Спасение

— Каждому своё, босс.

— Всё верно. А теперь серьёзно — спасибо за вчерашнюю работу. Чёртовы британцы, вы можете в это поверить? Только они способны раздобыть плутоний через сто лет после прекращения его продажи!

— Ну… Они сделали это для обеспечения национальной безопасности.

— Ха! Меньше слушай этого чёртового Джонсона. И пересчитывай пальцы, если этот лис пожимал тебе руку. Нации исчезают. Мы, в Сопряжении, работаем над этим — делаем всех соседями. Мы больше не устраиваем гонки, соревнуясь, кто больше убьёт. Мы соревнуемся, кто быстрее достигнет звёзд. Кэл, ты собираешься эмигрировать, когда наши космические корабли наконец-то найдут похожую на Землю чужую планету?

— Я об этом не думал. Зависит от того, сколько времени займёт её терраформирование.

— Да, это важно. Знаешь, я только что вернулся из Австралии, буквально вчера. Ледопад был впечатляющим, даже по моим меркам.

— Ледопад? — Каллум надеялся, что сейчас он не выглядит слишком большим невеждой. Он смутно помнил, что видел что-то о ледопаде в новостях на экране паба прошлой ночью, когда отходчивые СМИ наконец-то перестали крутить ролики из Гилгена.

Услужливый Аполлон тут же подбросил дровишек, показав выжимки из брифинга Сопряжения для СМИ. Из них было видно, что речь идёт об одном из любимых проектов Зангари — превращение центральной австралийской пустыни в цветущий сад.

— Я слышал, что вроде всё прошло хорошо, — неуверенно протянул Каллум. — Конечно, кроме этих чёртовых протестующих, пытающихся остановить прогресс. Ну, поскольку они всегда возмущаются — на них уже никто внимания не обращает.

— В самую точку, — отозвался Эйнсли. — Прелесть этого проекта, во-первых, в том, что это грандиозный природозащитный и популярный проект, так что протестующие против него выглядят так, словно выступают и против природы и против народа. Ну, и во вторых, ледопад — это отработка техники по терраформированию в масштабе один к одному. Это главная причина, по которой я взялся за этот проект. Я хочу, чтоб мы набрались опыта. Это позволит нам не наломать дров, когда придёт время. И так и будет.

— Приятно знать, что хоть у кого-то на нашей планете есть план, — хохотнул Каллум и тут же поправился, добавив: — Я имею в виду, что хоть кто-то работает на долгосрочную перспективу.

— Именно поэтому я не пошёл в политики. Я хочу на самом деле добиться чего-то в своей жизни, — в ответ рассмеялся Эйнсли.

— Думаю, что кое-чего вы уже достигли, — сказал Кэл, уперев руки в бёдра и глядя на машины, суетящиеся у стен огромного котлована.

— Это? Ерунда, сынок. Египтяне и инки строили здания больших размеров. И сильно ли это им помогло? Конечно, это будет впечатляюще — европейский грандиозный центр и штаб-квартира Сопряжения это тебе не хухры-мухры. Но этой стройке уже три года, и идёт она отставанием от графика — по крайней мере, так было, пока я не занялся этим лично и не взъебал ленивого подрядчика должным образом. Чёрт побери, бюрократы здесь просто звери. И я-то думал, что хуже волокиты, чем в США, не бывает. Ты бывал в Нью-Йорке, сынок? Башня, которую я устанавливаю рядом с Центральным парком, станет настоящим прорывом. Как, впрочем, и эта. Но по большому счёту — это всё просто бетон, сталь и стекло.

— Вы перенесёте нашу службу в этот офис?

— А я ебу? Это вопрос для менеджеров, сидящих на десять этажей ниже моего. Пусть они решают, как им заблагорассудится. Я решаю глобальные вопросы.

— Теперь я точно начинаю вам завидовать, — засмеялся Каллум.

— Тебе придётся охуенно много работать, чтобы подняться до моего уровня, — хохотнул Эйнсли. — Даже я начал свой путь не с самого низа Джерси.

— Я читал, что твой отец был менеджером хедж-фонда.

— И я типа последовал за ним на Уолл-стрит и разбогател, сделав правильные инвестиции, да?

— Нет, ты получил учёную степень в Гарварде за работы в области машинного интеллекта. И ты потратил всё своё наследство, чтобы основать Корпорацию Сопряжения.

— Хех, а ведь не просто пожарный с блестящей пожарной машинкой. — Эйнсли удовлетворённо кивнул, как будто Каллум только что прошёл тест.

— Не понял?

— Ты умный сукин сын, и я не имею в виду твою степень. Ты можешь себе представить, чтобы бойцы из твоей команды, сами, по доброй воле, взяли книжку и начали читать биографию босса?

— Нет.

— А ты прочитал. Это имеет значение. Мы находимся на стадии роста, Каллум, человеческой расе требуется жилое пространство. И Сопряжение собирается его предоставить. Переделка астероидов под жилые пространства была только началом. Вот скажи, что ты чувствовал, когда Орион достиг системы Центавра?

— Я был и счастлив и разочарован, босс. Я надеялся, что мы найдём на орбите пригодную для жизни планету.

— Как и я. Как и все мы. Загрея — на редкость подходящее имечко для найденного там мелкого куска дерьма, очередной никуда не годной экзопланетки. Но мы не позволили этому остановить нас, нет, только не в мою смену. Мы с колоссальным трудом достигли этой злоебучей звёздной системы и закрепились там, построив новую волну звёздных кораблей. Это передовая наших дней. Во всех смыслах этого слова. У нас есть яйца, чтобы смело смотреть вперёд, мечтая о покорении Вселенной как Джон Ф. Кеннеди.

Чёрт, это заставляет меня гордиться тем, что я человек. Я знаю, что один из построенных у Центавра новых космических кораблей найдёт нам пригодную для терраформирования звёздную систему. А если и нет, то планету найдёт вторая или двадцать вторая волны.

Это не имеет значения. Мы собираемся открыть для человечества новые миры, сынок, и Сопряжение готово отвезти тебя к звёздам — тебя и миллиард других, отчаянно нуждающихся в новом старте на новой планете.

Через двадцать лет ты будешь стоять на том же самом месте и сможешь войти в наш межзвёздный центр и шагнуть на одну из дюжины планет, которые мы покорили. Сопряжение будет огромным. Однажды мы опутаем своей сетью всю нашу ёбанную галактику.

— Босс, галактика довольно большая, — осторожно заметил Каллум.

— А то, — отмахнулся Эйнсли. — Мечты имеют свойство сбываться. Поэтому нужно мечтать о достойных целях. Освоение Солнечной системы — это только начало. И если компания будет расти так, как я планирую, мне понадобятся настоящие умные и выносливые ублюдки, чтобы держать её в узде, направляя к моим целям. Что ты на это скажешь?

— Шеф, это что, повышение? — оторопело спросил Кэл, всё ещё не отошедший от вчерашней попойки.

— Ты не настолько хорош, парень, — хмыкнул Зангари. — Того, что ты мне симпатичен, для повышения мало. Так что нет. Никаких горящих предложений. Не сегодня. Спокойно возвращайся в «Экстренную Дезактивацию» и получай удовольствие от работы в течение следующих нескольких лет.

Просто следи за молодняком, который, набравшись опыта и уверенности, скоро начнёт кусать твоё поколение за пятки, прямо как крокодилы. Единственная возможность роста для них — это занять твоё место. Так что когда услышишь клацанье голодных зубов, помни: у тебя есть только два пути. Вниз и вверх.

Я уверен, что ты выберешь путь вверх. Подашь заявку на курсы высшего руководства или, может быть, получишь степень магистра делового администрирования… И вот тогда ты и заметишь, что кто-то в руководстве Сопряжения держит за тебя кулачки.

Ты то, что я ищу, сынок. Вот только, ради бога, не обосрись от счастья — я говорю с сотней таких, как ты, в неделю. Наш разговор означает только то, что ты был взвешен, измерен и одобрен. Это немаловажная вещь в организации нашего размера. Но само по себе это ничего не гарантирует.