Спасение в шторм

Так почему к своей особе такая небрежность?
– - вопрошал себя.
– - Или считаешь, что ты сам по себе, абсолютный распорядитель собственной жизни? Когда вознамерился продемонстрировать случайному собеседнику своё штормовое умельство, ты подумал о близких? А если бы не подвернулся буй, если бы не спасатели, тогда что?

Представил, как в их квартире раздаётся телефонный звонок, жена снимает трубку, и как удар током: "Ваш муж утонул в Испании..." А потом подробности. За что ей хвататься -- за валидол или снова за телефонную трубку -- звонить сыновьям, заказывать срочный билет в Испанию, если тело его достали водолазы. Тело... В глазах Ларисы -- ужас. И каково ей будет там, в этом испанском городке, ещё таком уютном для них, без языка, без знакомых, наедине со своим горем? А потом -- не менее горькая дорога в Москву, ритуальные хлопоты, поминальные речи...

Ему стало страшно. "Мерзавец!" -- хлестнул себя этим обличительно обжигающим словом.

Долго смотрел на море. Вот к нему претензий нет. Буйное оно или спокойное, всегда было и будет таким, каким создал его Всевышний. Шторм вчера не просто основательно отхлестал его, а выбил дурь. Теперь всё это никому не нужное рисковое удальство -- вон! Жизнь бесценна Для того и дана, чтобы употребить её на добрые дела.

Тогда почему некоторые поэты просто не мыслят романтику без риска? Вспомнилось у Высоцкого:

И надо б свернуть, обрыв обогнуть,

Но мы выбираем трудный путь,

Опасный, как военная тропа.

Но зачем альпинисты лезут на эти Эльбрусы, Эвересты и разные другие пики? Во имя чего рискуют жизнью? Чтобы потом сказать: "Я там был", "Я покорил!" А это и есть тщеславие -- перед другими, перед собой. Сколько их уже полегло на подступах к этим пикам! Нет уж, дорогие мои, если на его пути встретится "обрыв, опасный, как военная тропа", переть напролом не будет, -- аккуратненько его обойдёт.

* * *

До следующего сентября, когда они с женой снова приехали в Лорет де Мар, его не покидало чувство вины перед своими спасителями. Это, как зубная боль: то на время чуть отпустит, то снова накатывает. Весь этот год откладывал деньги -- в подарок им. Ларисе о том случае так ничего и не рассказал: не хотел её волновать.. И в первый же день их прибытия в Испанию, будучи уже на "Дикой", Павел, как бы между прочим:

– В прошлом году познакомился тут с двумя хорошими ребятами. Неподалёку отсюда работают. Схожу-ка на полчасика, навещу их. Если немного задержусь, ты не волнуйся.

– А что за ребята?
– - поинтересовалась Лариса.

– Потом, потом расскажу. Ну, я пошёл.

... Комната спасателей заперта. Значит, где-нибудь на пляже. Но где их там найдёшь, если он длиной почти с километр и на нём тысячи людей? Растеряно смотрел на длиннющую песчаную полосу, пологой подковой примкнувшей к морю.

Подошёл к киоску с мороженым и напитками напротив "резиденции" спасателей. Может, продавщица знакома с ними? Ведь их рабочие места рядом. Ему повезло: русский она немного понимала. Наверное, полька или чешка, -- предположил Павел.

Друг друга они поняли. Да, ребят знает. Сейчас они работают на другом конце пляжа. Там у них будка. Вышла из киоска, показала: -во-он там. Зовут Эрик и Марси.

Хотел сразу же направиться туда. Однако подумал: а как же говорить с ними? Для такого случая без переводчика не обойтись. Значит, начнём с него. Но куда двинуть?

Подсказала память. По дороге к морю напротив набережной на входной двери одного из многоэтажных строений ещё пару лет назад увидел на русском языке: "... продажа недвижимости". Ага, русская фирма. Уж там-то переводчика найдёт.

Вошёл, поздоровался и сразу же -- к светловолосой девушке, сидящей за компьютером.

– Извините, что отрываю вас от дела. Есть одна просьба...

Девушка слушала внимательно, даже, как ему показалось, заинтересовано.

... - Так у вас найдётся минут тридцать - сорок, чтобы помочь мне с переводом?

– Если надо, найдётся и побольше. Уж очень случай необычный.

Павел просиял.

– В долгу не останусь.

– Я на этом не настаиваю.
– - Взглянула на часы -- Когда пойдём?

– Желательно бы не откладывать.

По дороге познакомились поближе. Катя Максимова. В Испании уже четыре года. В Омске закончила иняз.

– Скучаете по России?

– Да как сказать?... Родина, она, конечно, всегда родина. Но сами понимаете: без причины в другую страну не уезжают.

Дальше расспрашивать не стал. Зачем лезть в чужую жизнь?

Будку спасателей нашли быстро. Но тех ребят там не было. Стоявший у открытой двери мужчина средних лет, их коллега, пояснил: Марси -- в отпуске, а Эрик -- на вышке. Пока Катя переводила, Павел уже уже "засёк" там фигуру с биноклем.

Подошли туда, окликнули. Парень спустился с лестницы, в глазах -- недоумение: что за визитёры? И вдруг широко улыбнулся. Узнал! Оба стремительно протянули друг другу руки. И всё то, что Павел носил в себе с того сентябрьского дня прошлого года, выплеснулось в его прерывистом монологе. Катя едва успевала переводить.

Протянул Эрику конверт с крупными купюрами. В ответ -- отмашка рук и столь же выразительные повороты головы.

– Катя, переведите! Во-первых, этот мой скромный подарок не только ему, но и Марси. А во-вторых... Как бы это поточнее сказать... Конечно же, никакими деньгами человеческую жизнь, не оценишь, а, значит, и его спасение. Так что эти деньги -- всего лишь символ благодарности. Если он их не возьмёт, душе моей будет плохо. Очень плохо! Убедите его, Катя, и от себя!

Говорила она уже медленнее, подкрепляя свою речь жестами. Чувствовалось, настойчиво втолковывала.

Эрик задумался. Потом понятливо кивнул головой и конверт взял. Павел, как бы вдогонку:

– От всей души!

Порывисто обнялись.

... Проводив Катю до её фирмы, вручил и ей денежку.

– Считайте это подарком к вашему ближайшему Дню рождения. Имею же я право делать подарки тому, кому мне хочется!

– Логика у вас неотразимая.

К "Дикой" шёл с ощущением душевной приподнятости, которую давно уже не испытывал. Наконец-то сброшен груз, что носил целый год. Свершилось. С Эриком и Марси вряд ли ещё когда - нибудь встретится, но они уже вошли в его жизнь, спасённую ими, наполнив её светом добра. Теперь что ему остаётся? Остаётся делать добро другим. Вечная эстафета, на которой и держится этот мир со всеми его тёмными пятнами.

От философских мыслей перешёл к обыденным. Подосадовал: надо было бы спросить у Эрика, с чего началось его спасение. Кто первым поднял тревогу по поводу происходящего тогда в этой бухточке? Уж не Игорь ли? А что, вполне возможно. Тогда его спасительная цепочка удлиняется: Игорь, буй, Эрик и Марси. Случайности?

И тут его осенило: нет, не случайности. Это Всевышний протянул ему руку.

В Бога он и до этого верил. Только вот редко к нему обращался. Будни заслоняли. Но теперь всё будет по-другому.