Спаси меня от одиночества

Моя бывшая с этого момента секретарша наконец-то свалила. Кеша, потирая щёку, с улыбкой разворачивается к нам.

Цепляет взглядом сестру и застывает. Макар, как по команде, затыкается, а Анфиску сносит попутным ветром. Не успеваю моргнуть, она уже щебечет с подругой.

— Это чё такое было?

— Спроси. Напомню, твоя сестра давно совершеннолетняя, а Макар наш друг.

— То есть…

Иннокентий начинает сжимать кулаки, хмуря брови, но положение спасает сигнал телефона, лежащего рядом с блюдом.

— Тебе тут сообщение, — комментирует Фил, закидывая в рот сочный кусок. — Ещё одно.

Кеша протягивает руку за своим аппаратом. Ждём. Типа нам интересно.

— Рыженькая моя соскучилась, — свайпает по экрану, показывая нам знакомую фотографию.

Внутренне напрягаюсь и, пользуясь возможностью, переключаюсь на Малышеву. Меня же отпустило? Да. Почти отпустило.

***

Спустя минут двадцать мы мчим в дождь, рассекая лужи колёсами моего авто. Выпитый глоток пива выветрился в ту же секунду, когда Кеша вернулся с улицы с поджатыми губами.

Молча переоделся и попросил отогнать тачку, чтобы он смог выехать. Тут и выяснились скупые подробности: девочке из приложения нужна помощь.

— Расскажешь? — сломав сигарету, растираю табак подушками пальцев, смотря строго перед собой. Ливень хлещет сплошной стеной и никакой возможности прибавить скорость нет.

А внутри свербит. Орёт буквально, требуя максимума.

Кеша молчит. И я не тороплю. Чувствую: если заговорит, это будет важно. Кажется, нам обоим нужно собраться.

— Помнишь девчонку из «Man*Go»? Ты с Миланой как раз приехал. А я с Никой был.

— Ну? — неопределённую эмоцию выдаю.

Помню ли? До секунд помню. И как на балконе стоял, и как губы её представлял. И как запах её мерещился.

— Хорошая она девочка. Зацепила, но как… Бл#дь… Как сестрёнка что ли. Вот Анфиска моя и Ника эта. Мелкая такая, защищать охота. Решил присмотреть, пока освоится.

Дворники работают в полную силу и в такт им барабанит моё сердце. С ума сходит от предстоящей встречи. Про повод знаю — пропала сестра девочки.

Кеша, ещё садясь в машину сказал, что она не просила, он сам решил ехать. И если бы не количество выпитого, умчал бы.

— А с Миланой что?

— Всё нормально с ней, Тох. Она знала, куда ехала. Была согласна все условия, так показательная истерика не более чем… показательная истерика. Дай-ка зарядку, — просит, попытавшись включить смартфон.

— В бардачке.

Кеша ищет провод, а я барабаню пальцами по рулю и жду возможности обогнать впереди идущую фуру. Водила виляет так, что есть сомнения в его адекватности. Не приближаюсь, но всё жду момент.

Наконец впереди показывается освещенная часть дороги, и я нажимаю поворотник, уходя влево. Тачка дёргается на мокром асфальте, и с небольшим заносом уходит в отрыв. Наше счастье, что впереди никого не было.

Синхронно выдыхаем. Жестом прошу у Кеши прикурить и затягиваюсь никотином. Редко себе позволяю это. Сейчас — необходимость.

Выдыхаю дым в приоткрытое окно и прислушиваюсь к голосу из динамика. Малышев дозвонился Нике. Успокаивает её, обещая, что скоро будет. А я вжимаю педаль в пол, наращивая обороты двигателя.

— Дома она?

— Не знаю, — психует, судя по голосу, Малышев. — Здесь поверни.

Я и сам знаю, но послушно перестраиваюсь и при въезде в город сворачиваю во двор. Матерясь, пробираюсь между припаркованных на ночь машин, сокращая расстояние.

Торможу у двух высоток и взглядом спрашиваю, куда дальше.

Глава 25. Ника.

Как же долго тянется время!

Мама успокаивается и медленно поднимается, подходя к двери квартиры и нажимая на дверной звонок.

Мы слышим переливы, но никто не открывает. Это ожидаемо, учитывая рассказанное соседкой.

— Я ж сказала, девоньки. Нет их. В полицию надо.

— Была. Они долго. Пока официальные запросы отправят, пока разрешения получат. А время идёт.

По щекам мамы снова текут слёзы. Я же сжимаю и разжимаю пальцы, гипнотизируя экран.

Не знаю, о чём буду просить, но Кен адвокат. Он явно знает хотя бы лазейки, чтобы ускорить. Я только этим себя успокаиваю. И ещё тем, что если мы вдвоём начнём рыдать, то Вике это не поможет.

Мама сама нас учила держаться и не поддаваться панике. И первой же сдалась.

Ей пишет отец. Я вижу, как бледнеет лицо и поджимаются губы. Не спрашиваю, но уверена, что папа винит во всём маму.

Маркел присылает сообщение. Интересуется новостями и перекидывает информацию, что по звонку отца к поиску уже подключился поисковый отряд. Они забрали оставленные мамой фотографии Вички и распространяют их сейчас по социальным сетям.

Мне тут же прилетает несколько оповещений, когда захожу на свою страничку.

Незнакомый номер на экране воспринимается почти как спасение. Я нажимаю зеленую трубку раньше звукового сигнала. Почему-то думаю, что это сестра нашла возможность позвонить.

Но голос мужской. Кен.

Спрашивает, что случилось, и я пересказываю коротко. Буквально сухие факты излагаю и не успеваю попросить о консультации, как он приказывает прислать ему адрес. Именно приказывает, подавляя мои возможные протесты. Но разве я откажусь? Не та ситуация.

На маминой работе тоже все переживают, как и в школе. Все ищут Вику… Все…

Если она хотела добиться внимания, то ей удалось. Мысленно я уже сто раз её придушила и сто раз обняла до хруста костей. Лишь бы живая… Лишь бы здоровая…

Потому что в сети, помимо фотографий, сыплется масса статей, что случается с молоденькими школьницами. Зачем люди шлют это тем, кто и так находится в отчаянии?

Это какая-то злость или желание усилить вину? Так её через край: не усмотрели, не заметили, не уберегли.

Добрая соседка приглашает к ней, но мы не покидаем лестничную клетку. Кажется, так не пропустим приход девочек. Вдруг именно сейчас распахнётся дверь, отрезающая лифты от холла с квартирами, и они войдут?

Вдруг?

Но время, как песок сквозь пальцы, утекает, а никого нет. Держимся на месте только потому, что я озвучила маме, что едет тот самый Кен, с которым я ходила на свидание.

Она находит для меня силы на лёгкую улыбку и снова возвращается к вспыхивающему экрану. Периодически по очереди мы делаем дозвоны на номера Вики и Сюзанны.