Спасите наши души

эк: «Слушай, а заткнуть нельзя чтоли».

Маруся: «Говарю ж что уже набижали. Надо выкручеватся».

эк: «Полюбому фотки домашние нужны. А то модеры прочитают. Выложи последние фотки перед тем как сдох».

Маруся выкладывает снимки Малыша на цепи.

эк: «Щас я с фотошопом покумекаю. Траву подложу, цепь и будку закрою. Собаку чуток осветлю, почищу».

Маруся: «Зделай эк».

Фото Малыша. Грубый фотошоп: яркое искусственное освещение, осветленное до предела изображение, плоский фон – трава, какая-то кружевная беседка. На следующем снимке – рядом с Малышом стоит молодая женщина.

Маруся: «Спасибище тебе эк. Напишу когда там выложу».

эк: «Удачи Маруся».

Алиса прижала руку к сердцу. Нельзя на все это остро реагировать. Нельзя забывать, что она всего лишь созерцатель. Нужно подумать спокойно. Малышу уже не поможешь. Раздувать скандал или, наоборот, скрыть все от Насти? Трудно даже предположить, насколько сильной может быть ее реакция. Но она не сможет это скрыть. И потом – Настя бросилась в бой. У нее должна быть полная картина. Собственно, ради этого Алиса и рылась столько часов… Она ничего не решила, хотела уже выключить компьютер и лечь спать, но потом вернулась на свой форум. Там все уже было в теме Малыша. Эти ужасные снимки, радостное сообщение крупным шрифтом: «Малыш дома!» Смайлики с цветочками и поцелуйчиками, поздравления соучастников и оболваненных жертвователей… Тут же раздался звонок.

– Да, Настя, я видела. Конечно, неправда. Подожди немного, я сейчас войду в тему и проясню ситуацию. Только пообещай: ты больше ничего не предпринимаешь по отношению к этим мерзавкам.

– Ты меня пугаешь. Ты о чем? Да, как скажешь… Я жду.

Алиса нажала команду «ответить» и быстро напечатала: «Я не слишком омрачу ваш праздник, если пролью немного света на подготовку к нему? Греться в лучах столь незатейливого фотошопа приятно, возможно, но сострадание и деньги, которые люди отдавали Малышу, были настоящими. Эти люди сейчас читают тему и думают, что они помогали Малышу жить. А они всего лишь растягивали его мучения перед смертью. Интересно, какой она была? – Алиса вставила скопированную ссылку на сайт «Счастье хвостов» и дописала: – Читать последние десять сообщений. Почему-то мне кажется, что даже это преступление не прекратит деятельность по «спасению» всем известной яростной команды».

Она отправила сообщение, подождала пять минут и набрала Настин телефон.

– Лис… Извини. Я не могу сейчас говорить. Просто зубы не разжимаются. Тебе спасибо. Я позвоню утром.

– Ты ничего не станешь больше предпринимать?

– Нет, конечно.

* * *

Сергей с Анатолием выходили из дома, где жила Ирина Менделеева, когда увидели почти бегущего к подъезду Геннадия.

– Что? – закричал он издалека. – Что там случилось?

– Жена все-таки передала вам, что мы звонили? – поинтересовался Сергей.

– Нет, она ничего мне никогда не передает. Я услышал по радио и сразу сюда. Что там?

– То, что вы услышали по радио, – пожал плечами Сергей. – Если у вас сейчас есть время, имеет смысл поехать с нами. Все равно мы вас вызовем первым.

– Почему? А, ну да. Я звонил, что она отобрала мои магазины.

– Знаете, Геннадий, – доверительно сказал Толя, – впервые встречаю человека, которому бы так везло с женщинами. Два убийства, и в обоих случаях вы первый свидетель. Две хорошие знакомые утащили, можно сказать, за собой ваше состояние. Как говорится, я фигею, дорогая редакция. Только тут дело посерьезнее, наверное. В том смысле, что мотив у вас есть.

– Ну, сами посудите, – горячо говорил Геннадий уже в кабинете Сергея. – Если бы я собирался убить Иру, стал бы я вам звонить насчет липовой дарственной?

– В каком-то смысле ход неплохой, – заметил стоящий у окна Толя. – Вы сейчас имеете возможность это сказать.

– Но теперь-то точно будет экспертиза, она определит, что документы на бутики липовые, стало быть, мне магазины не достанутся. С живой Иркой еще можно было договориться, а теперь – все мимо…

– А я разве сказал, что у вас корыстный мотив? – ясно взглянул ему в глаза Толя. – Я имел в виду месть.

– Давайте-ка по порядку, – попросил Сергей. – Когда вы видели Ирину Менделееву в последний раз?

– Сегодня ночью. Она со своим молокососом была в моем клубе. В «Логове».

– В котором часу они ушли?

– Точно не помню. После двух, кажется… Она ушла без него. Он, как мне сказали, повез домой одну… в общем, гостью. Та была пьяной.

– Кто эта гостья?

– Катя Подберезкина, депутат.

– Вы долго еще оставались в клубе после того, как все разъехались?

– Нет. Я тоже был нетрезв, устал, они уехали почти последними. Я закрыл свой кабинет и поехал домой.

– В котором часу вы были дома?

– Не помню точно. Вообще я должен сказать на всякий случай… Я поставил машину в гараж и, кажется, уснул за рулем. В общем, светало, когда я шел к дому.

– Проблема. Алиби опять нет.

– А у него есть? У сморкача этого? Может, он Подберезкину выбросил за углом, а сам поехал за Иркой? Где он сейчас, кстати? Вы его взяли?

– А его нет. Поищем у Подберезкиной, конечно. Геннадий, вы, конечно, напишете подписку о невыезде, но пока можете расслабиться, – сказал Сергей. – Толя немного усугубил вашу ситуацию. На самом деле вы не первый подозреваемый. Поскольку у Менделеевой есть наследник всего движимого и недвижимого имущества.

– Она ему все подписала???

– Да, причем практически в день убийства. То есть утром.

– Так о чем тут думать?

– Ну, хотя бы о том, что так не поступил бы даже осел.

– А этот Мальчик – полный козел! Дубина законченная. Он просто больше ждать не мог, вот и все!

Глава 23

Сандра достала несколько батистовых носовых платков из шкафа, один засунула в карман Валентины, остальные аккуратно уложила в ее сумочке.

– Знай, что они здесь. В этом тюбике легкие успокоительные таблетки, вот влажные салфетки. Там придется землю бросить на гроб. Потом перчатки вытрешь. Или мне их отдай. Я дома почищу. – Она посмотрела в окно. – За нами идут. Пора.

Сандра взяла со стула широкий черный шифоновый шарф и красиво повязала его вокруг головы Валентины. Затем сама надела простой черный платок, они взяли в руки черные сумки и пошли навстречу группе устроителей похорон в строгих костюмах.

Это был самый странный сон в жизни Валентины. Огромное количество чужих людей, море роскошных цветов, и она плывет, окутанная туманом, к нарядному гробу на каталке. В ней все застыло, чувства замерли, ей даже интересно, что там, в огромной красивой шкатулке. Она не может иметь отношения к тому страшному, из-за чего здесь все собрались. Каталку с гробом повезли в церковь, сняли крышку…

– О-о-ох! – застонала от невыносимой боли Валентина. – Мама. Мамочка моя. Это Наташа. Сестренка. – Она крепко сжала руку Сандры и подошла совсем близко. Сурово, с недоумением смотрела на спокойное лицо спящей Наташи, ее полную шею, прикрытую бледно-фиолетовым шарфом… Это просто непонятно. Какой-то человек действительно перерезал Наташе горло, чтобы ее не стало? То есть уже точно – никакой ошибки?.. Что же сказать матери? Как посмотреть ей в глаза…

И пока длилась служба в мареве свечей, бормотании молитв, Вали не было здесь, на земле. Она, как и положено старшей сестре, вела младшую за руку…