Спасение

Потом я его поцеловала.

Вот с этого и надо было начинать.

Сперва он не ответил, но потом я приподнялась на цыпочки и коснулась кончиком языка его сомкнутых губ. В ту же секунду его руки обвились вокруг меня, и он поцеловал меня в ответ. Затем продолжил поцелуй, его губы открылись, а язык скользнул мне в рот.

Я вся растаяла, а живот скрутило.

Он поднял голову, и я сказала:

— Ням.

На самом деле, я не хотела этого говорить, это вырвалось само собой.

Я открыла глаза, и в его глазах пылал огонь.

Затем, все еще обнимая меня, Эдди повел нас в спальню, я шла спиной вперед, он направлял, не переставая блуждать руками по моему телу и снова целовать.

Так-то лучше.

Некоторое время спустя (долгое время), после того, как он позволил мне снова взять верх (ненадолго), затем сам взял верх (на более длительное время), он перевернул меня на спину, раздвинул мои ноги и, наконец, медленно скользнул в меня.

— Chiquita.

Я открыла глаза на его зов, и он проник глубже.

— Да? — прошептала я, сжимая икрами его бедра.

— Мне нравится, к чему ты ведешь, но мы все равно поговорим.

И я в этом нисколько не сомневалась.

* * * * *

После, Эдди лежал на спине, а я прижималась к его боку. Его рука покоилась низко на моем бедре, рассеянно водя по нему пальцами.

Мой план состоял в том, чтобы отвлечь его от разговора, по крайней мере, до утра. При ярком свете дня я могла бы сообразить, как выразить то, что я хотела сказать. Мой план содержал и другие, лучшие, более важные части.

Он дал бы мне возможность в последний раз побыть с Эдди. Мне это было нужно. Я это заслужила. Заниматься любовью и спать рядом с ним, вдыхать его запах и ощущать его на своей коже. Оставить последнее воспоминание, чтобы хранить его при себе долгое-долгое время.

И у нас остались очень хорошие воспоминания. Я обняла его и прижалась к нему сбоку.

Его пальцы на моем бедре сомкнулись.

— Думаешь, тебе это сошло с рук, — пробормотал он, и, судя по тону, считал это забавным.

— Нет, — честно призналась я, — но, надеюсь, тебе достаточно приятно, чтобы подождать до утра.

— Джет…

Я вскинула голову и посмотрела на него сверху вниз.

— Эдди, прошу. Могу я провести эту единственную ночь без споров между нами? Пожалуйста?

Мгновение он смотрел на меня, затем поднял руку, скользнул в мои волосы и притянул мою голову к себе, чтобы коснуться моих губ.

— Одну ночь, — сказал он мне в губы.

Я улыбнулась.

Не отрывая от меня взгляда, он переместил руку к моей челюсти, проведя большим пальцем по моим улыбающимся губам.

— Надеюсь, теперь, когда с твоими проблемами покончено, я буду видеть твою улыбку чаще.

Я опустила голову и прижалась к его груди.

Он не увидел бы моей улыбки, но там, где я была бы (то есть вдали от него и всех его друзей), я, вероятно, все равно не улыбалась бы много.

Я услышала сигнал его телефона. Эдди отстранил меня, наклонился, схватил джинсы и вытащил сотовый из заднего кармана. Улегшись обратно, снова притянул меня к себе и нажал «ответить».

— Да?

Он немного послушал, потом я почувствовала, как его тело напряглось.

Приподнявшись на локте, я посмотрела на него, и наши взгляды встретились.

— Да, ты издеваешься надо мной, — сказал он в трубку.

Еще немного послушал, а потом убрал руку с моего плеча и потер глаза.

— Ясно. Да. До скорого. — Затем отключился и бросил телефон на тумбочку.

— Что?

Он посмотрел на меня.

— Фрателли обнаружен в камере мертвым. Ему сломали шею.

Я втянула в себя воздух.

— Боже милостивый, — выдохнула я.

Он обнял меня и прижался ко мне так, что мы оба оказались на боку, лицом друг к другу.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он.

— Как такое могло произойти?

— Они не знают. Ведется расследование. Он сидел не в общей зоне, а в отдельной камере. Я договорился, на случай, если Маркус откажется от сделки.

— Думаешь, это его рук дело?

Эдди только пожал плечами.

— Просто не верится, — сказала я и действительно не могла поверить.

Я не желала Винсу смерти. Если быть честной с самой собой, может, мне и хотелось, чтобы его немного помяли, но не убивали.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Винс меня не волнует. Он — просто еще один кусок дерьма, пущенный в расход.

Но… Эдди был из хороших парней.

Я уставилась на него.

Затем сказала:

— Убийство — это плохо.

Он перевернул меня на спину, оказавшись сверху, почти полностью прижавшись ко мне.

— Да, — сказал он.

— Очень плохо.

Его руки скользнули в волосы по обе стороны от моей головы.

— Ты не в порядке.

— Мне плевать на Винса. Он угрожал изнасиловать меня разбитой бутылкой.

Взгляд Эдди изменился, вместо того, чтобы стать частично настороженным и частично смирившимся, он оживился… пугающе оживился.

— Он так сказал?

Я кивнула.

— Тогда мне точно насрать, что он мертв.

— Но ты же полицейский!

— И что?

— Хэнк говорит, что вы хорошие парни, играете по правилам, а убийство — это неправильно, независимо от того, кто это сделал и почему.

Он коснулся моих губ, затем снова перекатился, увлекая меня за собой, так что я оказалась сверху.

— Хэнк — другой тип полицейского, в отличие от меня. Какой-то мудак превращает жизнь моей женщины в сущий ад и угрожает изнасиловать ее разбитой бутылкой, я нихрена не собираюсь терять сон из-за того, что он больше не дышит.

— Значит, Хэнк играет по правилам, а ты видишь оттенки серого, — подытожила я.

Его тело затряслось от смеха.

— Хэнк играет по правилам, — повторил он, будто услышал шутку.

— Не играет?

— Chiquita, у Хэнка есть книга правил, и держу пари, он ее изучает, но у него также много чего вычеркнуто и чертовски много заметок на полях.