Спасти демона

– Но я хочу есть.

– Возвращайтесь в комнату, а я принесу, - пообещала девушка и скрылась по направлению к кухне.

Я удручённо вздохнула и собиралась вернуться, но услышала ругань. Один из голосов принадлежал папе, но второй, строгий и не терпящий возражений - старшему Костроуну. Он требовал с папы денег за ущерб, якобы нанесённый мной. Папа в ответ обещал засудить Костроуна за мой арест. Костроун не унимался, обещая, что ничего у папы не выйдет. Папа выходил из себя и переходил на крик.

– Да и чему я удивляюсь?
– насмешливо спокойным тоном спросил Костроун.
– От дурного семени и плод дурной.

После этой его фразы в разговор вмешалась мама. Она вновь поразила меня! Если, когда забирала меня домой она кричала, то сейчас отборные ругательства вылетали так непринуждённо спокойно и метко, что портовый грузчик позавидовал бы!

Я опустилась на пол и обхватила руками перила лестницы, вслушиваясь в затихающую перепалку.

– Бертольд, милый, тебя искал кто-то из лаборатории. Говорили, это требует твоего немедленного присутствия, - медово проговорила мама.
– Собирайся, не вежливо заставлять людей ждать.

Все затихли. Папа что-то прокряхтел и ушёл.

– А вы!
– прикрикнула мама и сделала паузу.
– Ещё раз посмеете осквернить мой дом своим присутствием, можете забыть о своём положении в Йелане, как и о самом городе. Уж поверьте, у меня связей не меньше вашего.

Я охнула и еле сдержалась, чтобы не присвистнуть, поражённая её спокойствием. С трудом оставаясь в тени и никак не выказывая своего присутствия, ожидала продолжения перепалки. Заинтригованная душа осталась обделённой, Костроун ретировался и пожелал маме хорошего дня. Она, в ответ, пожелала ему отравиться и сегодня же направиться к праотцам. При этом (мне удалось подсмотреть) улыбалась мама так лукаво, будто заигрывала с Костроуном.

Провалявшись в постели ещё один день, я уверилась, пора вставать! В первой половине спустилась на первый этаж и устроилась под пледом в мягком кресле. Сюда прислуга принесла мне оба завтрака и обед. Здесь же я просидела до вечера. Слушала чтение Сандры, болтовню бабушки, рассказы Аргуса. Я узнала, за что мама ругала братика, когда ко мне подбежал Дункан Второй.

– Он в прекрасном состоянии, а послушание его идеально!
– гордо заявил Аргус.

Подобно маме, я не до конца верила в его слова. Это сейчас Дункан послушный щенок, но что с ним станет, скажем, через пару дней, когда Аргус уедет?

Я улыбалась, кивала и, порой, вступала в разговоры. День в семейном кругу, что может быть лучше? Весёлый настрой брата с сестрой воодушевил и меня, заставив позабыть о последних событиях моей жизни. Я добросовестно выкинула из головы Жана, Патрика, семиглазого демона и даже Тадеуса. Под вечер меня уговорили выйти на улицу и поиграть с Дунканом в перебрасывания диска. После все пошли на семейный ужин. Разглядев в тарелке запечённый картофель, сочный кусок прожаренной баранины на свежем листике салата и нарезанные помидорки под тёртым сыром, голова моя закружилась, а живот призывно заурчал.

Отужинав, Сандра уговорила меня продолжить игру. И я совершенно расслабилась и развеселилась. Руки и ноги вели себя всё послушней. Набитый живот радостно продолжал урчать. Я думала о том, как давно в последний раз мы вот так развлекались? Очень, очень давно.

Наигравшись с Сандрой, Аргусом и Дунканом Вторым я с трудом дошла до кровати с одной лишь мыслью: «Спать», забралась под одеяло и устроилась поудобней. Сначала тело стало лёгким, но вскоре ломило каждую косточку. Грудь сдавило. Откуда-то со стороны послышались хрипы и скрежет. Это Тадеус пытался подняться с холодного пола, но руки разъезжались. Ногти впивались в твёрдый камень, надламывались и резали огрубевшие подушечки пальцев. Мне хотелось открыть глаза. Покинуть жуткий подвал. Вернуться в свою комнату. Я забилась, силясь раскрыть глаза и проснуться. Впустую.

«Альва, - мысленно позвал белый демон.
– Тише. Не бойся».

Он знает, что я здесь! От этой мысли холодный пот облил спину и лицо.

«Тише, - прошипел раздражённо.
– Возвращайся и докончи ритуал».

«Не могу!» - хотела сказать я, но отяжелевшие губы не шевельнулись.

«Смоги, алхимик», - улыбнулся Тадеус.

У него почти получилось подняться. Белый демон открыл глаза и осмотрелся. В тусклом свете подвала плясала пыль. Прутья клетки светились закрученными спиралью знаками. Тадеус видел их, как и любое порождение мира теней. Я видеть не могла, по всем положенным законам не могла!

«Успокойся!
– приказал белый демон.
– Хочешь избавиться от этого? Покончи с ритуалом».

«Это не может быть правдой», - убеждала саму себя.

Тадеус грустно хмыкнул.

– Не веришь?
– спросил он хрипло.
– Тогда что же это? Молчишь? Алхимик, твой ритуал нарушил прежнюю связь, но вплёл новую. Не такую, как прежде.

Я застонала. Непослушное тело отказывалось двигаться. Глаза не открывались. И пока я находилась на грани между сном и явью, чувствовала, слышала и видела всё то, что и белый демон. Я глубоко дышала, чтобы успокоиться. Тадеус всё-таки сел и облокотился о холодную стену.

«Это не сон?».

«Нет, не сон», - отозвался он мысленно.

Я простонала, потому как такая перспектива меня совсем не радовала. Это что же, каждый раз, как я захочу отдохнуть, либо упаду в полнейшую темноту, а проснусь с ломящими костями, либо это? Я так совсем отдыхать не буду.

«Думай по тише, - усмехнулся Тадеус.
– Меня очередная связь с алхимиком тоже не радует. Хотя, признаю. Эта связь приятнее. Когда покончишь с ритуалом?».

Я не знала, что ответить. Действительно, когда? Надо встретиться с Патриком, но у меня ничего не выйдет. Меня не выпустят из дома. Не в этом месяце. Я пыталась как-то сформулировать, что придётся подождать, но в этом не было нужды. Тадеус вздохнул, и без того слыша каждое моё метание и прошептал: «Я жду».

Он ждёт. Меня выкинуло обратно в темноту ночи. Я лежала на своей кровати, в груди саднило. Мне отчаянно захотелось выбраться через окно и пойти к Патрику. Я даже села. Накинула на плечи кофту с длинным рукавом и распахнула окно, впуская ночную свежесть. Перекинула ногу через подоконник и заметила, что она босая. Я переоделась и крадучись возвратилась к окну. Вот что творю? Мама узнает - голову оторвёт! Но я уже лезла в окно. Холодный ветер отгонял всякую сонливость. С трудом свесилась с крыши, уцепившись за трубу для слива и съехала по ней прямиком в розовый куст. Мне хотелось плакать, свернуться калачиком и полезть обратно. Тело кололо от широких шипов и торчащих во все стороны острых веток. Вместо громкого нытья, я тихонько постанывала и оттряхивалась от листьев. Раз решила пойти к Патрику и уже вышла, то отступать поздно!

Понятия не имею сколь поздним гостем стану. Тонкий серп стареющей луны прятался за размытыми облаками. То тут, то там небо поблёскивало точками звёзд. В отличии ото дня, ночью было прохладно. По пути мне встречались лишь пьяницы и бездомные животные. Между крыш близко стоящих друг к другу белокаменных домишек со свистом проносились летучие мыши. А я, прихрамывая и плача от боли, продолжала свой пеший путь на другой конец города.

Добравшись до домика, в котором, как и во всех вокруг, свет был выключен, я выругалась. Ну, пришла, а дальше-то что? В главный вход не войду, да и к окну Патрика не поднимусь. Кидаться камушками в стекло. Как это делают влюблённые юноши в книжках? Вот только они это вытворяют под окнами возлюбленных девушек. У них всегда получается. Находят камень, поднимают, замахиваются и кидают. Если не со второго, то на третьем камне окно всегда открывается. Выглядывает Она. Любовь торжествует. Все счастливы. Конец.