория. Допустим, — кивнул Орочимару.

— Несмотря на усложнения организмов, — продолжил Шисуи, — эта «клеточная память» передается по-прежнему, так как каждая клетка знает, как ей работать в организме. Но у человека, и тем более шиноби, это не касается накопленных знаний. Но что, если сознание тоже станет некоторой «клеткой», которая будет передавать потомкам накопленные знания? Тогда каждый потомок сможет собирать новые знания, уже пользуясь тем, что собрал прародитель, и передавая это уже своим потомкам. Скажем, ваша проклятая печать, по сути, содержит вашу чакру и помогает контролировать тела с такими метками, а также с помощью неё возможно ваше возрождение, а значит, она несёт в себе частицу вашего сознания. Да и Техника Белого Змея была, по сути, захватом сознания. Но что, если сознание не будет захватываться полностью, потому, что это будет и так ваше сознание? В каждом потомке будете вы, но каждый из вас может проживать разные жизни, опытным путём исследуя мир и делясь своими знаниями с другими.

— Что-то вроде объединения сознания Яманака? — подхватил Орочимару высказанную идею.

— Ну да. Множество жизней, и путём брака и селекции ваши потомки могут, гипотетически, получить любые кеккей генкай, скрещиваясь с обладателями этих геномов. И потом, я кое-что знаю о змеях, — вздохнул Шисуи и отвёл взгляд. — Некоторые виды змей при некоторых условиях… Эм… Становятся гермафродитами. То есть даже мужская особь может отложить яйца или родить змеек… И я… вы так хотели обладать шаринганом… В общем, я… мы с Итачи согласны быть… Стать донорами. В принципе, если всё получится, то наши и ваши потомки смогут организовать полноценный клан. Клан Учиха. Если мы с вашей помощью сможем избежать так называемого «проклятья», если потомкам Учиха не придётся убивать своих друзей и близких, чтобы заполучить силу, а, скажем, просто воспользоваться памятью предков… Это нас устроит.

— То есть… — оторопел Орочимару от такого предложения.

— Если вы придумаете как, то мы согласны стать отцами ваших детей и взять на себя ответственность. Это будет самым разумным и самым крепким союзом. Если мы… станем родственниками.

Орочимару усмехнулся, вспомнив, как он растерянно хлопал глазами, рассматривая двух сосредоточенных молодых парней, у которых загорелись шаринганы в глазах, то ли на случай его нападения, то ли они напоминали ему о своём додзюцу, о котором он всегда мечтал.

— Оплодотворение, конечно, искусственное, — торопливо добавил Шисуи. — Надеюсь, вы ничего такого не подумали?

— Ну да… — криво усмехнулся он, попросив парней удалиться, чтобы хорошо обдумать сказанное и сразу не прибить за такую странную и безумную идею.

Но чем больше Орочимару думал, тем больше ему эта идея нравилась. Это было что-то вроде головоломки, все кусочки которой у него были, оставалось только собрать целую картинку. Да и перспективы открывались просто головокружительные. Если бы всё получилось, то впереди были века и сотни тел, тысячи новых техник, и всё это был бы он. Он бы поистине осуществил свою мечту и выучил все техники в мире. При том, что очень многие из этих техник поддавались лишь обладателям кеккей генкай…