Спаситель

— Уже лучше, — улыбнулся Вик. — Водка — хорошее лекарство.

— Оно не лечит, а просто обезболивает, — сказал Майк. — С ней гораздо легче терпеть боль и только. Ложимся спать? На улице ночь.

Вик погасил костер, вылив в него остатки супа.

— Давай поспим, — сказал он. — Может быть, завтра мы сможем отсюда убраться.

— Нет, — покачал головой Майк. — Нам придется сначала нанести визит нашим друзьям наверху, мне нужно мое оружие, я за него отвечаю, оно на мне числится.

— Это опасно, — сказал Вик. — Их много, и они вооружены.

— Ничего, — сказал Майк. — Они напали на нас, когда мы спали, теперь наша очередь устроить им то же самое. Поэтому завтра спим и отдыхаем весь день, а ночью нанесем им визит. Если ты не пойдешь со мной, то я пойду один.

— У тебя ничего не получится, ты не знаешь, где они находятся, и не сможешь их найти, — сказал Вик. — Ты не видишь в темноте и тем более не сможешь в ней сражаться. Мне очень не хочется, но мне придется пойти с тобой, хотя бы просто потому, что они забрали и наши рюкзаки, и припасы, а без них мы далеко не уйдем.

— Договорились, — сказал Майк, ложась на картон. — Расскажи что-нибудь о своем боге, под твои рассказы хорошо засыпается.

— Бог? — переспросил Дмитрий, откладывая ложку и снова забираясь в свой угол. — Он верит в бога?

— Верит, — улыбнулся Майк. — У него есть свой персональный бог, но только его бог никогда ему не помогает, и пользы от него совершенно никакой.

— Я тоже верю в бога, — вздохнул Дмитрий. — Но в последнее время я стал сомневаться в своей вере. Я думаю, что, если бы бог существовал, то он не допустил бы того, что с нами произошло.

— Это не так, мы просто его не понимаем, — сказал Вик. — Бог не равнодушен, он просто не считает то, что с нами происходит чем-то важным, для него это пустяки.

— Хороши пустяки, — проворчал Майк. — Полмира лежит в радиоактивных развалинах, а у ворот его рая стоит миллиардная очередь душ. Или они все стоят у врат ада?

— Не там и не там, — улыбнулся Вик. — Они все уже прошли чистилище, кроме тех, кому суждено исчезнуть навсегда.

— Надеюсь, что среди тех, кто исчез, есть и те, кто начал эту войну, — сказал Майк.

— Может быть, это так, — сказал Вик. — Там, куда приходят души, нет табеля о рангах. Все твои звания и достижения на земле ровно ничего не значат, важно только одно, что ты собой представляешь, и как много ты набрал энергии. Должно быть, это единственное место, где никому не удастся никого обмануть и где все справедливо.

— Почему бог допустил, чтобы эта война произошла? — спросил Дмитрий. — Чем мы разгневали его? Я знаю, что мы все грешны, но бог же есть любовь. Как он мог так с нами поступить, если он нас любит?

— Он тебе ответит совсем не так, как ты рассчитываешь, — сказал Майк из темноты. — У него своя вера и свой бог, и совсем другие ценности.

— Бог один на всех, — сказал Дмитрий. — И у него тоже.

— Нет, — усмехнулся Майк. — Он придумал себе бога, а наш один на всех его не устраивает.

— Пусть ответит тогда за своего бога, — сказал Дмитрий. — Почему он не вмешался? Почему он позволил мертвецам выходить из могил?

— Ответь ему, если сможешь, — рассмеялся тихо Майк. — Думаю, что этот вопрос поставил тебя в тупик.

— Я могу ответить, — сказал Вик. — Но не думаю, что это нужно.

— Мне это нужно, — сказал Дмитрий. — В нашем городе была церковь, она и сейчас есть, но она пуста, все ушли из этого проклятого города, в том числе и священник. А я до сих пор хожу в церковь и молюсь, но бог ничего не отвечает мне.

— Я попробую тебе ответить, — сказал Вик. — Только давай для начала договоримся, что покойники не выходят из могил.

— Выходят, — сказал Дмитрий. — В библии сказано, что когда придет день страшного суда, мертвые встанут из могил.

— Так там написано, — сказал Вик. — Об ангелах, которые должны предвещать день страшного суда, я спрашивать не буду. Наверно, у тебя уже есть ответ.

— Есть, — сказал Дмитрий. — Все уже было и болезни, и воды в реках красные, как кровь, и война, и гром и молнии.

— Хорошо, — вздохнул Вик. — Пусть, все это было, но сам суд-то ещё не начался?

— Пока не пришло время, — сказал Дмитрий. — Он начнется, когда протрубит седьмой ангел.

— А это значит, что и мертвые ещё не встали из могил, — сказал Вик. — Разве не так?

— Но я их видел, — сказал Дмитрий. — Я видел, как они ходят по улицам и хватают тех, кто не успел спрятаться.

— Ты видел живых людей, — сказал Вик. — Пока не пришло время страшного суда, мертвые будут мирно покоиться в могилах, так сказано в библии. Ты ошибся, признай либо эту ошибку, либо то, что в библии записано это неправильно.

— Я близко к ним не подходил, — сказал Дмитрий, — поэтому я до конца не уверен. Но от них пахло, как от мертвых, и они ходили, как мертвые.

— От тебя пахнет ничем не лучше, я же не говорю, что ты мертвец, — сказал Майк. — Когда ты в последний раз мылся?

— Очень давно, — ответил Дмитрий. — Я не помню.

— Хорошо, — сказал Вик. — Итак, мы пришли к выводу, что мертвые все ещё мирно спят в своих могилах, а по улицам ходят живые люди, но очень похожие на мертвецов. Так?

— Я не уверен, — сказал Дмитрий. — Мне нужно в этом убедиться самому. Вы не пойдете сейчас со мной, чтобы это проверить?

— Пойдем, но не сейчас, — сказал Майк, — Мы пойдем завтра ночью. И пусть твои мертвецы даже не пытаются встать у нас на дороге, это им дорого обойдется.

— И все-таки бог ещё не позволял мертвым выходить из могил, в этом ты ошибаешься, — сказал Вик. — Теперь осталось ответить только на один вопрос, почему он допустил эту войну?

— Именно так, — сказал из темноты Майк. — Почему твой бог допустил эту войну?

— Первое, что я хочу сказать, смерть не всегда зло.

— Интересно, — засмеялся Майк. — Если смерть не зло, то, что же зло?

— А зла, как такового, совсем нет, — сказал Вик. — У каждого человека свои представления о зле и добре, а раз нет точного образа зла, то вероятнее всего оно нами придумано.