Спасти президента
Шрифт:
– На верблюдах с автоматами? – губернатор не смог скрыть насмешки.
Но генерал аль-Барак ответил серьезно:
– Ты недооцениваешь наших йеменских союзников. У них на вооружении имеются танки, артиллерия и ракетные установки. В Кувейте началось шиитское восстание. Поэтому за тыл можно не беспокоиться. Я уже отдал от твоего имени приказ перейти границу Ирана. Арабы Хузестана нас поддержат. Таким образом, большая часть нефтяных промыслов скоро окажется в наших руках. И мы сможем диктовать свои условия. Иначе взорвем все нефтяные вышки. Вот тогда пусть попробуют тронуть нас хоть пальцем.
Губы
Неожиданно губернатор нахмурился.
– Что-то не так? – с беспокойством спросил аль-Барак.
– Мы совсем забыли о русских, – проговорил Саид Хасан. – Когда-то я сотрудничал с ними. Так же, как ты с американцами. От русских можно ждать любого сюрприза. Как приятного, так и наоборот.
Губернатор задумался и не заметил, как в глазах генерала мелькнул недобрый огонек.
На борту президентского лайнера царила напряженная тишина. Помощники президента Правдина лихорадочно анализировали только что полученную информацию. Беда не приходит одна. Следом за известием о террористических актах в Париже и Лондоне стали приходить менее шокирующие, но не менее тревожные новости.
В Вашингтоне убит министр обороны Саудовской Аравии. Саудовская Аравия ввязалась в войну с Йеменом. Над Ираном сбит самолет с комиссией МАГАТЭ. Шпионов, которые помогли комиссии раскрыть атомные секреты, иранцы повесили на тегеранской площади. Турки бомбят лагеря курдов, курды в ответ захватывают турецкие корабли с заложниками. И в довершение всего иранский флот перекрыл вход в Персидский залив. Были случаи перестрелки с американскими кораблями.
И в довершении всего шииты Южного Ирака провозгласили независимое государство Арабистан и вторглись в Хузестан – соседнюю провинцию Южного Ирана, также населенную арабами-шиитами. В ответ на это президент Ирана предъявил руководству Ирака и Арабистана ультиматум. Если в течение сорока восьми часов Хузестан не будет освобожден, Иран нанесет по городам Басре и Багдаду ракетные удары с наземных площадок и кораблей.
Наконец, все собрались в кабинете президента.
– Ну, кто выскажется первым? – Правдин обвел взглядом присутствующих.
Но никто не торопился с ответом. Наконец Фабриков нарушил молчание.
– А что тут думать? Нас это впрямую не касается. Так что продолжаем заниматься своими делами и внимательно следим за событиями. Есть и альтернатива, в порядке бреда. Разворачиваем самолет и летим в Басру разбираться.
– Ты чо, с дуба упал? – удивленно поднял на него глаза Лепешкин.
– Но ты же сам хвастался, что губернатор Саид Хасан был твоим стукачом, – напомнил Фабриков.
– Вот именно, был, – уточнил Лепешкин. – Был, да сплыл. Ты, Игорек, думай, что говоришь. Давайте зараз все бросим, пошлем на хер «Контракт века» и полетим разруливать чужие проблемы. Спешу и падаю. Только штаны подтяну и ботинки зашнурую.
Он усмехнулся и обернулся к Правдину, ожидая, что тот разделит его настроение. Но Василий Васильевич был серьезен.
– Знаете, ребята, что в жизни президента самое скверное? – спросил он. – А то, что нет рядом людей, которые могли бы сказать: «Ну и дурак ты, Вася!» И посоветовать что-нибудь
дельное. Почти нет. К счастью, я пару таких знаю. Нет, не оглядывайтесь, они сейчас не здесь. И с одним из них собираюсь сейчас посоветоваться.Лепешкин тяжело вздохнул и посмотрел на Ольгу.
– Сейчас батьке твоему звонить будет, – пояснил он.
Связь установили. Правдин подробно пересказал адмиралу Старостину все, что знал сам. Тот внимательно выслушал, потом ответил:
– Вы еще не все знаете. Израиль привел свои войска в боевую готовность. Он ожидает совместного нападения со стороны Ирана и Египта. И в качестве превентивной меры собирается нанести упреждающий ракетный удар по Асуанской плотине. В этом случае воды Нила просто смоют Египет в море. Полагаю, следом за этим Израиль начнет с Ираном войну на истребление. Не исключаю применения ядерных зарядов. Полагаю, Индия с Пакистаном также не останутся в стороне.
– Да, ситуация критическая, – констатировал Правдин.
Он ожидал от старого разведчика совета, но тот молчал. И молчание это президенту очень не нравилось.
– Что-то еще? – спросил президент, не выдержав паузы.
– Да, есть кое-что еще, – вздохнул Старостин. – Информация пришла только что, прямо из Белого дома. Не из нашего, – уточнил он и продолжил: – Штаты собираются ответить на ультиматум Ирана своим ультиматумом. Если по территории Израиля, Ирака или Арабистана будет выпущена хотя бы одна ракета, Америка нанесет ядерный удар по Тегерану и другим крупным иранским городам.
Правдин укоризненно взглянул на Лепешкина:
– Все как ты говорил, предсказатель.
И вернулся к телефонному разговору.
– Так что посоветуете? Мы тут подумали, может, развернуться и вместо Шанхая отправиться в Басру? Там, на месте, виднее будет. Возможно, мое присутствие остановит и Иран, и Штаты.
– Да? – с сомнением в голосе переспросил Старостин. – А если не остановит? Ну, понятно, в этом случае очень сильно подорожает нефть. Но будут и другие последствия. Ты их себе представляешь? Во-первых, твой рейтинг поднимется на небывалую высоту, потому что у нас очень любят мертвых героев.
– Но здравый смысл американцев…
Старостин перебил президента:
– Никогда не полагайся на здравый смысл политика. Особенно американского. Иногда глобальные политические решения принимаются по причине мелких интриг. Или даже интрижек. У меня, к сожалению, пока нет полной информации, а без этого я не могу разобраться – зачем Зебрак Бонама все это затеял и чей маленький камушек готов обрушить гибельную лавину. Мне нужно время…
Он помолчал, потом спросил:
– Слушай, Вася, Ольга с вами?
– Да, здесь, рядом. Дать ей трубку?
– Не надо…
Адмирал снова замолчал, причем надолго.
Правдин снова нарушил паузу:
– О чем думаете, Илья Григорьевич?
– О последствиях, – признался тот. – Сам понимаешь, президента нового, если что, выбрать недолго. А вот новую дочку вырастить…
Правдин с грустью усмехнулся:
– Все шутите?
– Да какие уж тут шутки. Ладно, поворачивай. Другого выхода все равно нет.
Правдин вздохнул с облегчением. Если уж великий и мудрый адмирал Старостин не видит другого выхода, стало быть, и говорить не о чем.