Спасение

Я закрыла глаза и поднесла руку к голове.

Конечно, Эдди был прав, и это меня совершенно разозлило. У меня не было никакого права выставлять себя на всеобщее обозрение; я не знала, что делаю. Он пытался показать мне это на примере перцового баллончика, но разве я слушала? Нет. В итоге, я оказалась на полу грязной, прокуренной комнаты, прикрывая сестру от пуль, поставила моих друзей на линию огня, Ширлин, которую я едва знала, оказалась лежащей без сознания в коридоре и, наконец, мне к голове приставили пистолет. Пистолет, который выстрелил на глазах Мейса, заставив его вновь пережить свой кошмар.

Проклятье, черт, бл*ть, дьявольщина и снова все по кругу.

— Хорошо, — огрызнулась я, открывая глаза. — Я остановлюсь, но ты должен пообещать мне, что не скажешь Мейсу, что я рассказала тебе все это.

Он упал на бок и перекатился через меня, прижимая к кровати.

— Ни хрена подобного, мы с Мейсом поговорим.

— Нет! Ты должен пообещать.

— Ты только что выбрала дверь номер один, а значит, выбрала меня, то есть, ты остаешься в моей жизни и в моей постели. Я знаю, что тебе это не нравится, Chiquita, потому что каждый раз, когда речь заходит о наших отношениях, ты выглядишь так, будто в любой момент готова сбежать, но это также означает, что теперь ты официально моя женщина, поэтому мы с Мейсом поговорим.

У меня не было времени волноваться из-за того, что я стала женщиной Эдди. Этот статус был хуже, чем его девушка. Гораздо хуже. В тысячу раз хуже. Слово на букву «ж» по сравнению со словом на букву «д», это как слово на букву «б» по сравнению со словом на букву «п». Я даже мысленно не могла произнести слово на букву «п»!

Надо пока оставить в стороне слово на букву «ж» и заняться другим вопросом.

— Он сказал, что если я расскажу тебе о поцелуе, мы исчезнем в Мексике! Ты не можешь ему рассказать. Это нанесет урон, что бы это ни означало для него. Он словно переживал то другое мгновение, я видела это, чувствовала это. Просто так получилось, что в этот миг я оказалась рядом, это мог быть кто угодно. Но это была я, и это связывает нас, но не в плохом смысле. Ты не можешь этого понять, тебя там не было. Но я рассказала тебе, что произошло. Я не лгала и не скрытничала. Не заставляй меня сожалеть о своей честности.

Он сжал челюсти и уставился на меня.

— Эдди, обещай мне.

— Джет, для этих парней ты не просто кто-то. Ли установил в «Фортнуме» камеры и жучки. За тобой наблюдали месяцами, и я знаю, им нравилось то, что они видели, я слышал их разговоры. Когда Ли сказал мне, что получил известие о том, что Ловкач что-то готовит, и спросил, кто хочет стать добровольцем для защиты твоей компании, каждый гребаный парень, которому он платит, вызвался добровольцем. Он спросил своих лучших людей, и все они вызвались бесплатно подставить свои задницы ради тебя.

Боже милостивый.

Он, должно быть, шутил.

— Ты шутишь, — прошептала я.

Он отрицательно покачал головой.

Я обнаружила, что мне трудно дышать. Я бы никогда не стала над этим размышлять, это было за пределами мыслительного процесса.

— Почему? — в недоумении спросила я.

— Думаю, потому, что они хотели бы оказаться там, где сейчас нахожусь я. К счастью для меня, я пришел туда первым и дал понять, что мне интересно. Точнее, это поняли все, кроме тебя. — Он остановился и внимательно посмотрел на меня. — Господи, Джет, ты ведь понятия не имеешь, да?

Я обнаружила, что больше не хочу разговаривать, я закончила с разговорами.

Мне нужно встать, пойти на работу, проверить Ширлин, убедиться, что с мамой и Лотти все в порядке, и осознать тот факт, что для Эдди я теперь «официально» слово на букву «ж». Я не хотела вести этот разговор.

Чтобы донести все это до Эдди, я сказала:

— Мне нужен кофе.

Некоторое время он продолжал на меня смотреть, затем в его глазах что-то изменилось, огонь погас, вернулись тепло и нежность. Я начинала скучать по тому ужасу, когда к моей голове приставили пистолет.

— Chiquita, женщины кучу времени тратят впустую, жалуясь, что на свете нет хороших мужчин. Мне неприятно тебе это говорить, но хороших женщин тоже не так уж много. Разница в том, что когда мужчина видит такую женщину, он знает, что это она. Поэтому он идет за ней и изматывает ее, пока она не становится его. И если он настоящий мужчина, он ее не отпустит.

Ой!

Становилось все хуже и хуже.

— Мне очень нужен кофе, — сказала я.

Его веки немного опустились, и на щеках появились ямочки, но губы не сложились в улыбку.

— Вижу, ты в режиме готовности к побегу, так что я дам тебе сорваться с крючка. Просто чтобы закончить свою мысль, надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я собираюсь прояснить ситуацию с Мейсом.

Я вздохнула, понимая, что это еще один спор, в котором я точно не одержу победу, и решила поберечь свою энергию для того, который смогу выиграть.

Когда бы это ни случилось, скорее всего, когда мне стукнет девяносто восемь, и я буду носить черные туфли на плоской подошве.

Тогда я сказала:

— Если он заберет меня, и мы исчезнем в Мексике, тебе придется винить в этом только себя.

На этот раз Эдди улыбнулся.

— И все же я рискну.

Я воспользовалась лучшим словом, которое имелось у женщины в ее арсенале для спора, несомненно, это особый эквивалент слова на букву «б» для мужчин.

— Блестяще, — отрезала я, имея в виду что угодно, только не это. — Могу я теперь выпить кофе?

Почему-то казалось, что Эдди нашел мое «блестяще» забавным. Я могла сказать это по теплоте и нежности, к которым присоединилось ласковое сияние его глаз.

Сказочно.

Вот вам и нажать на тормоза. Казалось, вместо этого я каким-то образом перевела наши отношения из овердрайва прямо в гипердрайв.

Его губы коснулись моих, затем он сказал:

— Да, ты можешь выпить кофе.

Глава 22

Одна из моих девочек

Поздним утром мы с Эдди вошли в «Фортнум», одной рукой я обнимала Эдди за талию, другая лежала на его животе. Кисть, закинутой мне на плечи руки Эдди, свободно свисала спереди, так что я была очень близко прижата к нему.

Это я решила назвать Удержание Женщины в стиле Эдди, и хотя слово на букву «ж» серьезно выводило меня из себя, должна признать, Удержание было не таким уж плохим.

В ту минуту, когда мы вошли, мои размышления об Удержании прекратились, и мне захотелось развернуться и убежать.

Я не была большой поклонницей того, чтобы находиться в центре внимания, предпочитая не попадаться на глаза. Очевидно, такому не суждено было случиться на следующее утро после того, как меня зацепила пуля.