Спасение Ронана
Шрифт:
Едва галера коснулась причала, как Мартин с нее спрыгнул, и Дин последовал его примеру. Тарл с Тусоной тоже соскочили на берег, оставив Котика спать на корме. Лоббо похлопал своего сына по спине, а затем схватил Дина за руки и немигающим взором посмотрел ему в глаза.
– Дин, твой час пробил. Тебя избрали вожаком рейда, и ты должен сделать презентацию. По нашим законам никто не вправе за тебя говорить. И ради нашего народа ты должен говорить хорошо. Краг уже свою презентацию сделал. Он хочет, чтобы все наши деревни объединились ради одного грандиозного набега на пиратские базы вокруг острова Венериче, причем вовсе не затем, чтобы сделать наши моря безопасными, а чтобы взять в свои руки управление их махинациями! Он хочет втянуть наше племя в наркоторговлю и пиратство!
Дин тут же сделался цвета очень старого молока. Нервно сглотнув, он торопливо зашаркал вверх по главному холму. Мартин и Лоббо пристроились у него по бокам, шепча слова ободрения. Тарл с Тусоной направились вслед за ними.
– Так ты нашел, что искал? – спросила Тусона. Тарл ухмыльнулся и показал ей маленькую книжицу в кожаном переплете.
– Еще бы, – ответил он. – Заклинание Непревзойденного Красноречия. Стоит ему только собраться с духом и открыть рот, и он будет бесподобен. А ты к своей роли готова?
– Готова. Я переговорила с Клайрой. Она знает, что делать.
– Вот и хорошо. Думаю, все это будет по меньшей мере любопытно! – сказал Тарл, и вслед за ведущей троицей они вошли в дверь Главного зала.
Внутри зал был битком забит вагинами. Там собралась вся деревня, а также представители от каждого из других островов. Харальд Седобородый как раз заканчивал презентацию своего Летнего прорыва на Монастырские острова, который, судя по его плакатам, включал в себя сожжение множества монастырей и аббатств и разграбление монашеских сокровищ. Харальд удостоился совсем неплохих аплодисментов, а за ним на трибуну взошел Микель, который с энтузиазмом принялся излагать все детали своей Солнечной вылазки за Летними трофеями. План его в целом заключался в том, чтобы грабить пляжные турбазы и отели к югу от Убалтая, одновременно приобретая превосходный загар, и заслужил горячий отклик, особенно от молодых вагинов. Пообещав, что все они получат золото и серебро, а сами станут бронзовыми, Микель под бурную овацию сошел с трибуны.
Настала очередь Дина. Он взобрался на трибуну под свист и улюлюканье, и Мартин почти ожидал, что его друг вот-вот оттуда сбежит. Но тут в Дине проявились какие-то новые черты. Он выглядел нервным и немного неуверенным, однако вместо того, чтобы сразу перейти к речи и дать себя заглушить, он подождал, спокойно оглядывая аудиторию, и шум постепенно утих.
– Вы все меня знаете, – наконец начал Дин. – И вы все знаете, что во всех рейдах я был полным… дерьмом. – Он произнес это с обезоруживающей улыбкой, и аудитория разразилась несколько удивленным смехом.
А затем, по-прежнему смеясь, все вдруг поняли, что смеются вместе с Дином, а не над ним.
– Как меченосец я бы и кучку водорослей не побил, – продолжил Дин. – Какое-то время я был разносчиком – всякую всячину разносил. Пожалуй, я был самым скверным разносчиком со времен Тифозной Бетти. Дальше вы сделали меня священником. Сами знаете, что случилось потом. Клятство, иначе и не скажешь…
Он сделал паузу и дал смеху улечься.
– Но я побывал во множестве рейдов. На север, на юг, на материк и на острова. И скажу вам одно. Я горд тем, что я вагин, горд за то, что мы делали.
Это всем понравилось, и аудитория попалась на удочку, купаясь в приятном тепле самодовольства.
– Да, я горд, – продолжил Дин, и внезапно голос его погрубел и исполнился презрения. – Горд за то, как мы по ночам тихой сапой подкрадывались к деревням и резали мирных жителей! Горд за то, как мы жгли их дома и крали их пожитки! Горд за то, как мы, двести тяжеловооруженных вагинов, отважно вступали в бой с равным числом стариков и детей, вооруженных вилами и кухонными ножами! Вот мы все хвастаем, какие мы замечательные воины, но кто вспомнит, когда мы последний раз вступали в честный бой? Когда мы в последний раз ходили в настоящее сражение? Когда мы в последний раз сталкивались с грозным тяжеловооруженным
врагом? На моем веку такого ни разу не бывало!Аудитория огласилась разгневанным гулом, однако возражений никто выкрикнуть не осмелился, ибо слова Дина были до неловкости близки к правде.
– Но почему так случилось? Ведь я знаю, какие вы на самом деле! – Внезапно голос его исполнился совершенно искреннего восхищения. – Я знаю, что вы храбрый и благородный народ! Я знаю, как вы умеете биться! Я знаю, что кровь наших предков по-прежнему течет в ваших жилах! Так почему, когда я приехал на материк, то сразу услышал, как люди говорят о вагинских варварах? О вагинских пиратах? О трусах и убийцах? Почему они так о нас говорят? А давайте посмотрим, что сегодня предложили мои коллеги! Жестокие стычки с грозными и свирепыми туристами на пляжах северного Идуина – как отважно! Резня на Монастырских островах, где можно будет ограбить несколько мирных религиозных общин – как опасно! Или шанс выжить с насиженных мест пиратов Венериче, чтобы самим взяться за наркоторговлю и пиратство – как благородно!.. Прошу прощения, но я вам ничего подобного предложить не смогу. Не предложу я вам ни золота, ни самоцветов, ни прекрасных портьер или ковров, чтобы тащить их домой, ни крестьян или стариков, чтобы их убивать. Даже бронзового солнечного загара я вам не предложу. Все, что я могу вам предложить, это смерть. Смерть в бою, но честная и достойная! Там, к северу от Ай'Эля, горстка мужчин из Сидорской гвардии выходит на битву с воинством орков, которых ведет могущественная и страшная колдунья… на битву с двадцатитысячной армией!
Аудитория дружно ахнула, и Дин подождал, пока уляжется возбужденный гул.
– Если гвардейцам повезет, вместе с ними будут биться гномы из Хромовых гор, и все же у орков по-прежнему будет пятикратное численное превосходство. У сидорцев мало надежды – даже несмотря на то, что в их рядах будут сражаться самые знаменитые воины Среднеземья, такие как присутствующая здесь воительница из Вельбуга Тусона!
Тусона подошла к возвышению, встала там и молча оглядела аудиторию.
– У них мало надежды – даже хотя на их стороне такие могущественные волшебники, как Тарл…
Тарл поднялся на возвышение и встал рядом с Тусоной. Сознавая, что он не является такой впечатляющей фигурой, как она, Тарл заранее приготовился к этому моменту. Он театрально поднял вверх указующий перст – и желтый огненный шар ракетой взмыл к потолку, чтобы пробить большую дыру в соломенной крыше. Аудитория снова ахнула.
– У них мало надежды, потому что их значительно превосходят числом. Но если мы поплывем, чтобы стать их союзниками, тогда у них будет надежда! Именно это я и предлагаю! Никакого золота, никакого серебра, а только шанс проверить себя в бою, победить или умереть! Я предлагаю вам доброе имя и славу большую, нежели даже та, которой добились наши предки!
Дин схватил Тусону и Тарла за руки, и они дружно их вскинули.
– Мы отплываем завтра утром! Вы с нами?
На мгновение в зале воцарилась полная тишина, а затем вагины взорвались криками и овацией. Каал, деревенский вождь, взобрался на трибуну и волком глянул на Дина, а потом поднял руки и попросил тишины.
– Итак, мы голосуем – как всегда, поднятием рук. Помните, голосовать могут только люди из этой деревни, имеющие право участвовать в рейде. Кто голосует за Крага?
Немалое число рук поднялось, когда за Крага проголосовала компания его друзей и приспешников. Каал аккуратно пересчитал.
– Сто восемь. Кто за Харальда Седобородого? Поднялась одна рука.
– Один. Кто за Микеля? Опять поднялась одна рука.
– Один. Кто за Дина?
Снова поднялось немало рук, и по мере того, как Каал считал, физиономия его вытягивалась.
– Сто двадцать восемь.
Снова зал взорвался криками и овацией, но сквозь весь этот гвалт, будто боевой топор сквозь мягкую древесину, прорвался один-единственный голос. Это был Краг.
– Ты сосчитал женщин, которые проголосовали за Дина. Они могли быть в его команде, но раз женщины не ходят в рейды, у них нет права голосовать. Это значит, что у меня на два голоса больше!