Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР
Шрифт:
Но можно ли объяснять применение подобного способа гласности якобы «тоталитарностью строя»? При отсутствии современных средств влияния на общественное сознание, таких, как телевидение, руководители страны не имели возможности собрать в Москве чиновников, чтобы «отчитать» их на глазах миллионов зрителей. Поэтому для пресечения преступлений власть гласно демонстрировала свою волю и неотвратимость наказания другими средствами. Впрочем, в новом веке для демонстрации торжества «демократии» мировая элита использует еще более радикальные методы, вплоть до тотальных бомбежек суверенных государств, и это не вызывает негодования «правозащитников».
Глава 4. Дело уральских повстанцев
Одним из эпизодов уголовно-кулацкой операции стало расследование дела «повстанческой организации» в Свердловской
В телеграмме указывалось, что штаб был создан блоком уральских троцкистов, правых, эсеров и белоофицерской организацией еще в середине 1925 года, когда полковник Эйтнер связался с бывшим заместителем командующего УРВО (Гарькавого. — К.Р.) Василенко, а через него с проживавшим нелегально агентом РОВСа штаб-ротмистром отряда Шкуро — Епифановым, сформировавшим в 1929 году на Урале «Белогвардейскую организацию». М.И. Василенко, привлекший Эйтнера к работе в Уральском повстанческом штабе, возглавляемом Пшенициным, был арестован 18 мая 1937 года.
И теперь Дмитриев сообщал: «Показаниями устанавливается, что в повстанческий штаб входили от правых: Пшеницин — бывший дальневосточный партизан и Кормилов — бывший второй секретарь Свердловского горкома; от троцкистов: Коркин и известный партизан Назар Васильев; от эсеров: Агапов, от офицерской организации: Василенко и Эйтнер, от церковников повстанцев: митрополит Свердловский Холмогорцев».
Восстание бывшие партизаны и белогвардейцы готовили профессионально. Область была разделена на 3 повстанческие округа: Коми-Пермяцкий, Березниковский, Надеждинский. В Пермский округ входило 22 района, в Красно-Уфимский — 18, в Свердловский — 22. Организация имела военизированную структуру, в которой первичными соединениями являлись взводы, сформированные в колхозах. На каждые 4 взвода от начальника повстанческого округа назначался уполномоченный. Для приобретения оружия был завербован председатель областного Осоавиахима Васильев, а позже и начальник артиллерии УРВО комбриг Блюм. [79]
79
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 31 8. Л. 97.
Разоблачениями повстанцев на Урале дело не закончилось. 29 августа в Кремль поступила шифртелеграмма № 1723/ш от первого секретаря Свердловского обкома партии Столяра, в мае сменившего на посту руководителя партийной организации Кабакова. В ней говорилось: «В целях осуществления Вашего указания в строительстве Уралмаша, выполнения оборонного плана считаем совершенно необходимым снять с работы и арестовать Владимирова, тем самым предупредить возможность крупнейшей диверсии на заводе. Имеем неоспоримые данные о работе Владимирова в германской разведке. СТОЛЯР». [80]
80
РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 57. Л. 59.
Речь шла о самом директоре предприятия. В этот же день Ежов переслал Сталину еще одну копию телеграммы Дмитриева. Докладывая наркому «о ходе следствия по немецкому делу» на 25 августа, начальник УНКВД писал: на основании показаний арестованных «устанавливается», что уже с 1930 года спецслужбы Германии «командируют на Урал все больше агентов, ставя задачу проникновения на военные предприятия и «установления связи с контрреволюционными организациями…
Германская разведка привлекла к своей деятельности директора завода № 98 Малышева, директора Молотовского орудийного завода Премудрова, директора Верх-Исетского завода Колгуликина, директора военного завода № 10 Петрашко, директора Березниковского химкомбината Пучкова и его заместителя Рыцлина, начальника железной дороги имени Кагановича Шахгильдяна, секретаря
Молотовского горкома Высочиненко, председателя Молотовского горсовета Федоренко, ряд других руководящих лиц. Широко организован шпионаж на военных предприятиях — заводах № 98, 10, 172, 19 и других».Причем немцы не только получали сведения о характере, размере и номенклатуре производства. Чекисты раскрыли крупную диверсионную организацию, которая «ломала станки, организовывала брак и производила аварии»: на Уралмашзаводе, Березниковском и Соликамском комбинатах, на заводе № 10 и других предприятиях. Кроме того, в процессе следствия «был выявлен ряд новых организаторов поджогов на Уралмашзаводе, имевших место в 1933 году». И если ранее виновным в пожаре считали лишь германского подданного Иоста, то теперь чекисты установили причастность к этому поджогу «целой группы германских подданных» и «ряд советских граждан».
«Достоверно установлено, — сообщал Дмитриев, — директор Уралмашзавода Владимиров… является германским разведчиком. Был завербован в период пребывания в Германии в 1933 году и находился на связи с ответственным работником германского посольства в Москве Гензелем. Резидентура на Уралмашзаводе, состоявшая из 14 германских подданных, получила из-за границы для шпионско-диверсионной работы двести тысяч рублей, которые были распределены как среди немцев, так и среди привлеченных совграждан». Организаторами шпионажа являлись офицеры, «систематически приезжавшие из-за границы с заданиями рейхсвера», которые создавали «небольшие ячейки», действовавшие после их отъезда самостоятельно. «Установлено, что офицер рейхсвера Гримм, прибывший в Соликамск в 1933 году, пробыл там около года, создал необходимые связи, после чего был командирован рейхсвером в Бельгию». [81]
81
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д.254. Л. 98-103.
Конечно, утверждение о том, что руководители важных оборонных предприятий Урала оказались причастны к сотрудничеству с иностранными разведками, выглядело как сенсация. Но мог ли Сталин не верить комиссару ГБ 3 ранга, начавшему работу в органах еще в 1920 году и награжденному орденом Красного Знамени? И все-таки у Сталина, видимо, возникли какие-то сомнения, поскольку, обведя кружком перечисленные фамилии, на первом листе он написал:
«Т. Ежову. Кто же из названных лиц арестован, кто не арестован — из сообщения Дмитриева невозможно понять. Владимирова надо арестовать. Ст.». Поскольку протоколы допросов лиц, названных в сообщении, до сих пор не опубликованы, трудно сказать, какими конкретными данными располагало следствие. Поэтому приведем фрагменты телеграммы № 228 начальника УНКВД по Свердловской области, копию которой Ежов направил в Кремль 11 сентября.
«МЕМОРАНДУМ № 31019 Тов. ЕЖОВУ Из Свердловска от 10.9.37 г. В дополнение нашего № 970 доношу дальнейшие результаты следствия по делу Уральского повстанческого штаба. Установлена непосредственная связь к.р. националистической организации коми-пермяков с представителями финского правительства. Участник организации профессор Лыткин через агента финской разведки Удмуртской АССР писателя Герд связался с работником финского посольства в Москве Коонен, предложив услуги националистов» для «присоединения к Финляндии угро-финских народностей Урала».
Для согласования замыслов националистов Коонен предложил Лыткину «выехать в Финляндию», что тот и сделал, «добившись научной командировки за границу». В Хельсинки он связался «с пастором Маатенен, который устроил ему встречу с официальным представителем финского правительства. Последний одобрил планы националистов и, пообещав «поддержку повстанчеству деньгами», предложил «развернуть подготовку к вооруженному восстанию в момент «большой войны», в которую будет вовлечен и СССР».
Тот же Маатенен связал Лыткина и с офицером германского рейхсвера Шмидтом, который обещал поддержку повстанческого движения германской разведкой через «члена офицерской фашистской организации» подпоручика царской армии Даричева. На допросе Даричев показал, что по поручению полковника Эйтенера он «устроился работать в Коми-Пермлес и вошел в состав повстанческой организации», став «командиром роты повстанцев, состоящей из 4 взводов, организованных в колхозах».