Спасение Лоусона

У неё отвисла челюсть, и она игриво хлопнула меня по плечу.

— Я бы сказала, это тоже часть обычной Элли.

— Согласен. Некоторые вещи, которые ты делаешь… Чёрт. Я бы овладел тобой прямо здесь и сейчас, если бы мог.

Она прикусила нижнюю губу и тихо пробормотала:

— Почему бы и нет?

В самом деле… Почему нет? Мне потребовалась всего секунда, чтобы решить отказаться от поддержки Марко. Его подбадривало множество людей, а с Айлой в толпе я, вероятно, для него просто не существовал.

Когда, наконец, начался бой, я схватил её за руку и вывел из толпы. Она не сопротивлялась, когда я отвёл е в свой кабинет и запер дверь. Она не оттолкнула меня, когда я поцеловал её. Когда зажал её в углу. Когда касался каждого сантиметра её тела. Она обхватила меня руками и позволила мне поднять её и трахнуть, прижав к двери. Она застонала мне в ухо и потянула за волосы, а я прикусил её губу и тяжело задышал в её восхитительный ротик.

Это было эротично и горячо, и я не хотел, чтобы это заканчивалось. Я замедлился, когда мы приблизились к пику наслаждения, и посмотрел в эти блестящие красивые глаза, наблюдая, как она медленно кончает. Одно только это зрелище вызвало у меня оргазм, который был долгим и сногсшибательным. Я прижался к ней всем телом и нежно поцеловал в шею.

— Хит, — задыхаясь, произнесла она.

— Что?

— В последнее время я стала очень забывчивой.

— Да, и?

— И я забыла принять таблетку.

— И?

— И… Ты не воспользовался презервативом.

Я ухмыльнулся, прокладывая дорожку языком к её рту.

— Упс.

Действительно. Упс.

Эпилог

Элли

Хит проводил много времени в спортзале, дома или в постели, припирая меня к стенке своим ненасытным аппетитом.

Всё оставшееся время после этого он просил меня выйти за него замуж.

Я отказывала ему. Я ещё не была готова. Даже когда закончила колледж и устроилась на работу консультантом в реабилитационный центр, я не дала согласия. Я не была уверена, что меня останавливало. Я знала, что однажды это произойдёт. «Да» внутри меня, наконец, вырвется наружу и обрадует его.

Но именно благодаря Райкеру я, в конце концов, смирилась.

Со временем он отошёл на второй план в новостях. Его никто так и не нашёл. Никто не знал место его местонахождения. Но время от времени я получала открытки по почте, на которых была написана какая-то тарабарщина, которую мог расшифровать только Хит.

Иногда это были отдельные фразы, цитаты, которые, скорее всего, относились к нему в тот конкретный момент. Иногда это были короткие записки. Иногда это было и то, и другое.

Три с половиной года спустя его последняя открытка успокоила меня.

Жизнь — это не поиск себя. Жизнь — это создание себя.

Джордж Бернард Шоу

Со мной всё хорошо.

Но иногда бывает нелегко.

Может быть, однажды ты расскажешь Кайдену обо мне. И может быть, однажды он найдёт меня. Я знаю, что в этом нет смысла, вероятность того, что это произойдёт, близка к нулю. Но мысль о встрече с ним иногда поддерживает меня. У меня было много времени, чтобы поразмыслить. Много времени, чтобы собрать всё воедино. Я совершенствую себя в надежде, что если этот день настанет, может, через двадцать, тридцать, даже сорок лет, то я смогу гордиться тем, кто я есть, и чувствовать себя достойным находиться вместе с ним.

— Р

Хит был слишком расстроен этим письмом, когда прочитал его, но я улыбнулась. Райкер менялся к лучшему. Эта открытка была тому доказательством. Любой контакт Райкера всегда касался Кайдена, и я знала, что однажды Кайден придёт и потребует правды о том, что произошло. Я уже учила его быть сильным. С высоко поднятой головой реагировать на критику, в которой он рос.

И когда настанет день, когда он потребует правды, я отдам ему эти письма, и он каким-то образом получит частичку Райкера.

Кайден был счастливым мальчиком, и он стал ещё счастливее, когда год назад на свет появился его брат. Доминик Лоусон родился, крича во всё горло. Но в ту секунду, когда он увидел Кайдена и услышал тот тихий голосок, который он слушал у меня в животе в течение нескольких месяцев до своего появления, Доминик замолчал и уставился на него большими голубыми глазами.

Они были неразлучны. Похожи, как две капли воды.

Переживать, учиться, любить, делиться — всё это они делали вместе.

И вот теперь мы были здесь, смотрели, как они играют на заднем дворе, качаясь на качелях у крыльца. Хит обнимал меня, прижимая к себе. Он с нежностью смотрел на них, и я видела, как в его глазах светится гордость.

Хит вернулся. Он смягчился по отношению ко мне, хотя был суров со всеми остальными. Он тоже обрёл покой.

— Я просто хочу, чтобы они всегда любили друг друга, — тихо сказал он мне. — Я хочу, чтобы они никогда не расставались. Чтобы никогда не пришлось проходить через то же, что и мы.

— Так и будет, — заверила я его. — Потому что, несмотря на всё, что произошло между тобой и Райкером, я уверена, что вы оба любите друг друга так же сильно, как и до того, как всё пошло наперекосяк. В этом и есть сила братьев. Вы поддерживаете друг друга даже тогда, когда этого не желаете. Такая любовь нерушима.

Он задумчиво улыбнулся.

— А как насчёт любви между тобой и твоей матерью? Она тоже нерушима?

— Нет, — ответила я, откидываясь на спинку наших качелей на веранде, и он обнял меня за плечи. Я посмотрела, как наши мальчики играют на заднем дворе, и сказала: — Маме уже ничем не поможешь. Она отказывается меняться, отказывается открыть мне своё сердце, потому что оно всегда будет напоминать ей о моем отце. Даже когда она узнала правду и приняла её, она осталась слишком упряма, чтобы впустить меня обратно. Я смирилась с этим. Некоторые люди не хотят меняться. Они привязаны к своему прошлому.

— Да, это так, — согласился он. — Но мы есть друг у друга. И, Элли, ты моё прошлое, настоящее и будущее.

— Знаю, — ответила я, широко улыбаясь ему.

— Хорошо, — прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.

— Сейчас, — начал он, потираясь своим носом о мой, — прежде чем я тайком затащу тебя в спальню и проведу экскурсию по Трахвилю, я хочу, чтобы ты сначала сказала, что выйдешь за меня замуж.

Я засмотрелась на неотразимую красоту Хита и на секунду потерялась в его тёмных глазах. Чувствуя себя сегодня особенно счастливой и преисполненной надежд, я ответила: