Спасите наши туши!

И вот сегодня за стожком его ждала развязка слишком — затянувшейся охоты. Тихо, как кот, крался Серега по мягкому, пушистому снегу, осторожно пробуя сначала сугробы, прежде чем поставить ногу. Вся деревня знала про его дуэль с Коськой, его уж и звать стали Серый — вроде как волка из мультфильма «Ну, погоди!». И не расслышал Серега, как губы сами прошептали это волчье заклинание и вся фигура его приняла хищные очертания.

Не подходя близко к стогу, Серега сделал круг, весь вздрагивая от шороха собственных шагов. Зайца не было видно, он сделал второй круг, третий. Порядочный заяц никогда не станет зарываться в сено, но от этого можно было всего ожидать. Серега разогнался и с ходу опрокинул стожок, стал ружьем раскидывать копну, зорко глядя по сторонам. Коськи нигде не было. Неужто летать научился? И тут, взглянув нечаянно на свои следы, Серега понял, как его подло обманули и на этот раз. Пользуясь стожком, как экраном, Коська выбрал момент и быстренько по Серегиным следам метнулся в ельник. Где он был до этого — на копне, или, прячась, ходил кругом, так и осталось загадкой…

Солнце совсем уже поднялось, когда Серега подходил к дому. Он решил пройти задами, через огород, и, подходя к оврагу за их домом, вдруг онемел. На той стороне оврага лениво ковылял по тропинке самый настоящий Коська. Немножко постояв и оглядевшись, он прыгнул в кладку напиленных и сложенных у Серегиного плетня дров. Прыгнул так, что не оставил ни малейшего следа, ведущего к рядам поленниц. От Такого нахальства, а может, и расчета Сереге стало не по себе. Прекрасно ведь знал Коська, что в этом доме живут две гончие собаки и охотник, почитавший его, Коську, личным врагом номер один. И еще лучше, вероятно, знал он, что никто не станет его искать именно здесь.

Мелькнула у Сереги мстительная мысль — подкрасться к дровам и обрушить ряд полей на Коську, завалив его наглухо. А потом потихоньку разобрать и вытащить живого за уши и обязательно посмотреть в Коськины нахальные глаза перед тем, как выпустить из него дух. Но, зная изворотливость и хитрость бедового зайца, махнул рукой Серега на эту затею и просто-напросто зашел в тыл своему супротивнику.

— Вот сейчас пальну ему в зад и точка! — решил Серега, но тут же передумал: не дело это — стрелять в спину.

И неожиданно для самого себя Серега свистнул резко и коротко. Как будто пружиной подкинуло Коську на самую вершину поленницы. Еще секунда, и мелькнет он уже на той стороне оврага, но Коська вдруг стал на задние лапы и обернулся к Сереге.

Не мог поверить своим глазам Серега — заяц улыбался ему: растянулся в улыбке рот, опустились уши, белели, как у малыша, два передних зуба. Не насмешливая или издевательская улыбка была на его морде! — лице, а добрая и озорная. Мигом представилось Сереге, насколько скучнее и бледнее станет в их деревне жизнь без этого веселого и шкодливого зайца, без всей той кутерьмы и суеты, которая поднималась вокруг него.

И никакая сила не могла уже заставить Серегу вставить приклад в плечо и хлестнуть третьим номером дроби по бывшему до сего времени его противнику.

В довершение всего — показалось ли ему, возможно, так же, как и улыбка, или то было на самом деле — вдруг как будто подмигнул ему Коська одним глазом и стрелой полетел к оврагу, пару раз перекувырнулся через голову под уклон и скрылся раньше, чем успела опасть поднятая им снежная пыль…

С легким сердцем, чему-то радуясь, и в то же время с чувством грусти шел Серега домой.

— Расскажу Татьяне, — думал он, оглядываясь в поле, где давно уже пропала, слилась с фоном серая точка, — она не засмеет, поймет. Должна понять!

ЖЕЛЕЗНЫЙ ПАРЕНЬ

Матвей Федорович явился с охоты домой без ружья и мрачный.

— Батюшки! Неужто нализался так, что ружье где-то забыл? — ужаснулась жена.

Ни слова не говоря, Матвей Федорович достал из рюкзака смятый чехол от ружья, молча кинул его жене и только после этого пробурчал:

— Они там пошли пить пиво с вяленой красноперкой, а я вот — без ружья и вечный загонщик…

И скупыми словами, чуть не со всхлипами и рыданиями поведал Матвей Федорович историю о том, как, нечаянно поддев мерзким рылом ремень, унес кабан его ружье, а сам он едва остался жив…

— Страсти по Матвею, — рассмеялся его зять, — ружье новое купишь, а вместо себя в загон робота пошлешь, я уж тебе сконструирую…

— Нет, ты погоди, — оживился Матвей Федорович, — ты не шути, я с тебя не слезу, пока мне загонщика не смастеришь. Сумел же на службе своей сделать робота-официанта, а для тестя небось руки отсохнут?

— Ну, ладно, ладно, — продолжал Матвей, глядя, как вытягивается лицо зятя, — я все железки сам изготовлю и соберу, ты мне схему обрисуй и электронику спаяй.

…Всю зиму, весну и лето в гараже стоял звон и шипенье автогена. Старая стиральная машина, бензопила, холодильник, испорченный магнитофон, автозапчасти навсегда теряли свою индивидуальность, чтобы воплотиться в универсального охотничьего робота-загонщика. Если блок памяти, автоматику и зрительно-осязательные датчики удалось использовать от действующего робота-официанта, то двигательную часть пришлось разрабатывать заново. Новый робот должен был уметь продираться сквозь кусты, перелезать через поваленное дерево, с помощью надуваемых пластиковых мешков штурмовать переправу и проходить по болотистой местности. И все это приводилось в действие небольшим бензиновым двигателем, который, правда, удалось сделать чрезвычайно экономичным и мощным.

Робот умел воспринимать звуки, анализировать их и, наоборот, синтезировать, когда хотел что-либо сказать. Зять Матвея Федоровича распалился от интересной работы и сделал роботу анализатор запахов, так что в далеких охотничьих мечтах робот с успехом мог бы справляться с задачей гончей собаки. Причем его можно было бы настроить на запах только лишь зайца или, скажем, кабана. Матвей Федорович слезно упрашивал зятя сработать программу поиска кабана с запахом ружья.

Новый робот — ФДК-01 или, как его ласково прозвали, «Федька» — мог сверх того тащить тяжелый рюкзак, валить деревья, тушить пожары и вообще помогать по дому, что очень расположило к нему лучшую половину семьи Матвея Федоровича. В отсутствие мужчин кибер развлекал женщин пением романсов голосом Козловского и мог даже пригласить потанцевать.

Единственное, что вначале огорчало его создателей, — это поведение на улице. Выйдя в первый раз во двор, Федька учуял собаку, погнался за ней и бегал неутомимо двенадцать часов, пока не кончился бензин. Ему скорректировали анализатор запахов и образов на безразличие к собакам, но он стал вдруг гоняться за кошками и голубями. В конце концов его обучили терпимости к домашним животным. Но собаки, со своей стороны, злобно облаивали его и не раз пытались цапнуть зубами Федькины железные мослы, видно, чувствовали в нем конкурента в борьбе за причастность к сословию «друг человека».

Первые полевые испытания принесли радости и огорчения. Легко преодолевая лесные препятствия, Федька быстро исчез и через два часа пригнал стадо коров и овец, успевая носиться с одного края стада на другой, чтобы животные не разбрелись.

— Ага, можно его и пастухом определить! — закричал радостно зять. Он вытащил отвертку и произвел перенастройку блока распознавания образов.

Во второй раз Федька выгнал из леса выводок волчат, к великой досаде Матвея, который в суете и спешке работ еще не успел купить нового ружья. До открытия охотничьего сезона Федька «работал» по грибам и ягодам, мгновенно разыскивая бесчервивые боровики и подосиновики, хотя и здесь не обошлось без недоразумений. Иногда вдруг он хватал из чужих корзин белые грибы и мчался к хозяину. Матвей Федорович произвел ему словесные внушения, и грабежи в лесу прекратились.