Спаситель под личиной, или Неправильный орк

Я, конечно, Россину успела полюбить, но как же меня вымотала эта поездка. Всё же, быть няней — тяжёлый труд, даже не ожидала. И это при том, что дочка Вэйланда, в силу своей немоты, была тихой и не капризной. Можно даже сказать, что мне повезло.

Хотя, надеюсь, скоро она заговорит, во всяком случае, звуки уже издаёт.

Вернулись мы как раз к обеду. Я залетела прямо в окно своей спальни, которое открыл для меня Вэйланд. Оказывается, оно и снаружи открывается, была бы магия. А когда спустилась вниз, уже одетая в платье, Россина тут же вцепилась в мою руку и не отпускала, пока мы не уселись за стол.

К моему удивлению, мы все разместились в столовой, где для Россины был поставлен высокий стульчик. Такого я не ожидала. Конечно, в простых семьях дети ели за одним столом с родителями, но в знатных всё было иначе. В детстве я ела или с Руби в своей комнате, или с сёстрами в общей детской. И лишь лет пять-шесть назад меня стали допускать до общего стола, да и то, если у родителей не было гостей, что случалось не так и часто.

А здесь — трёхлетнюю малышку усадили за стол вместе с королевской семьёй, и для всех это было абсолютно нормально. Конечно, перед ней не лежала куча приборов, да и вместо хрустального бокала поставили удобную кружку, но всё равно — для меня это было странно.

А может, хватит уже удивляться? Драконы совсем не такие, как мы, у них другие обычаи, другие отношения в семье, другие инстинкты. И мне всё это очень нравилось. Хорошо, что меня признали драконом и, похоже, оставили в семье навсегда. Это, конечно, тоже странно, но я просто скажу себе: «Они же драконы», — и приму как данность, что у меня теперь есть новая семья, которая относится ко мне с большей любовью и заботой, чем прежняя.

Время после обеда мы с Вэйландом провели с Россиной. Делали ей тетрадь с рисунками. Точнее — рисовал дракон, а я объясняла, для чего это нужно. Показала, как искать нужное слово, что означают рисунки, например, стакан с ягодой означал компот, без ягоды — воду, а ягода без стакана — просто ягоду.

Пока в тетради было не очень много рисунков, в основном — предметы, игрушки и разная еда. Но сейчас важнее было научить девочку пользоваться этой тетрадью, ориентироваться в ней. Если нарисовать сразу много всего, малышка просто запутается.

Оставалась ещё надежда на то, что Россина скоро заговорит сама, и тетрадь станет не нужна. Она и сейчас уже вовсю ахала, ойкала, мычала, не говоря уже про смех. То есть, звуки издавать, как было поначалу, она уже не боялась. Может, со словами у неё то же самое, что и с обращением и полётом? Нужно просто учиться заново?

Сейчас мы двигались «на ощупь», всё, что могли — это окружить малышку любовью. Боязнь-то мужчин у неё прошла, пройдёт и немота. Драконы возлагали большие надежды на «лекаря душ», посмотрим, что скажет он. За обедом король сказал, что послал за ним ещё вчера, но, к сожалению, Траэрн был занят — не мог прервать лечение другого пациента. Но через неделю обещал прилететь и заняться Россиной. А пока — пусть будет тетрадка.

А вот ужинала малышка снова в детской. Просто потому, что должна была лечь спать раньше, чем взрослые собирались на вечернюю трапезу. Мы с Вэйландом попили с ней чаю, просто за компанию, потом ещё немного поиграли, была обязательная сказка о Папе-Драконе и Любимой Дочке — на этот раз большая часть повествования была о времени после возвращения Дочки, о её Бабушке и остальных родственниках, которые радовались её возвращению, потому что очень её любили.

Спустя недолгое время мы выскользнули из детской, оставив там няню. Быстро оглядев пустующий коридор, Вэйланд вдруг подхватил меня на руки, закружил, а потом прижался своими губами к моим. Это мне понравилось, и я тут же обвила его шею руками и включилась в поцелуй. Этот был уже четвёртым, и, чувствуя за плечами немалый опыт, я не стала пассивно ждать, пока дракон исследует мои губы и рот, а тоже стала проявлять инициативу.

Только поцелуй получился совсем коротким. Я даже не успела отключиться от окружающего мира, как в прошлый раз, как этот мир вдруг закашлялся женским голосом.

Мы замерли, потом медленно отстранились. Вэйланд обернулся, прямо со мной на руках, и я увидела его сестру и зятя, стоящих возле одной из дверей. Судя по всему, они из неё только что вышли.

— Извините, не хотела прерывать, но пора идти на ужин, — смущённо улыбнулась нам Силинда.

Её муж, в это время внимательно изучающий лепнину на потолке, подхватил её под руку и повёл в сторону лестницы. А мы так и остались на месте. Не знаю, как Вэйланд, а мне было жаль, что нам помешали.

— Проходной двор, — пробормотал мужчина и аккуратно поставил меня на пол. Впрочем, рук от меня не убрал. — А ведь я полдня ждал этого момента.

— У тебя снова инстинкт? — посочувствовала ему.

— Ага, — кивнул дракон, поглаживая мои плечи и руки. — Не могу от тебя оторваться.

— Странный он у тебя какой-то. Остальных не тянет ко мне, когда я в человеческом облике. И знаешь, что ещё более странно?

— Что?

— Меня тоже совсем не тянет трогать кого-то ещё, кроме тебя. Я видела выпуклости Глена, они даже больше твоих, но мне совсем не хотелось его гладить. А когда видела тебя без рубахи — пальцы так и чесались. Значит, дело именно в тебе. Ты какой-то особенный. Может, у тебя магия такая?

— Небо, вам что, совсем ничего не рассказывают? — Вэйланд был слегка ошарашен моими словами. — Похоже, что нет. Ладно, это не страшно, но хорошо, что я теперь в курсе.

— Ты о чём? Вообще-то, я знаю гораздо больше, чем мои сёстры, меня Руби обучала. Я знаю географию, историю, немного разбираюсь в политике. Ещё могу решать уравнения, а не только счета проверять. Да я много чего знаю!

— А про тело человека, извини — метаморфа, что тебе известно? — усмехнулся Вэйланд, взяв меня за руку и подводя к моей спальне. — Что тебе Руби рассказывала?

— Про раны рассказывала, про болезни, как жар лечить или расстройство желудка. Про женск… неважно, — смутилась, потому что об этом с мужчинами точно не говорят. А вот с горничной надо бы, женские дни не за горами. — Многое рассказывала.

— Ясно. Ладно, иди, переоденься, нас уже ждут, наверное. — И, оставив меня у двери, направился к своей комнате, бормоча едва слышно: — А я-то ещё считал, что человеческих леди в неведении держат. Но даже они знают…

Дальше я не слышала, потому что дракон скрылся за дверью. Интересно, что он имел в виду? Нужно будет спросить. Потом, после ужина.

Ужин затянулся. И не потому, что мы долго ели — хотя и это тоже, — а потому, что всем было интересно узнать о моей прежней жизни. Конечно, я много раз рассказывала о метаморфах старшим родственникам Вэйланда, но для остальных это было в новинку. Я снова объясняла, что означают категории, и как они влияют на жизнь их обладателей. Больше всего драконов шокировала практика знати избавляться от «бесталанных» детей и забирать себе чужих, более престижных.

Им было непонятно, как можно просто взять и отказаться от своего ребёнка. Я объяснила, что, в отличие от драконов, наша знать практически не видит своих детей, а значит, не испытывает к ним никакой привязанности. Мы росли с нянями, потом с гувернёрами и гувернантками, родителей видели, приходя по вечерам на несколько минут, пожелать спокойной ночи. Причём, это касалось как сыновей, так и дочерей, хотя последних не отдавали в чужие семьи. Зато их продавали, просто чуть позже.