Спасение

— Примула, — начал он, пристально глядя на нее своими блестящими черными глазами.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, Сорен.

«Сговорились они, что ли?» — раздраженно подумал Сорен. Раз все они прекрасно знают, что именно он хочет сказать, может быть, ему вообще лучше помалкивать?

— Я не собираюсь разыскивать своих родителей. Они погибли. Я знаю это.

— Но… как ты узнала? — растерялся Сорен.

— Помнишь ту ночь, когда сюда прилетала торговка Мэгз? — вместо ответа спросила Примула.

Как он мог забыть! Ведь именно тогда его сестра впервые пришла в себя и стала прежней Эглантиной. Стояла прекрасная летняя ночь и, словно в ознаменование возвращения Эглантины, небо вдруг расцвело невиданными красками. Это была ночь Авроры, и все совы радостно кружили в полыхающем разноцветными красками небе.

— Разумеется, я помню эту ночь.

У него было еще несколько причин ее запомнить. Это была последняя относительно счастливая ночь, впрочем, уже омраченная исчезновением Эзилриба. Но тогда, опьяненный переливами небесного сияния. Сорен совсем не хотел думать о плохом и забыл о наставнике.

— А я навсегда ее запомню потому, что этой ночью я увидела скрумы своих родителей, — выпалила Примула.

— Что? — хором ахнули друзья.

— Скрумы своих родителей? — с болью и затаенной надеждой переспросила Гильфи. Она видела, каким печальным вернулся Сорен после встречи со скрумами, но, как и Эглантина, все равно продолжала мечтать о последней встрече с собственными родителями.

— Да, — ответила Примула. — Я видела их в ту ночь, когда мы летали в сиянии Глауксовой Авроры.

— У них на земле осталось незавершенное дело? — спросил Сорен, лихорадочно соображая, сколько же незавершенных дел они сумеют закончить во время одного путешествия.

— Не совсем, — Примула помолчала. — Я была их незавершенным делом. Они хотели сказать мне, что знают, как я пыталась спасти яйца во время пожара. Мама с папой сказали, что я не должна себя винить. Они гордятся мной. Это и было их незавершенное дело — рассказать мне, как они мной гордятся. — Наступила мертвая тишина, а Примула лихорадочно продолжала: — Теперь ты видишь, Сорен, что моя встреча со скрумами была совсем не похожа на твою. Мне не пришлось разговаривать с мамой и папой на том странном безмолвном языке, на котором ты беседовал со своими родителями. Эглантина мне все рассказала…

Сорен сурово посмотрел на сестру. С какой стати она разболтала обо всем Примуле?!

— Это было совсем иначе.

— Как? — живо спросил Сорен.

— Понимаешь, мои родители достигли глауморы.

— Что? — недоверчиво переспросил Сорен. — Откуда ты знаешь?

— Они мне сами сказали. И я видела. Они были счастливы, понимаешь? Они знали, что я изо всех сил старалась спасти яйца. Они не сердились на меня. Мама с папой знали, что я в безопасности. Они никогда не верили в существование Великого Древа, а теперь узнали, что это правда. Это было прекрасно. Мне казалось, будто могучая река покоя и счастья струится между моими родителями и нами, летающими в сиянии Глауксовой Авроры, — голос Примулы превратился в еле слышный шепот, а потом и вовсе оборвался.

— Река счастья, — медленно повторил Сорен. Никакой угрозы, никакого Металлического Клюва, никакой печали, от которой разрывается сердце… Он попытался представить реку счастья, текущую между родителями и ним с Эглантиной. Потом резко мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас ему предстояло произнести очень трудные слова. Он твердо решил не брать в путешествие ни Примулу, ни Эглантину.

— Примула, поверь, настанет ночь, когда нам понадобится твоя помощь. Твоя — и Эглантины.

— Что? — ошеломленно пролепетала сестра. — Ты… ты не берешь меня? Но ты же обещал! — заплакала она.

— Ты еще не готова, Эглантина. Я понял это, когда узнал, что ты разболтала нашу тайну Примуле, — отрезал брат и снова обернулся к Примуле. — Я знаю, что ты готова к путешествию, но в этот раз лишняя сова может испортить все дело. Чем меньше нас будет, тем меньше вероятность, что нас хватятся на острове.

— Я понимаю, Сорен. Не извиняйся.

— Но как же я? — продолжала рыдать Эглантина. — Я ведь твоя сестра!

— Да, и я знаю, что однажды ты будешь сильнее — и телом, и желудком. Вот тогда нам понадобится твоя помощь, и мы с радостью возьмем тебя с собой.

Крылья Эглантины уныло повисли вдоль тела, свет звезд дрожал и расплылся в ее черных глазах.

— А теперь нам пора готовиться к вылету, — сказал Сорен.

— Удачи! — громко крикнула Примула. — Будьте осторожны.

— Да-да, будь осторожен, Сорен, — еле слышно прошептала Эглантина.

— Не злись на меня, сестренка. Слово есть слово. Когда ты будешь готова, мы оба сразу это поймем.

— Я знаю, — еще тише отозвалась она.

Сорен посмотрел на юг. Непогасший след кометы придавал небу неестественный оттенок. При таком освещении и с пути сбиться недолго! Значит, первым полетит Сумрак с его знаменитой способностью видеть в непривычных условиях.

— Подготовиться к взлету! Сумрак, ты летишь впереди, Гильфи займет место слева, я — справа. Копуша будет замыкать строй.

Они дружно взмахнули крыльями и поднялись в диковинное небо. Почему ночь вдруг окрасилась красным? Несколько недель назад, когда Сорен впервые увидел комету, она была багровой в лучах поднимающегося солнца, но сейчас над миром раскинулась ночь, и никакого солнца не было и в помине!

От всех этих мыслей Сорена бросило в дрожь, и чем дольше он думал, тем страшнее ему становилось. Теперь уже небо представлялось ему не просто красным, а кровавым. Была во всем этом и еще одна странность. Взлетая, друзья учитывали слабый встречный ветер, который должен был несколько затруднить их полет. Однако на высоте вдруг выяснилось, что он им дует в спину! Может быть, это комета расчистила им путь, создав вакуум, сквозь который они с такой легкостью понеслись вперед? Видимо, напрасно Сорен мечтал стать вожаком своей маленькой стаи. Сейчас их влекла вперед неведомая сила, и он чувствовал себя песчинкой в урагане. Совенок не знал, куда их влечет, и какие опасности ждут их впереди.

Внезапно ночь показалась Сорену зловещей. В желудке у него было холодно и страшно.

ГЛАВА IX Кузнец из серебристой мглы

Занимался рассвет. Всю ночь напролет они кружили над Серебристой Мглой, пытаясь разглядеть хоть маленькую струйку дыма. Именно дым несколько месяцев назад привел их в пещеру умирающей полосатой неясыти.

— Думаешь, мы когда-нибудь найдем его? — прокричал Сорен, обращаясь к летевшей справа Гильфи.