Спасти Герострата

— Прям, женский монастырь какой-то, — усмехнулся Сашка. — А у меня полный комплект. Бабушка вот только умерла три года назад. К счастью, успела мне отписать свою однокомнатную хрущобу.

— А я не представляю себе жизнь без бабушки, — вздохнула Маша. — Она мне ближе, чем мама. Это бабушка посоветовала мне пойти на завод. Мама хотела устроить меня в школьную библиотеку, чтоб я могла готовиться к поступлению в институт в следующем году. А бабушка сказала, что хороший учитель должен знать настоящую жизнь, а не по книжкам и кино. И любить должен уметь по-настоящему…

— Это точно! — гордо выпятил грудь Сашка. — Насчёт жизни, не знаю, но вот с любовью я тебе помогу. У тебя дома-то кто есть сейчас?

— Нет. Бабушка с мамой в огороде. Сегодня воду дают для полива. А что?

— Как это, что? Ты же хочешь узнать настоящую любовь, не книжную? Я тебя всему научу!

— А Вы, разве, знаете её?

— Кого?

— Настоящую любовь.

— Детка, не сомневайся! Перед тобой специалист. Ты, хоть, целовалась когда-нибудь?

— Так Вы только это называете любовью? — тихо сказала Маша.

— Не только. Поцелуи — это только начало, — хохотнул Сашка. — Самое интересное будет потом.

— Понятно, — протянула Маша грустно. — А почему Вы сегодня вдруг решили… заметили меня?

— Это не важно, — нахмурился Сашка, отгоняя образ хохочущей Нинки-крановщицы. — Радуйся, что я вообще тебя заметил. Ты посмотри на себя: в чём ты ходишь, как выглядишь? Три бабы в семье! Неужто никто не удосужился научить тебя наряжаться, пользоваться косметикой? А эта твоя коса! Ты в каком веке живёшь?

— Значит, если б я отрезала косу и завила кудри, накрасила глаза и губы, укоротила юбку и надела полупрозрачную блузку, Вы бы раньше меня… заметили? — грустно спросила Маша.

— Само собой! — твёрдо ответил Сашка. — Девушка должна быть яркой, как бабочка. Мышь потому и серая, чтоб её кот не замечал. Если у тебя денег на фирменные шмотки не хватает, сходи в сэкондхэнд. Простирнёшь, погладишь — никто и не поймёт, что бэу. Зато — вид будешь иметь! Тем более, фигурка у тебя, что надо. Отрежь эту дурацкую косу, сделай причёсочку, глазки подкрась. Я сделаю из тебя конфетку, вот увидишь!

— Вот Вы, значит, какой… — прошептала про себя Маша.

— Так я не понял, есть у вас дома спиртное? — не слушал её Сашка.

— Нет. А зачем?

— А закуска?

— Бабушка щи сварила. С мясом.

— Годится. Водку тебе рановато, пожалуй, — с сомнением взглянул на девушку Сашка. — Подожди меня здесь. Я сейчас забегу в этот магазинчик и куплю пузырь вина.

— Зачем?!

— Дорогуша, надо ж тебе расслабиться. У меня нет времени возиться с тобой до утра. Да и предки твои могут вернуться раньше, чем мы закончим урок. Всё, я побежал. Жди!

В магазине, как всегда по окончании рабочего дня, толпился заводской люд. Когда взмыленный Сашка, наконец, снова вырвался на улицу, Маши уже не было.

— Не дождалась, — неприятно поразился Сашка. — А я, дурак, даже адрес у неё не спросил…

Матерясь вполголоса, Сашка рысцой ринулся по тротуару, пытаясь разглядеть впереди знакомые платье и косу. Он на мгновение заскакивал в попутные магазинчики, расспрашивал сидящих у подъездов жилых домов старушек — девушка, как в воду канула.

— Вот блин! — разозлился Сашка. — Ну что за дела? Вчера Нинка кинула, сегодня — Машка…

Неожиданно солнце скрылось за невесть откуда взявшейся чёрной тучей. Где-то за домами сверкнула молния, загремел гром, взвыла сигнализация припаркованных вдоль тротуара машин.

— Вот только дождя мне для полного счастья не хватало, — обречённо пробормотал Сашка и бросился к ближайшей трамвайной остановке.

Но «чёрная полоса» ещё не закончилась. Когда Сашка под первыми каплями с ходу впрыгивал в трамвайную дверь, пластиковый пакет с бутылкой вина и плиткой шоколада, болтающийся в его руке, глухо звякнул о поручень, и из него на фирменные сашкины джинсы и кроссовки потекла красная жидкость.

— Одно к одному, — устало вздохнул незадачливый донжуан и под насмешливо-сочувственные взгляды пассажиров точно швырнул «кровоточащий» пакет со всем его содержимым сквозь уже начавшую закрываться дверь в урну на остановке.

Трамвай тронулся. Гром гремел всё чаще и сильнее. Но Сашке, наконец, повезло. Бодро стуча на стыках рельс, вагон оторвался от надвигающейся грозовой тучи и вырвался из влажной духоты в жар солнечных лучей. И вскоре Сашка, сухой, но унылый, вошёл в свою квартиру, воняющую ночным загулом с Нинкой-крановщицей.

Солнечная сторона, как оказалось, имела и свои недостатки. Летом приходилось занавешивать окна плотными шторами, чтобы зной с улицы и палящие лучи солнца не превратили комнату в парилку. Сашка раздвинул шторы и настежь распахнул окно, дав приток свежему воздуху. Дождя ещё не было, но гроза явно приближалась, и гром превратился в непрерывную барабанную дробь. Сашка плеснул в стакан остатки вчерашней водки и рухнул на тахту…

— Эй, Санёк, вставай, — голос Витьки с трудом пробивался сквозь гром.

«Чёрт его принёс! — с раздражением подумал Сашка сквозь дрёму. — И охота же шляться в такую грозу? Как он вошёл? Неужели, я не запер дверь?»

— Вставай же, соня, — не унимался Витька, тряся друга за плечо.

Сашка с трудом разлепил глаза. Он лежал под ивой, на откосе берега. Внизу, за колючкой забора плескались мутные воды Москва-реки. Рядом стоял Витька и, как обычно, лыбился во весь рот.

— Очухался? Я его по всему цеху ищу, а он на бережку дрыхнет!

Сашка очумело встал. Рядом с курилкой дебилы-практиканты, перевернув пустую бочку из-под машинного масла, самозабвенно колотили по днищу спёртыми из слесарки огромными гаечными ключами.

— И как ты только можешь спать при таком грохоте? — удивился Витька. — Видать, ты вчера кое с кем по крупному прилёг! Признавайся, Нинка-крановщица всю ночь спать не давала?

«Грозы не будет, — понял Сашка. — Это был сон». Он обрадовался: не было этой глупой соплячки, посмевшей развести его, Сашку Сэкондхэнда, на пузырь дорогого вина и кинуть. Только Нинка, зараза, посмела это сделать вчера. Но с ней-то он ещё посчитается! А дурацкий сон, кроме него, никто не видел.

— Мой станок починили? — спросил Сашка.