Спасение

Я потратила драгоценное время на примерку семьсот пятидесяти нарядов, не отрывая мобильный от уха, описывая каждый Элли, чтобы узнать ее мнение.

Мы остановились на зеленом платье, которое Трикси купила мне на день рождения в прошлом году. С короткими рукавами, квадратным декольте и таким же вырезом сзади, обнажающим лопатки, а длина подола доходила до колен. Проблема заключалась в том, что оно плотно облегало мое тело. Плюсом было то, что оно сочеталось с сексуальными зелеными босоножками Тода. Ничего другого подходящего у меня не было, и мама, Трикси и Элли все одобрили, поэтому я согласилась.

Трикси делала мне прическу, пока я занималась макияжем, экономя время на многозадачности. Я надела крупные золотые серьги-кольца, несколько широких браслетов из резного дерева, побрызгалась духами и выскочила из спальни.

Чтобы добраться до Бланки, у нас оставалось пять минут.

— Поехали, — объявила я и сунула печенье Трикси, цветы маме и встала у открытой двери, широким взмахом руки приглашая всех пройти на выход.

Эдди остановился у двери и крикнул в коридор, где мама и Трикси стучали в дверь Ады:

— Мы выйдем через минуту.

Он закрыл дверь и прижал меня к ней.

— Эдди! Нам нужно идти, мы опаздываем.

Он не ответил, прильнул к моему телу и поцеловал.

Не легким касанием, а полноценным поцелуем.

Я увязла в Дурмане Эдди, когда он оторвался от моих губ, но прижался лбом к моему лбу и провел руками по моим бокам.

— Мне нравится твое платье, — сказал он.

Я это уже поняла.

Его пальцы прошлись по молнии на боку.

— Оно мне нравится, но больше мне понравится его снимать.

Ой!

Эдди ждал, не заглушая мотор, у обочины возле бунгало Бланки в районе Хайлендс, пока мы все выгружались.

Улица была забита машинами, и звуки вечеринки говорили о том, что она в самом разгаре.

Мама взяла меня под руку, а Трикси отправилась искать место для парковки, Эдди последовал за ней.

Я проводила их взглядом, а потом спросила маму:

— Тебе нужно кресло?

Она отрицательно покачала головой.

— Нэнси, разумно ли это? — тихо спросила Ада, пристально глядя на маму и держа в руках печенье и цветы.

— Я войду туда на своих двоих, — сказала мама.

Не то чтобы она была в настроении выделываться и снова бросать себе вызов. Дело заключалось в гордости. У нее уже выдался долгий день, и это меня беспокоило.

Я знала, что лучше не спорить, и, к счастью, мама успела за меня ухватиться, чтобы не упасть. И держалась за меня мертвой хваткой.

Мы медленно подошли к дому, и я увидела Розу, сестру Эдди, выходящую из-за угла.

— Hola! — поздоровалась она, улыбаясь. — Мне показалось, я слышала грузовик Эдди. Мы на заднем дворе, идемте за мной.

Она повела нас на двор, который представлял собой самое волшебное зрелище из когда-либо мной виденных. В саду все еще цвели поздние цветы, на кустах были развешаны рождественские гирлянды, а высоко над гостями светили фонарики.

Казалось, что все стулья и карточные столы в округе были собраны здесь, большинство из них ломились от еды, а гостей было больше, чем очередь у ворот стадиона «Майл Хай» перед игрой «Бронкос». Невдалеке я увидела Инди, Ли, Элли, Хэнка, их родителей и отца Инди, и помахала им.

Фоном звучала тихая мексиканская мелодия, исполняемая на гитаре.

Я сразу поняла, что печенья следовало испечь больше.

Меня впечатлило то, как Бланка сумела организовать подобную вечеринку менее чем за сорок восемь часов.

И пришла в ужас от того, что все это ради нас с Эдди.

Это даже лучше, чем свадебный прием, о котором можно только мечтать.

— Джет! — Бланка отделилась от компании гостей и устремилась к нам. Компания, с которой она стояла, дружно повернулась и открыто уставилась на меня.

Я почувствовала аромат Эдди еще до того, как ощутила его руку у себя на пояснице, а Трикси обошла Аду с другой стороны. У меня не было возможности всех представить, так как меня опередила Бланка.

— Как дела? — спросила она, ее глаза улыбались с явным восторгом матери, намеревающейся закончить свои дни, балуя внуков, и ярко представляя эти времена.

— Bien. Y tu? (с исп. — Хорошо. А у вас?) — ответила я.

Она схватила меня за щеки, притянула к себе и крепко чмокнула в губы.

— Bien, mi hija (с исп. — Хорошо, доченька), — тихо сказала она, отпуская мое лицо.

Ой-ой.

Меньше недели, у нас с Эдди было только одно (странное) свидание, и я уже стала для нее hija.

Ох.

Подавив панику, я представила всех друг другу.

— Бланка, я бы хотела познакомить вас с моей мамой, Нэнси, и нашими друзьями, Трикси и Адой.

Мамины ногти впились мне в руку, но она отпустила меня, обрела равновесие и протянула руку Бланке. Бланка взяла ее обеими ладонями.

— Добро пожаловать в мой дом, — поприветствовала Бланка.

Мама улыбнулась своей кокетливой улыбкой, и я увидела, как сверкнули глаза Бланки.

Мама снова схватила меня под руку, и мы чуть не повалились на землю, когда я слегка пошатнулась от веса ее тела. Бланка перевела взгляд на мамину руку на моей руке, а затем на меня. В ее глазах читались вопросы. Я покачала головой в легчайшем намеке на «нет», и она немедленно перевела свое внимание на Трикси и Аду, пока я выравнивала наше с мамой неустойчивое положение.

— Джет испекла вам печенье! — объявила Ада и сунула печенье Бланке.

Я повернулась к Эдди, отодвигаясь от мамы так далеко, как только могла, все еще поддерживая ее.

Встала на цыпочки, положила свободную руку на бицепс Эдди и прошептала ему на ухо:

— Маме нужен стул, сейчас.

Наши взгляды встретились, он кивнул, затем прикоснулся своими губами к моим.

Я могла бы поклясться, что услышала коллективный вздох от нашей аудитории.

Великолепно.

— Нэнси, хотите выпить? — спросил Эдди, высвободил ее руку из моей и повел прочь.