Спаси меня, пожалуйста!
Шрифт:
Дед глядел на Ангелину внимательно и добродушно.
– Что ж, бывает. У всех своя судьба. У тебя, видишь, родители старые были да больные, а у кого-то их и вовсе не имелось. Зина моя, к примеру, из детдома. Отца на войне убили, мать немцы повесили – они в оккупации были в 43-м. Зинка в лес убежала, скиталась по сугробам, пальцы на ноге отморозила. Потом ее партизаны подобрали, и она до весны 45-го жила в отряде. Типа, как сын полка, только девочка. А после победы уж ее в детдом определили. А было ей всего ничего – лет пять.
– Геннадий Захарыч, а вы действительно хорошо знаете Андрея? – неожиданно для самой себя спросила Ангелина.
– Андрейку? Ну, конечно, хорошо, я ж вам говорил – он тут сызмальства живет. Тоже сирота, как ты. А почему спрашиваешь?
– Не знаю. – Ангелина пожала плечами. – Просто так. Странно.
– Что странно? – Старик прищурил слезящиеся глаза.
– Мне по голосу показалось, что он… хороший он парень, одним словом.
– Так и есть, – согласился старик.
– Почему ж он так поступил со мной? Он ведь знал, что у меня в сумке все документы и ингалятор для Риммы. И рецепт.
Дед немного помолчал, потом не слишком уверенно произнес:
– Торопился, видать. Я его вчера утром встретил, когда мусор выносил. Он такой смурной был, обычно приветливый, разговорчивый. А тут – здравствуй, Захарыч, и пошел себе.
– Куда же он торопился? Поезд у него только вечером был, как я понимаю?
– Это верно. – Старик задумчиво кивнул. – Ну, кто его знает, куда ему надо было? Может, дела какие, купить что-то мальчонке. Или, может, на работу вызвали.
– Да нет, какая работа? – возразила она. – Все учителя в отпуске.
– И то верно, – согласился Геннадий Захарович. – Тебе еще колбаски отрезать?
– Нет, нет, спасибо, – поспешно проговорила Ангелина, – все очень вкусно.
Она допила остатки чая и встала из-за стола. Дед тоже поднялся.
– Сейчас яблок тебе наберу. Подожди здесь.
Он, шаркая, ушел. Ангелина рассеянно разглядывала магниты на холодильнике… И все-таки странно. Сначала звонить и назначать встречу, а потом выключить телефон. Да еще дать его ребенку и не заметить, что тот шлет эсэмэски незнакомому человеку. Как-то не вяжется все это с голосом в трубке – слишком уж он был положительным, доброжелательным, такой не может принадлежать раздолбаю, нарушающему слово. И сообщение, о котором говорил Гошка, так и не пришло…
– Ну-ка глянь сюда.
Ангелина вздрогнула от неожиданности и обернулась. Дед стоял на пороге с двумя пакетами.
– Вот! – Он достал из одного розовое яблоко, все в мраморных прожилках. Вид его разительно отличался от магазинных. Казалось, оно излучало свежесть и здоровье. – Попробуй. – Старик отер яблоко о полу рубахи и протянул Ангелине.
Та откусила от румяного бока, разбрызгивая сладкий сок:
– Чудесное!
– Тут все такие, ты уж мне поверь. Мой самый любимый сорт. Они мелкие, крупными не бывают. Зараз можно пять штук
съесть. Твоей сестре как раз подойдет. Держи. – Он отдал Ангелине пакеты.– Большое вам спасибо! Геннадий Захарыч!
– Ась?
– А нет ли у вас телефона жены Андрея? Ну, бывшей, как ее…
– Катьки? – Дед недоуменно поглядел на Ангелину. – Ну есть где-то. Да тебе-то зачем?
– Хочу позвонить ей. На всякий случай.
– На какой такой случай?
– Ну… вдруг Андрей не приехал к ним? Пропал? Ей же теперь все равно, что с ним, она не станет особо беспокоиться?
– Правда твоя, Катьке на Андрюху наплевать. У нее давно другой хахаль. Но она молодец, отцу сына видеть не запрещает. В дом пускает – он у них большой, места всем хватит.
– Ну вот, – оживилась Ангелина. – Я бы позвонила и узнала. Может, он там и не появлялся.
– Это вряд ли. – Старик покачал головой. – Куда ему деться? Он каждое лето там проводит.
– Ну все-таки, – не сдавалась она, – можно телефон?
– Это где ж я тебе его сейчас искать буду, – ворчливо отозвался дед, однако послушно двинулся в комнату. Ангелина стояла на пороге кухни и слушала, как он роется в ящиках. – Нет. Не могу найти. Потерялся. – Геннадий Захарыч выглянул из комнаты. Борода его была всклокочена, на морщинистых щеках зажглись пятна румянца. – Прости, дочка, не помогу тебе.
– А кто-нибудь еще может знать телефон? – Ангелина испытующе посмотрела на деда.
– Антонина точно не знает.
– Это женщина из соседней квартиры? – догадалась она.
– Да. У них не сложилось с Андреем и Катюхой, стенка общая, а тут слышимость ого-го какая. Петька маленький был, орал. Антонина ругалась. Потом Катька на флейте играла, она ж в оркестре работает. Тоже мешало. Так что вряд ли они телефонами при расставании обменивались.
– А другие соседи? Которые рядом с вами?
– Тех нет. Уехали на моря. У них деньжата водятся, дома не сидят.
Ангелина поняла, что с бывшей супругой Андрея ей не связаться. Если только снова Гошку просить? Но на это нужно время, а он занят сейчас…
– Ладно, пойду я, – сказала она деду.
– Иди. Ты вот что, номерок свой мне оставь. Когда Андрейка объявится, я тебе отзвонюсь. Приедешь, сумку свою заберешь. Я его, стервеца, еще отругаю – такую девушку подвел! – Геннадий кокетливо тряхнул бородой – очевидно, это была его гордость.
– Хорошо, – согласилась Ангелина.
Старик подал ей листок бумаги и карандашный огрызок. Она черкнула свой телефон, распрощалась и вышла за дверь. Нужно было идти домой, узнать, как дела у рабочих. Приготовить на завтра что-нибудь диетическое для Риммы. Постирать. Ангелина сделала шаг к лифту и уже подняла руку, чтобы надавить на кнопку, но вдруг остановилась. Медленно подошла к соседней с дедовой квартире. Позвонила. Никто не открывал. Ангелина постояла еще немного и снова двинулась к лифту.
Конец ознакомительного фрагмента.