Спасите меня, Кацураги-сан! Том 9

— Поздравляю! — улыбнулся я. — Всё, как ты и хотел. Калибровку протезов пока не вводят?

— Нет, до этого ещё не дошли. Но я уже помогаю нашему реабилитологу с настройками разных режимов на лечебных тренажёрах. Этого мало, но всё равно — начало уже положено.

Когда мы закончили разговор, Казума вернулся в айти-отдел при клинике, а я приступил к приёму. Благо сегодня обошлось без саботажей, и мы с Сакамото Рин в спокойном темпе приняли всех тех, кто долгое время не мог попасть ко мне на консультацию.

После приёма намечалась сходка терапевтов. Специально заготавливать материалы я не стал, поскольку с темой собрания был знаком хорошо, а остальные терапевты должны были с радостью подхватить беседу. Всё-таки мы с Ватанабэ Кайто решили, что формат дискуссии куда лучше, чем обычные скучные лекции.

И до чего же я был удивлён, когда обнаружил, что на этот раз в наш лекционный зал пришли все. Девять терапевтов уже ожидали меня на своих местах. Даже сам Ватанабэ пожаловал. Видимо, решил оценить лично, как я справляюсь с его прошлыми обязанностями.

— Всем добрый день, уважаемые коллеги, — поклонился я, расположившись напротив терапевтов. — Прежде чем огласить тему нашего собрания, я хотел бы задать вам один вопрос. Как часто у вас бывают пациенты с жалобами на боли в груди? И главное — какой в итоге у них оказывается диагноз?

— Чаще всего стенокардия, — сказал Такеда Дзюнпей. — Она же — ишемическая болезнь сердца.

— Я бы с вами поспорил, Такеда-сан, — помотал головой терапевт девятого ранга Фукусима Ренджи. — Обычно болью в груди оказывается простейший остеохондроз. Хотя недавно у меня оказался пациент с острым панкреатитом, при котором боль нетипично отдавала в грудную клетку. Подозревали инфаркт, а оказался панкреатит. Но это уже — единичный случай.

— Неплохие примеры, — кивнул я. — Кто-то сможет ещё что-нибудь добавить?

— Я могу, легко! — подняла руку Тачибана Каори. — И как терапевт, и как гастроэнтеролог, постоянно вижу болезни пищевода, которые дают такую же боль. ГЭРБ — гастроэзофагеальнорефлюксная болезнь, разрывы пищевода и другие воспалительные заболевания этой области. Вот там боль почти такая же, как и при инфаркте!

— Отличный пример, Тачибана-сан, — согласился. — Думаю, все уже поняли, какая тема нашего сегодняшнего собрания.

— Хе-хе, а я заранее знал, — услышал я шёпот Ватанабэ Кайто.

— Дифференциальная диагностика болей в грудной клетке, — объявил я. — Жалобы на боль в груди — это одна из самых распространённых причин обращений пациентов. И чуть ли не девяносто процентов больных уверены, что причина тому — сердце. Но уже по нашей короткой беседе прекрасно видно, что сердце — это лишь одна из причин таких болей.

— Да, и ведь многим не объяснишь! — добавил Кондо Кагари. — У меня таких пациентов куча. Уже и ЭКГ сделали, и рентген грудного отдела позвоночника. С сердцем всё хорошо, а на снимке — патологическая подвижность позвонков. Я им назначаю лекарства, а они всё равно не довольны. Просят, чтобы я дал что-то от сердца.

— Это важное замечание, Кондо-сан, — согласился Куренай Цукаса. — К таким пациентам нужно искать подход. Если дать больному с остеохондрозом какой-нибудь нитроглицерин, которым снимается приступ стенокардии, ничего хорошего из этого не выйдет. Своей настойчивостью пациент сам себе навредит, но виноватым будет именно врач, который прогнулся под его напором.

— Очень хорошо, что вы вспомнили про нитроглицерин, Куренай-сан, — взял инициативу я. — Не только нитроглицерин, но и более современные нитраты, которые используются для лечения стенокардии, часто даются врачами, чтобы определить — сердце ли беспокоит больного, или же что-то другое. Если после приёма таблетки или спрея под язык боль исчезает в течение тридцати секунд или минуты, значит, проблема именно в сердце. Но! Есть одно жирное «но». И я думаю, Тачибана-сан сможет нам объяснить, на что я намекаю.

— Конечно, Кацураги-сан, — улыбнулась она. — Тут кроется большая ошибка. Нитраты не помогут от остеохондроза или того же панкреатита, однако они убирают симптомы другой болезни желудочно-кишечного тракта. Эзофагоспазм — спазм пищевода.

— Верно, — кивнул я. — Так что положительный эффект от нитроглицерина — это не всегда явный признак больного сердца. Как ни странно, этот «чисто» сердечный препарат может влиять и на другие органы.

Разговор затянулся, и мы ещё целый час обсуждали самые различные причины болей. И расслаивающуюся аневризму аорты, и тромбоэмболию лёгочных артерий, и даже острый холецистит. Смыслом этого собрания было — дать всем терапевтам понять, что боль в груди — это очень сложный симптом, который может указывать на огромное количество заболеваний.

Когда мы закончили, терапевты, продолжая переговариваться между собой, не спеша, побрели к своим рабочим местам, чтобы впоследствии отправиться домой на выходные.

— Блестящая работа, Кацураги-сан, — сказал мне Ватанабэ Кайто. — Вижу, в теме вы разбираетесь очень хорошо. Мы очень быстро уложили почти все патологии в полтора часа разговора.

Слышать похвалу от Ватанабэ — это такая же редкость, как острый панкреатит, проявляющийся болью в груди.

— Кацураги-сан, Ватанабэ-сан, — догнала нас Тачибана Каори. — Не стала прерывать наше собрание, но у меня есть ещё один нетипичный пример. Связанный как раз с эзофагоспазмом.

— С радостью вас послушаем, — кивнул я.

— Я целый месяц наблюдала пациентку с болями в груди. На ФГДС выявили спазм пищевода, но стандартная терапия почти никак не помогала, — объяснила Тачибана.

— Как это — не помогала? — нахмурился Ватанабэ. — Ошиблись с диагнозом?

— Нет, там действительно был спазм, — ответила Каори.

— Однако причина у него была для вас непривычная, верно? — предположил я.

— Как вы узнали? — удивилась девушка.

— Я видел много таких пациентов. С так называемым вторичным эзофагоспазмом. Когда пищевод сжимается не из-за воспалительного процесса, а из-за сильного стресса. Получается, что человек чувствует боль в груди, когда его что-то тревожит. Сразу начинает списывать всё на сердце. А — нет. Оказывается, это мышцы пищевода шалят. В таком случае помогают успокоительные или психотерапия.

— О-о-о! — протянул Ватанабэ. — А вот эту тему мы с вами затронуть забыли. Маскированные депрессии. Они могут любую боль симулировать. Но ничего, об этом можно будет в следующий раз поболтать. Заодно и психиатра нашего позовём.

— Про депрессии действительно много чего можно рассказать. Большинство пациентов толком не могут отличить депрессию от плохого настроения. А если учесть, что их там несколько видов… — задумался я.

— Знаете что, Кацураги-сан? — ухмыльнулся Ватанабэ. — Послушал я наших коллег и решил, что на этот раз можно обойтись без зачёта. Все и так хорошо усвоили тему. Хороших вам выходных, Тачибана-сан, Кацураги-сан.

Когда Ватанабэ ушёл от нас в свой кабинет, Каори прошептала:

— Мне кажется, без усов он стал добрее. Видимо, всё свою вредность, наконец, сбрил.

На это ноте последний рабочий день этой недели подошёл к концу. Я направился домой, нужно было подготовиться к субботе. Дел на выходные накопилось немало. И, хоть мне искренне хотелось увидеться с семьёй Эитиро и своим «крестником» Тендо-куном, больше всего я ждал этот день по другой причине.

Впервые за долгое время я заснул с большим трудом, хоть и дал себе хорошую физическую нагрузку незадолго до отхода в постель. Голову не покидали мысли об этом таинственном человеке, который жил раньше в той же квартире, что и я. Слишком уж много он обо мне знает.