Спасти настоящее

Пока я листал меню, заглянул официант.

– Воды минеральной, пожалуйста, – попросил я.

– У нас есть «Боржом» и «Кишинёвская».

Я улыбнулся.

– Холодные?

Официант кивнул.

– Несите обе, я всё равно ничего в их не понимаю. У вас же нет простой бутилированной воды?

– Нет. А разве такая бывает? – Удивился официант. – Мы пьём из-под крана, или кипячёную.

– Горячую?

– Охлаждённую. Можно добавить лёд.

– А лёд вы из чего морозите?

– Из кипячёной.

– Несите всё.

Официант вполне сносно говорил по-английски, а я, наконец-то, «развязал» свой язык.

«Боржом» был, как «боржом», но я лишь коснулся стакана, пригубив «незнакомый» напиток. Зато Кишинёвская вода, и вправду мне не знакомая, была настолько солёной, что я сразу отставил стакан в сторону, а официанта спросил:

– Это морская?

На что тот заулыбался.

– Нет, что вы. Вода лечебная. Очень полезна для пищеварения, – сказал официант и показал пальцем на свой зад.

– Да? – Усмехнулся я. – Тогда я, пожалуй, захвачу пару бутылок с собой. Что с Эндрю?

– Позвонили. Он идёт. Просил подождать.

– Хорошо, – сказал я, отпивая «Боржом».

Проникнуть в их штаб восстания было практически не возможно. Ак сообщали агенты и оперативники, пикеты стояли через каждые пять метров. Вход в ДОСААФ находился со двора этого же здания, и из него через несколько квартир шёл тайный переход в подсобку ресторана.

О нём комитетчики узнали только в девяностом году, когда штурмом взяли помещения ДОСААФа. К тому времени уже опустевшее. Зато в ресторане вдруг появились человек двадцать гостей, отмечающих какое-то событие. Поэтому мне и пришла в голову мысль разыграть роль очередного контролёра и вызвав Эндрю сюда. А потом с его помощью попасть в штаб. Ну, или, если он меня никуда не поведёт, просто убрать его.

Я не комплексовал. Убрать Эндрю Эйва для меня по значимости было, как убить Гитлера, или, скорее, Отто Скорцени. Эйва был инструктором многих антикоммунистических движений не только в Афганистане, но и помогал диссидентам на Украине и Кубе, в Польше, и в Тибете, Курдистане, Лаосе, Анголе и на индонезийском острове Суматра. То есть – везде, где поднимал голову коммунизм. И сколько погибло уже и погибнет ещё, – вряд ли кто сосчитает. Но по моим прикидкам выходило что-то около ста тысяч человек минимум.

Конец ознакомительного фрагмента.