Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные

— Воспользуюсь советом…

***

Завтрак размазывался по тарелке, как приснопамятная овсянка на воде, которую сильно жаловал отец семейства Гордон. Она ввергала его в воспитания о магической академии, там точно такой же кормили юных магов. Вот поэтому он ел, ностальгировал и мучил этим своих домочадцев.

Утро Элис ещё и омрачало известие о юбилее герцога. Идти не хотелось, но девушка здраво рассудила, что какой-то там бал не стоит хрупкого мира между отцом и дочерью. На ее вопрос какое платье на ней должно быть, батюшка лишь вздёрнул брови и самым искренним непониманием переспросил отчего его должно волновать в каком наряде будет юная ведьма. Такая картина обескуражила, ведь все сознательное время Алисии было предписано в чем и когда появиться.

Выбор наряда и подготовка заняли почти весь день. Головная боль покидать не спешила, голень тянуло, а запястья… Шрамы не исчезали. На четвёртый день с зельями и магическим лечением они должны были испариться. Когда Тадеуш зашёл проверить готова ли дщерь, то застал ее перед зеркалом в изумрудном платье и невидяще рассматривающую свои руки.

— Папа… — хрипло позвала Элис, — почему они до сих пор…

Она перевела на отца взгляд. Он, облачённый в парадный костюм-тройку винного цвета, печально вздохнул и приблизился. Встал за спиной так, чтобы их глаза встретились в зеркале.

— Элис, — начал он со вздохом, — на тебе были даоритовые кандалы. Когда они расплавились часть металла все равно попала в кровь. Крохи. Не более. Даорит коварный, попадая в кровь мага, он убивает магию, разрушает каналы, такая пуля приводит к утрате способностей… Тебе перепали крохи, но они помешали магическому воздействию заживить раны…

— Шрамы никогда не исчезнут? — всхлипнув, завершила девушка. Нет. Плакать хотелось не из-за шрамов, просто… Снова бал. Платье, которое она выбрала сама, а не присланное в упаковке. Но тот предыдущий наряд, он как бы напоминал почему она здесь. И отчего на этом балу ее никто не ждёт.

— Прости… — покачал головой отец.

А юбилей герцога кассодийского устрашал своей помпезностью. Такого обилия драгоценностей Элис ещё не доводилось видеть. Атмосфера вечного праздника витала в поместье. Именника поздравляли и дарили подарки, которые по негласному договору не передавали в руки, а складывали на столик. Это был вопрос безопасности, но отец пренебрёг им, тем самым показывая гостям свои отношения с виновником торжества.

Герцог, тучный мужчина буквально на пару лет младше Тадеуша, светился улыбками, раздавал благодарности и вёл непринуждённые беседы. Помня о своей вспыльчивости по отношению к его младшему отпрыску, Элис и представить не могла, что в середине вечера этот улыбчивый усач предложит ей потанцевать. Она согласилась, из уважения и нежелания разгребать последствия.

Вёл он уверенно. Несмотря на то, что был немного ниже ведьмы ростом, но умудрялся смотреть со снисходительностью, которая присуща лишь людям наделённым властью. В перерывах между танцевальными па, он расспрашивал ее о работе и оказался приятным собеседником. Элис не дерзила, а проникнувшись симпатией, вполне искренне общалась.

— Алисия, — задумчиво протянул он, — с нашей последней встречи вы сильно изменились…

— Надеюсь в лучшую сторону? — кокетливо уточнила девушка, крутанувшись под его рукой.

— Однозначно… В вас появилось некое величие…

Благодарно улыбнуться и присесть в книксене. Танец близился к завершению и Элис понимала, что это всего лишь дань вежливости.

— В ваших глазах мудрость, в поведении — учтивость… Признаться, я не верил, что в столь юном возрасте можно так координатно поменять приоритеты…

Его шаг вперёд. И снова поворот под рукой.

— Вы составите прекрасную партию моему младшему сыну…

Элис оступилась. К горлу подкатил комок, непонятно ещё чего: то ли злости, то ли обиды. Она понимала, что этот разговор не возник на пустом месте. Все давно было решено без неё. Герцогом и ее отцом. Вот вам и самостоятельность.

— Вы молчите?

Ведьма хотела рявкнуть, что грудная жаба сдавила от избытка чувств. Но она все-таки не в хлеву. Даже если тебя поставили перед фактом, это ещё не повод опускать руки. Хотя, если они просто тянуться за топором…

— Мне безумно льстит такое предложение, — она затрепетала ресницами, в надежде вспорхнуть и свалить из этого зала.

— Это не предложение, — холодно отозвался герцог, в упор взглянув на неё. — Это факт…

— Тогда тем более, — она счастливо улыбнулась, теплилась надежда, что не оскалилась, — я не знаю какими словами выразить мою признательностью, это такая честь…

Мужчина как-то с сочувствием рассматривал ведьму. В глазах его читалось недоверие, каким обычно провожают блаженных.

— Вы действительно изменились, — а подтекстом так и слышалось, что подвинулись рассудком.

— Позволите мне отлучится? — она снова присела в книксене. — Я должна рассказать маменьке…

Ее провожали, как городскую сумасшедшую. Когда взгляд герцога перестал прожигать дыру между лопаток, она свернула в один из коридоров, что вёл к дверям в сад. По пути она выпрыгнула из туфель, босиком бежать явно удобнее. Жаль ни денег, ни вещей при себе нет. Но это мелочи. Вот амулеты экстренного телепорта висят на запястье, это предусмотрительно. А герцогский сынок- крупная неприятность.

Она вылетела в душную темноту летнего сада. Выбрала одну из неприметных тропинок, что вела к ограде поместья.

Элис резко дернули за руку и бархатный, хриплый, знакомый голос шепнул:

— Куда бежишь?

***

Грегори чувствовал себя дураком. Потому что попался на провокацию Тадеуша, потому что стоял тут в бальной зале, как неприкаянный, потому что искал взглядом ее.

Которая вдруг изменилась. Стала безупречно холодной. Какой-то чужой. Зелёное платье с открытыми плечами, тугим корсетом и атласной юбкой делало ее старше. Узкое ожерелье, обвивало тонкую шею, как висельная веревка. Густая, украшенная листвой живого эвкалипта коса, ниспадала по спине. И глаза… Серьёзные, но безразличные.

Она почти не танцевала. А если не удавалось отказать, выходила, ведомая кавалером с какой-то величественной отстранённостью. Не смотрела на партнёра, вбок и вдаль. Куда угодно, но не в глаза собеседника.

И снова возвращалась в зал. И когда ей казалось, что никто не видит, разглядывала свои руки. Растирала запястья, словно стараясь смыть грязь. Грегори тоже присмотрелся. Шрамы двумя толстыми браслетами обхватывали изящные кисти. Вечная память о даоритовых кандалах.

А потом герцог повёл ее в танец. Она оживились и говорила дружелюбно. Пару раз улыбнулась.

— И я должен на ней жениться! — раздалось сбоку.

Некромант презрительно окинул взглядом нарушителя спокойствия. Им оказался молодой человек смазливой наружности. Миловидное лицо без следов щетины, кучерявые волосы зализаны воском. Такие повесы нравятся дамам. Но Стенли не оставил незамеченным и некую субтильность, высокий, но тощий, как жердь. Движения его от этой нескладности дёрганные.

— Он считает ее красивой, — пьяно выдал чернявый, указывая в толпу. Маг присмотрелся и понял, что показывают на ведьму. — Видите ли она сильная ведьма, кровь хорошая… А мне какое дело до крови? Она ж коза мне ни гульнуть не даст, ни с вами отдохнуть…